Составной частью
политической географии является геополитика, выражающая государственную политику в первую очередь по отношению к границам страны и её взаимодействию с другими, прежде всего соседними странами.
Геополитика как наука сложилась во второй половине XX века на основе
политической географии.
То, что в древности символом города являлась окружность крепостных стен, демонстрирует, что ограничивающие, отделяющие и иногда защищаемые рамки когда-то были решающим механизмом
политической географии.
Для
политической географии пространственная мотивированность и пространственное воплощение политики – это самодовлеющие предметы изучения.
Конечно же, категории
политической географии как академической науки и геополитики отчасти пересекаются.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: встречу — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В случае более широкого использования солнечной энергии
политическая география электроэнергии может прямо и косвенно влиять на геоэкономическую и геополитическую динамику отношений между государствами.
Особенности
политической географии дали коммунистам особые преимущества, однако воспользоваться ими они смогли благодаря несокрушимому стремлению к введению дисциплины и единства.
Термин «трансцендентальный» содержит в себе звуковую аллюзию на такое понятие из области
политической географии, как «межконтинентальный».
Скорее, понятием «прикладной
политической географии» выражается то обстоятельство, что арсенал всей географии как универсального знания о конфигурациях самых разнообразных объектов, изучаемых по отдельности множеством наук [Geopolitiques des regions frangaises 1986, XV], применяется при необходимости данной дисциплиной в политических целях.
Необычайно убедительное предостережение
политической географии состоит в том, чтобы, принимая во внимание все отличительные особенности, искать компромиссы и прежде всего помогать находить их в практической политике – само собой разумеется, при самом благоприятном руководстве, обеспечивающем долговечность защищаемой этой границей собственной жизненной формы.
Политическая география исследует взаимосвязь политических процессов с их пространственным положением (например, в зависимости от близости к океану, к сильным государствам и т. п.), территориальными, экономико-географическими, климатическими и другими природными факторами.
Поэтому определение геополитики как «политически-прикладной географии» требует уточнения: она и вправду служит политике, но вовсе не тем, что информационно обслуживает уже сформулированные цели (это скорее дело
политической географии).
Мы можем также научными методами
политической географии и геополитики, и в добавление к тому подключив историчные учения о кинематике, установить отчётливую градацию представлений об отделяющей незаселенностиу отдельных рас и народов не только с изменением времён, но и синхронно по чисто локальным мотивам привычки.
Нередко
политическую географию отождествляют с геополитикой, которая трактуется как «наука о воздействии географических факторов на политические процессы и силы».
Аналогично тому, как в административном и семиотическом пространстве столицы фиксируются фрактальные связи с региональными культурами в границах своей страны, территории посольств и консульств иностранных государств, расположенных в каждой столице мира, преобразуют столицу во фрактальный паттерн мировой
политической географии.
Я даже не удивился, что пушистик немного разбирается в земной
политической географии.
Но в случае с геополитикой приходится констатировать, что под влиянием исторической конъюнктуры XX в. проектный аспект
политической географии отделился от неё, обретя особый статус и не только существенно расширенную фактическую базу, но также и собственные приёмы вчитывания «политического» в неполитические субстанции.
Такой категорией служит географическое явление, не просто влияющее на политические процессы – о чем судить
политической географии, но предназначенное к волевой трансформации в феномен политический, поскольку, говоря словами цитированных выше авторов, – политической силе удобно и угодно в некий момент так видеть поле своего действия.
Глядя на эту парадоксальную
политическую географию, хочется поинтересоваться: «Простите, а нет ли у вас другого глобуса?».
Сущность
политической географии. Исторические этапы её формирования и современные особенности.
Всё это изучает география, а точнее
политическая география.
Позже представления о доминирующей роли географического пространства стали использовать для обозначения нового направления в англо-американской
политической географии (Окунев, 2014).
При этом я не берусь сравнивать результаты разных исследований в современной
политической географии.
Политическая география должна прослеживать взаимоотношения человека с этой окружающей средой.
Хаусхофера, О. Шофёр писал о том, что
политическая география раскрывает картину того, как пространство воздействует на государство.
Эта традиция
политической географии, тесно связанная с подъёмом немецкого национализма и проблемой могущества, подверглась яростной критике после того, как была поставлена на службу нацизму.
Мы считаем, что невозможна рациональная
политическая география, которая не опирается на физическую географию и не является её следствием.
Мы согласны, что задача
политической географии состоит в выявлении и демонстрации отношений, существующих между человеком, который находится в обществе, и окружающей его средой, которая видоизменяется локально.
Но для этой цели физическая и
политическая география непригодны, как и дисциплина в целом.
Он сочинил и издал
политическую географию, напечатанную на русском языке, в 1758 году.
Методология, методы, подходы и парадигмы
политической географии [Электронный ресурс] – Режим доступа на 28.01.2014: http://txtb.ni/96/5.html, свободный.
Политическая география изучает взаимосвязь политических процессов с территориальными, экономико-географическими, климатическими и другими природными факторами.
Для западной науки такое понимание
политической географии является широко распространённым и естественным.
Но одновременно не могу не упомянуть и карикатурные черты его образа, наиболее ярко проявлявшиеся на уроках
политической географии, во время которых он, увлёкшись своими идеями, умудрялся вычерчивать карту окружающего мира по собственному разумению или, как он выражался, «в соответствии с законами жизни человечества».
Чтобы прийти к доказательным выводам о происхождении и устройстве областного деления, потребовалось специальное исследование неизученной
политической географии государства в рассматриваемое время.
Политическая география стала интересоваться не столько политическими границами, как в «старой» парадигме, сколько преодолением этих границ.
Власть и политика, соотнесённые с пространством, территорией, местом, исследуемые в связи с их локализацией и межрегиональными различиями, изучаются именно
политической географией.
Таким образом, для
политической географии имеет огромное значение тема, которая как раз для политической регионалистики главной не является, – границы в физическом пространстве, их формирование, споры по поводу этих границ и, наконец, преодоление этих границ за счёт развития трансграничных взаимодействий.
Но уже до этого развитие
политической географии привело к осмыслению её основных начал.
Такая вот
политическая география получается…
Кризис как фактор
политической географии.
Это показатель формирующий прообраз первых геополитических учений через исследование
политической географии.
Надо заметить, что проблематика внутригосударственного административно-территориального деления, будучи политико-географической по сути и крайне важной для политической регионалистики, в
политической географии оказалась не столь развитой, как тема межгосударственных отношений в физическом пространстве.
Политическая география использует практически весь арсенал методов и подходов, который применяется как в географических, так и в социально-политических науках.
Глобальная
политическая география, таким образом, изменилась: вместо одного мира в 1920 году на карте появилось три мира в 1960-м и с полдюжины миров в 1990-х годах.
Наиболее близким аналогом политической регионалистики из числа устоявшихся научных направлений с определёнными оговорками может считаться
политическая география, с которой у политической регионалистики существует множество пересечений [см. Туровский, 1999; Колосов, Мироненко, 2001; Elazar, 1999; Jones, Jones, Woods, 2004].
Другая причина в том, что в реальности
политическая география при всём потенциале в очень разной степени использовала свои возможности на разных научных направлениях.
Для
политической географии особенно большое значение имеет исследование физического пространства с точки зрения его делимитации, проведения и прохождения в нём определённых границ, причём не только политико-административных.