Однако мне захотелось тебе прислать знак моей благодарности не такой обезличенный, как десять золотых соверенов и
мой портрет в рамке, что, как я подозреваю, намерен сделать папин секретарь.
– И что здесь нарисовано? – Он сложил лапы на груди. – Где
мой портрет?
– Как же могли вы узнать меня, если никогда не видели ни меня, ни
моего портрета?
Его позабавили
мои портреты – как я усилил характерные черты – на грани карикатуры.
В
моих портретах каким-то образом выявлялись скрытые черты характера изображённого на нём лица.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: акклиматизатор — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Он
мой портрет полтора месяца писал, до тех пор, пока тётушка не стала недовольство потихоньку проявлять.
– В маленькой комнате в южной башне стоит
мой портрет. Зажги перед ним свечу и следи, чтобы она никогда не погасла. Если она погаснет, случится большая беда…
– Вы приходите ко мне, заявляете, что хотите написать
мой портрет…
Это мальчик-художник, который после полного завода рисует
мой портрет!
– А как там
мой портрет? – Тигрёнок оживился. – Ты ещё не дорисовала?
Вот почему, когда он захотел написать
мой портрет, я согласилась с немалым страхом, поскольку всегда жутко заглядывать в своё будущее.
– Это разумно. На
мои портреты тоже иногда обижаются. И плохо покупают. – Тут он немного погрустил. – А какие дальнейшие творческие планы?
Я, конечно, вспомнил в тот момент
мой портрет на фонарном столбе. Вполне себе такой красавец – солнечный мишка с шарфиком-горжеткой!
– Любимый, обещай мне, что не женишься на другой, пока горит свеча перед
моим портретом в маленькой комнате в южной башне.
Раньше в висящем на стене зеркале
мой портрет помещался свободно, а теперь там отражалась только моя макушка!
– У вас горе, я вовсе не хочу притеснять вас. Напишите
мой портрет в мундире, в солдатской меховой шапке, и мы будем в расчёте.
Но… но у меня сломали домик, выбросили мою любимую мышку, испортили
мой портрет…
Им оказался
мой портрет – я очень хорошо успела его рассмотреть, пока страж передавал дощечку мимо меня. Прямо на сто процентов мой…
– Вот, – сказал он, улыбаясь, – раз ты живописец, то нарисуй
мой портрет. Листы в твоём альбоме слишком малы – рисуй здесь.
Художник написал
мой портрет в полный рост, который теперь висит в прихожей, прямо над моим диваном.
Один мастер древности даже
мой портрет однажды сделал.
– Даже ты носишь с собой
мой портрет?
– И ещё вот вам на память, – прошептала она, –
мой портрет.
И вернулась с
моим портретом.
У меня остался
мой портрет, нарисованный папой.
Мои портреты и истории возникали в разные годы и по разным поводам, публиковались в основном в периодике или в сборниках воспоминаний, отсюда неизбежные повторы и залихватские зачины – ведь отдельная публикация старается привлечь к себе внимание с первых слов, что приводит к литературным излишествам и изыскам, книге противопоказанным.
Эта прорезь и будет
моим портретом.
Мой портрет стабильно висел на доске почёта.
На крышах ещё развешаны флаги с
моими портретами.
Это заметно на
моём портрете.
Удивляюсь ещё, что какой-нибудь трактирщик не догадался намалевать на вывеске
мой портрет с подписью: «Жених».
Потом вынула
мой портрет.
Это… – приготовься –
мой портрет!
Через несколько дней я увидел
мой портрет, повешенный им над его дверью.
Мне неловко об этом говорить, но первая премия была как раз присвоена
моему портрету.
Они не умели рисовать – иначе откуда взялось такое количество
моих портретов?
Всего три недели, и вот
мой портрет стоит рядом с портретами всех членов семьи.
Практически у всех в руках были плакаты с моим именем или
мой портрет, кто-то размахивал завязанными в узел тряпичными червяками-игрушками.
Я ведь не училась живописи, но
мои портреты пользуются бешеным успехом, и слава богу!
– Сколько вы возьмёте за
мой портрет? – спросила у меня яркая смуглая испанка в красивом бархатном платье.
Я ещё не отошла после графического дизайнера, который предложил мне раздеться до серёжек, чтобы он мог написать
мой портрет.
К счастью, я могу льстить себя надеждой, что моя собственная персона произвела на неё более благоприятное впечатление, чем
мой портрет.
Подняв нож, художник приблизился к
моему портрету, словно хотел ударить по холсту, но потом в последний момент остановился, долго смотрел на недописанную картину, бросил нож на пол и взъерошил волосы двумя руками.
До его появления живописец походил на забитого неврастеника, боялся не только
моего портрета, но и собственной тени.
Стражники уставились на меня, потом перевели взгляд на ближайший столб, на котором тоже красовался
мой портрет, затем снова на меня.
Мой портрет, который не учитывает эту цельность – вовсе не портрет, а схема вскрытия трупа.
– Нет! – так и взвилась я. – Не позволяю! Не желаю, чтобы
мой портрет висел в вашей галерее. Мне и так хватает сплетен и пересудов.
Но штука в том, что почти все
мои портреты до этого выполнялись в вертикальной композиции.
Ему явно очень хотелось повесить
мой портрет на училищную доску почёта. Вот, мол, кого выпестовали в нашей провинциальной дыре!