–
Девочка говорит правду. Это вышло случайно. Они с друзьями действительно готовили сюрприз.
Они так любят своих внучек, что не сердятся даже тогда, когда капризные
девочки говорят им дерзости.
Позднее
девочка говорила, что феи кажутся ей порождением какого-то музыкального звука, видового изображения, вызванного звучанием в ушах.
Довольные
девочки говорили с отцом по-свейски, этому языку их научила мать.
– Помоги мне. –
Девочка говорила хриплым шёпотом, как будто очень, очень давно не произносила ни слова. – Ты должен мне помочь.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: тачальный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
–
Девочка говорила быстро, словно хотела поскорее избавиться от неприятной обязанности.
Девочка говорила тихо не только потому, что их могли подслушать: просто это место казалось столь безмятежным и мирным, что не хотелось нарушить его покой.
Мама
девочке говорит: «Мы уходим, а ты ни в коем случае не слушай чёрную пластинку».
– Эй, – начала мама, которая всё всегда слышала. – Я не хочу, чтобы ты произносила это слово, и ты это знаешь. Хорошие
девочки говорят: «Мне не нравится».
Поскольку в семье с
девочкой говорили мало, то она не упускала шанса пообщаться с посторонними: рабочими, приходившими в дом что-нибудь починить, покупателями в магазине, с соседями на улице.
– А что там
девочки говорили про какие-то основные испытания? – вспомнила я.
Я учила
девочку говорить по-трезариански, а она читала мне книжки на языке стреттов.
Но все
девочки говорят по-английски, так что французский и португальский вам не понадобятся.
– Ну, мама довольно часто приезжает, –
девочка говорила немного неуверенно. – Хотя, конечно, я по ней скучаю, но не так, как по тебе.
Пусть выросшие
девочки говорят с отцами, которых любили безмерно, с теми, кто предал, с теми, кто вообще не присутствовал в их жизни.
Она смотрела мне в глаза, не мигая, а я молча ждала, понимая, как нелегко
девочке говорить нечто сокровенное чужому, по сути, человеку.
Я помню, как одна маленькая
девочка говорила: “Вот за окном едут три пожарные машины.
Девочка говорит слишком много, но далеко не все.
Я не могла понять ни слова,
девочка говорила очень быстро и на незнакомом мне диалекте.
Например, про моё увлечение астрологией некоторые
девочки говорят плохое.
Помнишь, что в её возрасте
девочки говорили: стихи читали!
В их глубине прятались чертята, да и весь внешний вид
девочки говорил о том, что она та ещё шкодина.
– Последние слова
девочка говорила сквозь слёзы.
Мы с мужем так давно не видали никого из родных, что интересовались всеми подробностями их жизни, а
девочки говорили много и охотно.
– Я… я… я в столовую, помочь! – видно было, что
девочка говорит неправду.
Что
девочка говорит плохо, не может ничего запомнить.
Мать
девочки говорила диковинно и витиевато.
Вчера
девочки говорили, что видели здоровенную змею.
– Она всё равно надрала тебя? Ха-ха, так ты заслужил! Заставил
девочку говорить всякие гадости, и не стыдно тебе было?
Но ни о чём другом
девочки говорить просто не могли.
Неужели
девочка говорит только с отцом и только шёпотом?
Отдыхать было трудно, не имея своего уголка, а на мои попытки выйти за пределы этих комнат и посмотреть отель
девочки говорили, что я сначала должна спросить разрешения у шефа.
Вся поза
девочки говорила, что она лишь снизошла до этой работы, которая абсолютно не интересует её, однако будет сделана хоть и неспешно, но чётко и аккуратно, потому что по-другому его ученица не делает ничего.
Поначалу я, как говорится, был даже несколько польщён тем, что молодая
девочка говорит мне комплименты и всячески старается угодить.
Моя храбрая
девочка говорила мягко, как в трансе, но я знал: она боится, боится за меня до колик в животе, но продолжает ласково уговаривать драконицу.
Девочка говорила взрослым, что зонтик сможет защитить её золотистые локоны от дождя, и поэтому она всегда носит его с собой.
С моей точки зрения,
девочка говорила абсолютную правду: ни тени смущения на лице, несомненно, она действительно ничего не знала о происхождении драгоценностей.
С раннего детства
девочка говорила, странно складывая слова в предложения – шиворот-навыворот, будто стихи читала.
– Папа украл их для нас, для меня и моих двух сестёр, недавно у него тоже украли деньги, а потом отобрали наш дом…–
девочка говорила захлёбываясь слезами.
О
девочке говорили разное да всякое: будто она сама колдунья, будто поразительная красота – пшеничного света волосы и голубые, как васильки, глаза, – ей досталась от погибшей матери, будто она знает множество сложных заклинаний.
Дедушка лечил народ немножко, гномок и еремаек, ведьминские дела, –
девочка говорила степенно, по-взрослому.
Не зря
девочки говорили, что маги нас не любят.
В
девочке говорил страх, она боялась потерять обретённое счастье, и то видно было отчётливо.
А подростки? Наверняка
девочки говорят больше мальчиков.
– Нет. Это с тобой. Прорезало
девочку говорить громко. – Тсс! – Прижала палец к губам. – Будем говорить тихо.