Коммунистическая революция осуществлялась без заранее разработанного плана, и для реализации
советского проекта необходимо было разрабатывать стратегию отношения к религии и атеизму не только в теории, но и на практике.
Напротив, как это выявил горбачевский поворот от атеизма обратно к религии, религия оставалась нерешенной проблемой
советского проекта вплоть до самого его конца – и решить эту проблему атеизм оказался бессилен.
По своей формационно-цивилизованной сути новый
советский проект: во-первых, должен будет воспринять всё лучшее и жизнеспособное от советской эпохи; во-вторых, он отбросит всё не оправдавшее и изжившее себя; в-третьих, возьмёт на вооружение передовые теоретические и практические творческие разработки современного и последующих этапов мирового развития.
Но в конечном итоге ради успеха
советского проекта партии было необходимо завоевать дом и семью, поскольку именно они играли центральную роль в воспроизводстве – не только в демографическом, но также в культурном, идеологическом и политическом смысле.
Их специфические цели – идейная чистота, эффективное управление, нейтрализация оппозиции или культурное преображение общества – соперничали друг с другом, что делало советскую политику в сфере религии и атеизма непоследовательной и зачастую контрпродуктивной по отношению к целям
советского проекта.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: прохладиться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Некоторые недавние исследования внесли ценный вклад в реконструкцию специфического духовного ландшафта позднего советского периода, но авторы большинства работ, чьи хронологические рамки простираются в послевоенный период, концентрируют своё внимание не столько на идеологических трансформациях
советского проекта, сколько на том, как этот проект влиял на конкретные религиозные сообщества.
Меня больше интересовало, как партия представляла цели этого проекта, как в его рамках трактовались природа прогресса и власти, а также как оценивалась угроза, которую для всего
советского проекта представляла религия – в качестве социального института, идеологии и образа жизни – в различные периоды и в разных контекстах.
Исследования антирелигиозных репрессий способны многое поведать нам о разрушительном влиянии религиозной политики советского государства, но гораздо меньше о её продуктивной стороне – о том, как
советский проект пытался решать те задачи и вопросы, которые он унаследовал от религии, и о том, как оценивались успехи и поражения антирелигиозных и атеистических стратегий по созданию альтернативной космологии и образа жизни.
Но, несмотря на антирелигиозные лозунги внутри страны и на репутацию безбожных атеистов, которую они быстро приобрели за рубежом, на самом деле у партии не было ни системного подхода к управлению религией, ни консенсуса относительно сущности и назначения атеизма как составляющей части
советского проекта.
Но оно находилось и в оппозиции к программе модернизации, лежащей в основе
советского проекта.
Поэтому попытаемся разобраться максимально честно и непредвзято с сутью
советского проекта.
Чаще всего они просто не понимают, о чём идёт речь, а в душе привержены именно культурно-философским устоям
советского проекта в их главной сути.
Я пытался быть осторожным в обращении с доступным материалом, так как история
советского проекта насыщена сведениями сомнительной надёжности.
При всех недостатках, всё-таки
советский проект предложил такую модель государства и общества, что, по моему мнению, напугал западный истеблишмент.
Идеальный
советский проект находится непосредственно в фокусе внимания советской фантастики названного периода, которая в 60-е гг. XX века становится не только научной, но и социальной, или философской.
Исторически именно армия стала одной из главных матриц, на которых вырос
советский проект, а затем и советский строй.
В главе 6 я рассказываю о взлёте и падении
советского проекта и социал-интернационалистического модуса, который после успешной социальной революции 1917 года быстро укоренился в российском дискурсе.
И это сразу же было отмечено американцами, которые тут же
советский проект отвергли.
Или же
советский проект модернизации, даже в его авторитарной форме, не мог не создать условий для демократизации и плюрализма, которые воздействуют и на настроения общества?
Часто утверждается, что крах
советского проекта был предопределён чисто экономическими причинами.
Вся история
советского проекта стала для нас чёрной дырой (или «чёрным ящиком»), а мы все стали «людьми ниоткуда» по кличке «постсоветские».
Можно утверждать, что в столкновении с «белыми»
советский проект победил именно потому, что в нём идеал справедливости был неразрывно спаян с идеалом государственности.
Германская сторона ознакомилась с
советским проектом договора.
