Сущность этого компонента заключается главным образом в тенденции личности к самовыражению, эффективному освоению и преобразованию
внешней действительности.
Защита в виде отрицанияв большей степени затрагивает восприятие
внешней действительности, нежели внутреннее состояние человека.
В любых обстоятельствах жизни имеется неисчерпаемый потенциал счастья и творческого свершения, потому что все они есть специфическое состояние нашего ума, а не тот или другой набор фактов
внешней действительности.
В отличие от мифа логос должен точно воспроизводить факты и соответствовать
внешней действительности, иначе он окажется несостоятельным.
Внешняя действительность неутомимо подбрасывает в жизнь каждого человека сюрпризы, которые выводят нас из состояния равновесия.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: визитировать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
И то, как будет воспринимать ребёнок
внешнюю действительность, тоже зависит от значимых для него близких людей.
На низшем уровне этой стадии (рыбы, членистоногие и головоногие моллюски, насекомые) отражение
внешней действительности происходит в форме образов предметов.
Внешняя действительность всегда приспосабливается к нашей внутренней, согласно вселенскому закону: «как внутри, так и снаружи».
Высшим уровнем регулирования поведенческой активности, согласно авторской позиции, выступает психическая саморегуляция, которая отражает, моделирует
внешнюю действительность, самого себя и свою деятельность.
Учитывая это, мы с крайней осторожностью предложим систематизацию видов искусств, исходя из их пространственно-временной модальности, характера эстетического воздействия, средств отображения
внешней действительности и способов художественного освоения мира.
Это стремление-потенция имеет другую направленность: человек сообразно своему внутреннему содержанию изменяет
внешнюю действительность.
Если бы мы не верили в существование
внешней действительности, то всё, что мы испытываем и знаем, имело бы лишь субъективное значение, представляло бы лишь данные нашей внутренней психической жизни.
Каким образом
внешняя действительность может стать сказкой и воплощением мира и добра, если у нас на внутреннем плане идёт самая настоящая жестокая война – война с самим собой?!
Таким образом, не всегда яркая, красивая
внешняя действительность трансформируется в красочную и увлекательную действительность внутреннюю.
Ты не можешь не различать цвета и очертания
внешней действительности.
Жизненный мир всегда в чём-то обедняет
внешнюю действительность.
В то же время жизненный мир и обогащает
внешнюю действительность, поскольку в неё привносятся наши аппетиты, ожидания, надежды, наше прошлое и будущее.
Именно поэтому эти отношения объективируются и приобретают характер субъективного отражения объективных свойств
внешней действительности.
Изучая планеты и галактики в познании
внешней действительности, мы помогаем своему зрению посредством наилучших наличных телескопов.
Ведь хорошая жизнь зависит не столько от неподдающихся контролю событий
внешней действительности, сколько от осмысленности наших поступков и совершенствования нашего характера.
Изменения
внешней действительности, не сопровождающиеся изменением представлений людей о сути происходящих событий, непрочны и сходят на нет, как только перестают поддерживаться силой принуждения.
Стоицизм – стихия свободной мысли, равнодушнаяк проявлениям
внешней действительности, стоицизм взирает на действительность как на пустое многообразие форм, как на игру случайного, недостойного внимания мысли, которая всецело погружена в себя и поглощена собой.
Если события во
внешней действительности уже случились, то от нас ничего не зависит.
Во-вторых, между элементами динамической системы смыслов и
внешней действительностью может обнаруживаться разрыв: происхождение некоторых установок самосознания невозможно проследить в эмпирически постигаемом мире.
Это, очевидно, не мешает ему как таковому – т. е. вне притязания быть знаком
внешней действительности – быть реальным не в меньшей мере, чем последняя.
Содержание сна не входит в состав
внешней действительности; но оно есть реальное событие в жизни человека, иногда более важное, чем иные события его внешней жизни, – недаром психоаналитики заняты изучением снов.
Весьма оригинальным и автономным вариантом психодрамы является сатидрама (как часть сатитерапии, где сати означает «наблюдательность», медитативное осознание и запоминание происходящего в сознании и во
внешней действительности человека).
Очевидно, что человек пребывает одновременно в нескольких мирах, простом и сложном, материальном и идеальном, прошлом, настоящем и будущем, иногда верно отражающих
внешнюю действительность, а иногда искажающих её до неузнаваемости.
