Если сократить часть потребностей общества, то абсолютная ограниченность потребностей
становится относительной,так как для удовлетворения ограниченного круга потребностей общества ресурсов достаточно.
Пространство и время
становятся относительными.
Их ценность
становится относительной и начинает целиком зависеть от взглядов человека на счастье, добро, справедливость.
Таким образом, все истины в постмодерне
становятся относительными, релятивными.
Следствием которого мир представляется иллюзией, а значит, и добро со злом
становятся относительными понятиями, а иногда и вовсе стираются.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: шеллингианец — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Однако, когда мы делаем это, мы автоматически спускаемся в сознание дуальности, где добро и зло
становятся относительными понятиями.
Оно создаёт ощущение, будто вы находитесь в другом измерении, где время и пространство
становятся относительными понятиями.
Ранимость проявляется в том, что стрессор действует на уже изменённую способность больного противостоять ему, поэтому абсолютное значение стрессора
становится относительным {69,70}.
Важнейшим практическим следствием этой тенденции
становится относительное обесценение традиционных технологий и продуктов их применения по мере распространения технологий, воплощающих новые принципы, ценные знания и обработанные информационные ресурсы.
Но если нравственность
становится относительной, тогда свобода становится вседозволенностью, потому что только нравственность способна ограничивать и направлять к добру свободный выбор человека.
Но понимание этого приходит потом, когда порча
становится относительным фактором, т. е. когда она переходит в понимание информации.
В этой ситуации кино
становится относительным фактом, необходимым, в первую очередь, как повод для анализа архетипов индивидуальной и коллективной психологии, которые предопределяют патологическую реальность нашего времени.
Вроде бы отмеряется точными единицами, но и эта точность иногда
становится относительной.
Нельзя даже подтвердить или опровергнуть факт её объективного существования – для определения координат или импульса частицы необходимо введение «фигуры наблюдателя», а где появляется «наблюдатель», объективность сущего
становится относительной.
Принятие размера в качестве дифференцирующего тела и явления фактора приводит к тому, что все вещи
становятся относительными.
Это исключительное место, где реальность
становится относительной, а фантазия оживает.
Цвета между собой становятся для нашего сознания относительно равными сущностями, их сходство представляется нам относительным равенством, их «качественное единообразие» (см. раздел 9 главы 1)
становится относительным единством.
В этой гибкости кроется экзистенциальная угроза: если более нет чётких ориентиров, если истина
становится относительной, то на что опереться человеку?
Нежелание начинать новое дело или полное отсутствие мотивации
становятся относительными нормами.
Но с годами и принципы
становятся относительной величиной.
Во-вторых, эстетические критерии медленно подвергаются индивидуализации: понятия о красоте, долго считавшейся абсолютной, теперь
становятся относительными и охватывают все многообразие проявлений прекрасного.
На наших глазах формируется социальная реальность, в которой всё постепенно
становится относительным, «жидким» и «текучим», непредсказуемым и краткосрочным.
Это другие органы восприятия, другой способ восприятия, другие ценности, и необходимость в оболочке
становится относительной.
В действительности, понятие времени
становится относительным и субъективным с точки зрения ядра.
Эффект от воскурений занимательный: в зависимости от выбранного аспекта восприятие обострялось, и объекты приобретали более явственные и выразительные качества, в остальных же восприятие наоборот притуплялось; течение времени
становилось относительным, и ещё хотелось обнять весь мир, ведь он такой мягкий, дышащий и нежный…
Моральные принципы
становятся относительными.