Эти позиции нашли поддержку среди многих представителей
левой интеллигенции, большинство из которых находились в эмиграции во времена нацизма.
Но общее ослабление империализма и, в какой-то мере, всего британского духа, происходившее в 1930-х годах, частично было делом рук
левой интеллигенции, которая, в свою очередь, была продуктом имперского застоя.
Так он сделал ещё один шаг в сторону
левой интеллигенции.
Целиком расходясь с взглядами
левой интеллигенции, не ставлю под сомнение её помыслы – стремления, не обвиняю в сознательном обмане, а пишу о зряшных иллюзиях, о «беспочвенных мечтаниях» (известно, куда ведут благие намерения).
Но ещё более утверждала его в сознании своей правоты мысль, что он, несмотря на уход из «Комба» в 1947 году, не одинок, что он чуть ли не рупор разрозненной
левой интеллигенции, которая в мире, расколовшемся на два лагеря, вела судорожные поиски промежуточного «третьего пути».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ультимо — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Дореволюционная
левая интеллигенция так и упивалась окружающей тьмой, и она вправду хотела всё в единый миг преобразить и пересоздать в том самом чисто так совсем ином духе…
Но, как оно и понятно нечто подобное те самые отчаянно ярые представители
левой интеллигенции всегда ведь осуществляли разве что неким тем можно сказать чисто голословным и теоретическим образом.
Когда во вторую половину XIX в. у нас окончательно сформировалась
левая интеллигенция, то она приобрела характер, схожий с монашеским орденом.
Если рабочие и представители
левой интеллигенции устраивали радостные массовые демонстрации, то в других слоях населения отношение к происходящим событиям было более сложным.
Этому слою людей было свойственно неприятие политического радикализма
левой интеллигенции, её узкодогматического мышления, прямолинейных позитивистских построений, вульгарного материализма, этического и эстетического нигилизма, утилитарных подходов к искусству.
Лучше о так называемой
левой интеллигенции не сказать.
Итак, ответ для меня заключается в духовной капитуляции находящейся у власти
левой интеллигенции, перед напором исламского фанатизма.
Тут в царе засомневалась лишь каста военных да незначительная часть
левой интеллигенции.
В городах они отстреливали
левую интеллигенцию.
Причём тот ещё первоначальный импульс был дан людской массе отнюдь не большевиками, а сколь безмерно по поводу и без повода крайне же неизменно кипятившейся
левой интеллигенцией.
Спросим себя: не стояли ли эти «простодушные полярные дикари» (как их именует автор, в рассказе «Кривоногий», откуда мы выписали цитату) выше бессмысленно злобствовавшей тогдашней
левой интеллигенции, не дышат ли их слова истинным имперским патриотизмом и подлинным верноподданническим чувством?
Получивший распространение модернизм и такие его направления как экспрессионизм, творческие объединения вроде «Голубого всадника», «Дада» и другие традиционно пользовались симпатиями
левой интеллигенции.
Наша зарубежная культура изначала влачила тяжкий груз, вроде прикованного к ноге каторжника ядра; мёртвый груз, от коего и по сейчас полностью не освободилась (а ныне встают на горизонте новые опасности!): недоброе наследие воззрений
левой интеллигенции, десятилетиями делавшей революцию и в ужасе сбежавшей от ею же порождённого детища.
Уже тогда она пользовалась широкой поддержкой умеренно
левой интеллигенции, во многом благодаря акценту на социальной обусловленности человеческого сознания: культура для основателей социальных наук была коллективной духовной субстанцией, проникавшей в сознание индивида и формировавшей его, причём эту субстанцию одни (прежде всего немцы) понимали как национальный дух, а другие (особенно французы) – как «социальное», то есть сущность общества как такового.