Проникновение этого
сознания свободы во все отношения религиозной и мирской жизни и образует содержание новоевропейской истории.
В его фокусе история не предстаёт как нечто застывшее и неизменное, а оказывается вовлечена в процесс всемирного развития, где исторический и социальный прогресс связаны вместе с человеческим в
сознании свободы.
Но так как в самосознании воля познаётся непосредственно и в себе, то в этом сознании заложено и
сознание свободы.
Сознание свободы не нужно доказывать или обосновывать, оно – просто факт.
Легко себе представить, какой невыразимой радостью наполнило меня
сознание свободы после того бедственного и почти безнадёжного положения, в котором я находился.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: облицовщик — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Нам приходится гадать, в какой точке человеческого
сознания свобода пересекается с причинностью.
Динамика семантических трансформаций оказывается индикатором различий в линиях развития политического и культурного опыта, который находит своё выражение в слове и формирует основные элементы
сознания свободы, в значительно большей степени, нежели синхронное сравнение отдельных аспектов словарного значения слова.
Гегель отчеканил, вероятно, самую влиятельную для эпохи модерна формулировку, выражающую эту историческую динамику: «Всемирная история есть прогресс в
сознании свободы».
Наконец, герменевтика свободы становится фактором консолидации публичного пространства, где в столкновении тезисов и аргументов, политических позиций, публицистических воззваний и философских концептов формируется дискурс свободы, в котором всякий раз подтверждается и актуализируется
сознание свободы индивидуумов.
Эллинское гордое
сознание свободы и стремление к независимости, воодушевлявшее все эти колонии, преобладало и здесь; так же, как и везде, между греческими городами здесь не существовало никакой прочной политической связи.
Свободу можно отрицать, а
сознание свободы – нет.
Но
сознание свободы всё же остаётся, как и сознание ответственности за свои поступки и поведение, как и нравственная самокритика нашей личной совести.
Таким образом, сознание времени, с одной стороны, и
сознание свободы, с другой, восходят к одной и той же первичной и фундаментальной тайне, а именно к непостижимому тождеству и постоянству самости, которое одновременно является высшим фундаментальным условием всякого познания и всякого опыта.
Сознание свободы остаётся у всех, кто способен рассуждать; даже если бы оно было не более чем заблуждением, самообманом и иллюзией.
Современная философия – философия иллюзионистическая по преимуществу, её гносеология отвергает не только реальность отношения к бытию, но и само бытие, лишает человека изначального
сознания свободы, свободы безмерной и безосновной, разлагает личность на дробные части, отвергая её изначальную субстанциональность.
Их распирает от собственной силы,
сознания свободы.
Сознание свободы остаётся, и если сопоставить с ним наиболее распространённые принципы практического познания человеческой природы, то даже в психологической области обнаруживается своего рода антиномия.
Служба невольника гнёт спину так же, как
сознание свободы увеличивает рост.
Критерий прогресса он усматривал в
сознании свободы.
Тем не менее, как я уже говорил,
сознание свободы присуще каждому здравомыслящему человеку, и сознание возможности быть другим никак нельзя отрицать, если не хочешь столкнуться с фактами непосредственного внутреннего опыта.
Но тогда совершенно несомненно, что каждый психически нормальный, здравомыслящий человек, пока он в здравом уме, действительно обладает
сознанием свободы, какой бы метафизической концепции мира он ни придерживался в теории.
По мере роста
сознания свободы происходит поступательное развитие общества.
Ведь именно отдельный человек чувствует себя свободным, поэтому и субъект этого
сознания свободы должен быть индивидуальным, а не родовым интеллектом, мыслимым как субъект сознания, в котором одинаково участвуют все человеческие существа.
Экономика будет следствием наметившегося прогресса в
сознании свободы.
Он обменивает свою свободу на безопасность, так как
сознание свободы связано с чувством тревоги, которое неистребимо.
Эти действительно существующие опасности познавательных и социальных последствий отрыва рационально-теоретического сознания от живой действительности, а затем подавления авторитетом такого
сознания свободы и многообразия личностного мировосприятия и мироотношения, превращение теоретических конструкций из средства адекватного постижения мира в догматическую преграду такого постижения, естественно, становятся предметом достаточно внимательного критического анализа.
Это то
сознание свободы самостоятельно мыслящего разума, которое поднимает человека над самим собой, заставляя его сомневаться в собственной непогрешимости, та пристальная подозрительность, которая подстёгивает дальнейшее развитие наших убеждений, предохраняя нас от застывания в каком-то догматизме вины.
Ибо свобода женщины требует, чтобы и её дети росли в этом же
сознании свободы и мужчины должны так же соответствовать этому.
История мира – не что иное, как прогресс
сознания свободы.
Окончательный вывод философа состоит в том, что «всемирная история есть прогресс в
сознании свободы – прогресс, который мы должны познать в его необходимости».
Так, Гегель отмечал, что «всемирная история есть прогресс в
сознании свободы».
Становление в развитие и есть прогресс в
сознании свободы.
Так же как нельзя найти всеобщий критерий прогресса только в общественном сознании (в развитии разума, морали,
сознании свободы), так нельзя найти его в сфере материального производства (техники, экономических отношений).
Все люди вокруг – это те же чистые поначалу сознания, которые подвергают себя добровольно соблазнам, искушениям, страхам антагонистичного мира, построенного на взаимном пожирании друг друга и единственное, что у них есть – это встроенная в их
сознание свобода, то есть стремление по мере сил вперёд, к новому.
В кульминационный момент его
сознания свобода дешифруется и утверждается как “осознанная необходимость” творения собственной сущности, восхождения к человеку социальному, целостному и универсальному.
Мы обладаем
сознанием свободы.
Всемирная история есть прогресс в
сознании свободы, – прогресс, который мы должны познать в его необходимости.
Теряя
сознание свободы, мы теряем и чувство другого мира.
Эта книга представляет собой попытку собрать наблюдения и мысли о литературной динамике как специфическом прогрессе в
сознании свободы, увенчанном блогингом.