Поэтому идеал
минимального государства в определённой мере текуч и не представляет собой некой точки равновесия, к которой должны быть устремлены все усилия по реформированию институтов.
Ядром аргументации в пользу системы открытых рынков и
минимального государства является эффективность рынков в передаче информации и создании стимулов к производительности.
Управляющие ультраминимальным государством морально обязаны создать
минимальное государство.
Таким образом, в заключительных главах части, предпринимается попытка дать оправдание
минимальному государству.
В части I проверяется обоснованность возникших в последнее время теоретических вызовов концепции
минимального государства, пришедших из области экономической и политической теории.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: отмолоть — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Часть I посвящена обоснованию легитимности
минимального государства.
Часть II завершается гипотетическим описанием того, как могло бы возникнуть более, чем
минимальное государство, цель этого описания – сделать такое государство достаточно непривлекательным.
Стоит отметить, что блага, традиционно и предоставляемые
минимальным государством, – оборона, полиция и система правосудия – соответствуют концепции общественных благ.
В нашей прежней терминологии эта система, очевидно, не является
минимальным государством и даже ультраминимальным государством.
Далее мы приводим доводы в пользу того, что переход от ультраминимального государства к
минимальному государству морально необходим.
Для оценки этого утверждения я обращаюсь к исследованию наиболее вдохновляющей традиции общественной мысли – утопических теорий – и показываю, что единственное, что из этой традиции заслуживает сохранения, – это структура
минимального государства.
Мы настаиваем также на том, что, даже если честные политики и трудолюбивые бюрократы выступают за совершенствование правил и
минимальное государство, этого недостаточно для того, чтобы считать их сторонниками свободного рынка.
В части II мы обосновываем утверждение, что существование государств, обладающих большими полномочиями или возможностями, чем
минимальное государство, не является ни легитимным, ни оправданным; следовательно, в части I даётся оправдание всему, что может быть оправдано.
Здесь мы должны остановиться и не пытаться (да и мы всё равно не смогли бы) выяснить, сдерживает государство «вера в laissez faire», или другое, более изощрённое представление относительно его должной роли, или просто безразличие к удовлетворению, которое можно найти за пределами
минимального государства.
Можете обыскать всю планету, но едва ли вам удастся найти хоть одно сколько-нибудь многочисленное политическое движение, которое бы отстаивало что-нибудь отдалённо напоминающее либертарианство с его идеей «
минимального государства».
Наши главные выводы относительно государства состоят в том, что оправдано существование только
минимального государства, функции которого ограничены узкими рамками – защита от насилия, воровства, мошенничества, обеспечение соблюдения договоров и т. п.; что любое государство с более обширными полномочиями нарушает право человека на личную свободу от принуждения к тем или иным действиям и поэтому не имеет оправдания; и что минимальное государство является одновременно и вдохновляющим, и справедливым.
В части III мы доказываем, что вывод из части II не является неблагоприятным; что
минимальное государство не только является единственно оправданным, но и способно пробудить вдохновение.
Точно так же оно является государством без политики [policy-less],
минимальным государством (раздел «Контуры минимального государства»).
Особый смысл существования
минимального государства состоит в том, чтобы оставить как можно меньше рычагов, за которые могли бы ухватиться фанатики, стремящиеся опрокинуть сложившийся порядок, если по иронии судьбы или электората они сумеют стать государством.
Ввиду такого развития событий эта книга стремится опровергнуть многие из аргументов, выдвигаемых в современной политической экономии против классического либерализма, и вновь заявить о приверженности к продвижению «в направлении
минимального государства».
Под давлением стихийно образованных групп, взаимных защитных ассоциаций, разделения труда, влияния рынка, эффекта масштаба (снижения издержек по мере роста объёмов производства) и разумных личных интересов из состояния анархии вырастает нечто, очень напоминающее
минимальное государство или группу географически разделённых минимальных государств.
Начиная с реформы социального государства и заканчивая дискуссиями о международной торговле и окружающей среде, многочисленные комментаторы обсуждают явно растущее влияние веры в «свободные рынки» и
минимальное государство.
Поскольку «государство – ночной сторож» часто именуют
минимальным государством, мы будем называть этот промежуточный тип устройства ультраминимальным государством.
В совокупности все эти качества определяются как система свободного рынка, однако они же позволяют возникнуть
минимальному государству или даже, возможно, патерналистскому государству, которое должно определять, кто из экономических агентов и отраслей станет победителем, а кому суждено оставаться на вторых ролях и поддерживать первых во имя благополучия группы в целом.
Капиталистическое государство, когда оно подбирает цели, которые по сути дела неспособно преследовать позитивное правительство, и когда опасается своей способности, оказавшись в неумелых руках, приносить вред, ведёт себя рационально, принимая форму
минимального государства.
И в самом деле, даже самое
минимальное государство из всерьёз обсуждавшихся в рамках господствующего направления политической теории, «государство – ночной сторож» классической либеральной теории, в этом смысле будет на первый взгляд перераспределительным.
Важно установить в этом контексте, что на самом деле вытекает из приверженности к «
минимальному государству».
Тут я, пожалуй, придерживаюсь (в некотором смысле) концепции «
минимального государства».
Именно так в 1980-е и 1990-е годы были навязаны ими радикально новые социально-экономические условия (неолиберализм):
минимальное государство, приватизация, шаткость, гибкость, массовая безработица, зарплаты, не гарантирующие достойного дохода, столько изменений, которые привели бы к революции, если бы они были применены единовременно.
Этот прусский аристократ и бюрократ защищал – не анархизм – но то же самое
минимальное государство, то же самое государство в роли ночного сторожа, то же «крайнее невмешательство», что и сейчас правые либертарианцы.