Временной рубеж, с которого следует вести начало современной эпохи, определяется естественным образом: окончание холодной войны, всемирно-историческое поражение
советского проекта и установление единой мировой капиталистической системы.
Как я покажу ниже, то, что казалось результатом простой некомпетентности и глупости или идеологической оголтелости, социального дирижизма и зловещей манипуляции людьми, в действительности было некоторым набором внутренних черт
советского проекта, которые структурировали его изнутри, заставляли развиваться в определённом направлении.
Институту поручалось выполнение работы по измерению теплопроводности водяного пара при давлениях до 1000 бар и температурах до 700 °C, а также участие в разработке
советских проектов скелетных таблиц свойств переноса обычной и тяжёлой воды.
Этот культ просуществовал 70 лет, практически до окончания
советского проекта.
Пятые уверены, что
советский проект предполагал не цивилизацию, но колонизацию и угнетал национальные чувства граждан (даже когда давал бесписьменным народам письменность и насаждал изучение местных эпосов, часто фальсифицированных, а то и вовсе сочинённых по социальному заказу).
Разница между англо-французским и
советским проектами заключалась в трёх основных пунктах.
Возник сто лет назад в нашей культуре большой
советский проект, всё больше мы знаем о его философских и даже религиозных истоках, природных и социальных условиях его зарождения и реализации, источниках силы и слабости, причинах его поражения.
Хотя до сих пор приходится слышать, что
советский проект развития представлял собой некую утопическую конструкцию, неудачный эксперимент, что созданная экономическая система была неэффективной, расточительной, самоедской, неконкурентоспособной, держалась на принуждении, рабском труде, страхе.
Но в азарте писались сценарии, строились и утверждались планы и бюджеты последних
советских проектов.
Первые годы
советского проекта на это смотрели сквозь пальцы.
Все, разумеется, не так грубо и схематично – просто в «околонулевых» для многих источником исторической энергии является
советский проект, во всей его, нередко мифологизированной, трагической мощи.
Когда женский коллектив пытались изобразить как положительный пример отношений между личностью и государством, он мог предстать в виде гармоничного женского колхоза или работниц текстильной фабрики – и тут в
советском проекте обнажались следы славянофильской одержимости идеалом исконной русской общинности.
Постсоветские фильмические нарративы служили реакцией на
советский проект памяти: в 1917 году большевики захватили власть, веря в то, что следуют закону истории.
Но именно условия
советского проекта в его нэповском и федералистском варианте придали «нацмодернизму» характерные черты и особенности.
Надо различать
советский проект, т. е. представление о благой жизни и дороге к ней, и советский строй как воплощение этого проекта на практике.
Художник избегал политических обобщений, хотя, видимо, уже не питал иллюзий по поводу будущности
советского проекта в целом.
Изучение его места в идеологической элите, а также его деятельности как локуса производства знания показывает, каким именно образом атеизм был встроен в структуру
советского проекта.
Эти три противоречия можно рассматривать как ряд острых проблем, которые
советский проект должен был решить, чтобы построить новый коммунистический мир.
Бросая идеологический вызов советской мечте и угрожая советским границам, нацисты и их союзники тем самым ставили под удар
советский проект социалистической трансформации сразу на двух фронтах.
Я исследую конфликт между этими двумя политическими курсами и его важность для понимания природы
советского проекта.
Советский проект вызревал очень долго.
Но большевики не могли игнорировать тот факт, что более половины населения страны по-прежнему ощущают приверженность религии и что продолжение антирелигиозной политики приведёт к тому, что эти люди перестанут быть опорой
советского проекта.
Поэтому исторический феномен
советского проекта и ценностную мотивацию разных социальных групп внутри него невозможно редуцировать к неким плоским идеологемам, а тем более отклонениям от универсального пути развития человечества, описанного современным экономическим и политическим мейнстримом.
Соответственно структуре и масштабу
советского проекта в сфере сознания складывалась противостоящая ему антисоветская программа.
В этом состоит основное отличие
советского проекта от большинства других революционных и контрреволюционных проектов, известных нам из истории.
Однако христианские в своём фундаменте ценности российской цивилизации были и под вывеской
советского проекта сохранены.
Официальный атеизм являлся стратегической ошибкой
советского проекта, выхолащивающей его потенциалы, имевшей для него роковое значение.