Он постепенно закрывается от внешнего мира, проникающего в него тревогами и огорчениями, заставляющего шевелиться, и, если не умеешь танцевать в потоке изменений и превращений призраков
внешней действительности, приходится постоянно делать дела, чтобы защититься от мнимых и действительных угроз.
Эти две абстрактные логические формы в виде фонем или графем и понятий и есть своеобразное отражение, обозначение и представление материальной
внешней действительности, находящейся в сознании человека в виде её идеального двойника.
Нет никакой нужды сохранять в памяти впечатления целиком, в виде определённых комплексов признаков: признаки разрозняются и перегруппировываются по их ритмическому характеру, и образы получаются в итоге «конструктивные», не имеющие в целом никакого сходства с конкретной
внешней действительностью, а отражающие только действительность внутреннюю, субъективную.
Другое, опубликованное в 1971 году, гласит, что «понятием общей активности объединяется группа личностных качеств, обусловливающих внутреннюю потребность, тенденцию индивида к эффективному освоению
внешней действительности, к самовыражению относительно внешнего мира» [Там же, с. 251].
При этом оказывается, что это эмоциональное знание охватывает широкие и самые важные области жизни: к нему сводится эстетическое и нравственное восприятие, через которое мы не только субъективно оцениваем
внешнюю действительность, но и объективно усматриваем в ней, как нечто, ей самой присущее, начала красоты и добра; к нему сводится также всякое познание внешней духовной реальности, т. е. всякое познание «чужого я» или «чужого сознания», не данного нам в рациональном опыте (Липпс, Введенский), и, следовательно, все понятия и суждения обществоведения; и оно же есть источник мистического знания религиозных истин, недоказуемое, но самодостоверное «вещей невидимых обличение» в вере.
Религиозное, эмоциональное знание не претендует быть знанием в научном смысле слова, общеобязательным и холодно-пассивным теоретическим усвоением
внешней действительности вне её отношения к нашему сознанию и чувству; в религии интересен не объект, отрешённый от сознающего и чувствующего субъекта, а неразрывная связь того и другого в самом переживании; и потому её догматы суть описания содержания самого переживания, а не теоретические истины о вещах вне эмоционального отношения к ним.
Персеверационный ритм – повторение одних и тех же форм поведения – не связан с тем, что делается вокруг, но определяется внутренним, оторванным от
внешней действительности состоянием больного.
Именно в нашем внутреннем мире происходит оценка
внешней действительности через личные убеждения.
Итак, при таком подходе по одну сторону психических явлений мы находим независимую
внешнюю действительность, а по другую их сторону – мозг и совершающиеся в нём нервные физиологические процессы, то есть в обоих случаях явления не психические.
Развитие этого несовпадения в процессе приспособления животных к изменчивой, всё более многообразной по своим свойствам среде и приводит к дальнейшему усложнению отражения ими окружающей
внешней действительности, к дальнейшему развитию их психики.
Исходным моментом права является свободная воля, благодаря праву самосознание поднимается до овладения
внешней действительностью.
Которые проецируются, на «отгрунтованные» им же, своды, и сферы…, – архаические полотна пространственно-временного континуума
внешней действительности.
Ибо они нисколько не опровергают существующей в нём и для него реальности
внешней действительности.
Но дело ещё и в том, что и сам наш ноумен, как некая вторая сторона этой амбивалентности, нечто противоположное внешнему миру, ноумен с его «синусовым узлом» продуцирующим всю эту метанойю созерцания, и рисующего небывалый внешний мир, на основе собственного внутреннего выложенного полотна, в отсутствии
внешней действительности – глубоко сомнительна.
Только в состоянии покоя мы способны придать
внешней действительности желаемые черты.
Если человек есть только факт, если он неизбежно ограничен механизмом
внешней действительности, пусть он и не ищет ничего большего этой натуральной действительности, пусть он ест, пьёт и веселится, а если невесело, то он, пожалуй, может своему фактическому существованию положить фактический же конец.
Но если существование
внешней действительности утверждается верою, то содержание этой действительности (её сущность, essentia) даётся опытом: что есть действительность – мы верим, а что такое она есть – это мы испытываем и знаем.