Позитивизм, последнее слово европейской мысли, не есть выход из школы, а следовательно, и из учёного сословия, т. е. позитивизм основан также на отделении
теоретического разума от практического.
Бессилие
теоретического разума объясняется бездействием, или отсутствием общего дела как доказательства.
Вместе с тем признавалось, что события эти, будучи составной частью чувственного мира в целом, происходят исключительно по законам
теоретического разума, то есть по законам причинно-следственной связи, не могущей быть нарушенной каким-либо вторжением извне.
Особенно при нынешнем состоянии
теоретического разума.
Оттого трансцендентальная философия может быть названа всеобщей наукой чистого
теоретического разума.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: намётом — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
После выхода в свет «Критики
теоретического разума» и до появления «Критики практического разума» Кант (в 1784 г.) издал сочинение по философии истории, каковую он не причислял к практической философии и не подвергнул критике, потому что видел в ней произведение слепой природы и не допускал возможности сознательного, объединённого действия человека.
Экзотерическое учение кантовской философии, гласящее, что рассудок не вправе перешагивать область опыта и что иначе познавательная способность становится
теоретическим разумом, который сам по себе порождает только химеры, – это учение оправдывало с научной стороны отказ от спекулятивного мышления.
Трудящиеся массы всего мира сразу обнаружили стремление брать русскую революцию в целом, и в этом их революционный инстинкт совпал, не первый раз, с высшим
теоретическим разумом, который учит, что революция, с её героизмом и жестокостями, борьбой за личность и попранием личности, можно постигнуть только в материальной логике её внутренних отношений, а не путём расценки отдельных её частей и эпизодов по прейс-куранту права, морали или эстетики.
Теоретический разум говорит, что мир вещей в себе существует, он, собственно, и постулирует этот мир, но он не говорит, что собой представляет этот мир.
К такому заключению по отношению к внешнему миру приходит
теоретический разум.
Таковы решения
теоретического разума.
Не только со своим
теоретическим разумом человек стоит в центре “природы”, но в то же самое время он своим практическим разумом непосредственно постигает себя, как нечто, что даёт культурной жизни объективный смысл, именно как сознающую долг, автономную, “свободную” личность, и этому практическому разуму принадлежит примат.
Теоретический разум занят вопросом: «Что я могу знать?», практический разум ставит перед собой вопрос: «Что я должен делать?».
То же, что находится в орбите свидетельствования
теоретического разума и эманации практического разума, может считаться мудростью богопоклонения, ибо хотя чистота сердечных помыслов, достижение которой легко и используется в малом фикхе, согласно незавершённой предикации есть намерение (нийа), одна ко согласно завершённой предикации, она представляет собой небрежение.
При всём уважении и действительном понимании ценности теоретического мышления для развития культуры, необходимо заметить, что
теоретический разум принципиально догматизирован в том смысле, что накладывает на реальность искусственные рамки.
Поэтому
теоретический разум нуждается в дополнительном принципе познания – свободном от теоретических предпосылок осознании настоящего момента, исходящим из задачи аутопоэзиса конкретного живого телесного существа.
Развёртывание
теоретического разума начинается с установления оснований способности суждения, развёртывание практического разума – с прояснения оснований воли, соединяющей субъективное желание и реальность.
Разум подразделяется на теоретический и практический.
Теоретический разум конструирует понятия. Он оперирует регулятивными идеями (Бог, душа, мир).
Деятельность
теоретического разума направлена на усвоение высших истин, заключающихся в понятиях и суждениях, к которым можно прийти лишь в индуктивном исследовании.
Различие состоит только в том, что в неокантианских моделях мир познаётся с помощью
теоретического разума, а в герменевтической традиции он познаётся на основе предмыслительных глубинных структур психики человека, предшествующих различным видам индивидуального и группового мышления, таким как мифология, магия, обыденное и научное сознание и т. д.
Конечно, само по себе понятие объективности знания не является совершенно простым; если бы дело обстояло иначе, для понимания истины достаточно было бы здравого смысла, никаких усилий
теоретического разума не потребовалось бы.
Но когда они, наконец, зашли с этим так далеко, что тем, кто не мог сам выполнить своё здание, ничего не оставалось, как устроиться либо вместе с метафизиками на одних только строительных лесах, либо с гиперфизиками под развалинами рухнувшей пристройки слепой веры (сказочного дворца, созданного воображением от нетерпения к утомительному строительству чистого разума), настало время, чтобы появился строительный эксперт с упрёком: «Что предыдущее строительство было не более чем строительными лесами, которые должны были позволить рабочим расположить и закрепить материалы
теоретического разума на фундаменте практического разума».
Движение представляется обыденному сознанию наиболее понятным видом становления; оно есть лишь изменение места или положения в пространстве; то, что в нём изменяется, является лишь внешним отношением между вещами, в то время как сами вещи остаются тождественными самим себе; это вполне понятно, а если к этому добавить, что причина движения в виде внешнего толчка, давления или притяжения при поверхностном наблюдении кажется открыто лежащей на виду, то становится вполне объяснимым постоянно повторяющееся стремление
теоретического разума списать все изменения вообще на движение и растворить его в нём.
Без этого самозаконодательства или автономии морального разума в мире не было бы разницы между добром и злом, так же как без логического самозаконодательства
теоретического разума не было бы разницы между добром и злом.
Но она заключается в отношении между нашим разумом и нашими природными побуждениями, а именно в победе, которую цели чистой мысли одерживают над соображениями и склонностями природы, в то время как обучение
теоретическому разуму или силе рассуждения заключается в ускорении или утончении движений, которые мысль совершает в своём собственном кругу.
Теоретический разум способен «пронизать завесу неведомого», ибо его активная сила всеядна.
Это верно, но только если добавить ограничение: до тех пор, пока до них доходит критика «чистого
теоретического разума», ибо критика «практического разума» оседает на этих пограничных камнях и тем самым делает их своим фундаментом.