Впрочем, в
тоталитарном обществе принцип верховенства мнения того, кто на должность авторитета назначен властью, применялся с печальными последствиями и к естественным наукам – достаточно вспомнить лысенковщину.
Впрочем, вскоре наступило время
тоталитарных обществ, маги вернулись и опять начали строить символические города.
Для закрытого или
тоталитарного общества литература, казалось, давала какую-то возможность говорить о многих вещах, о которых прямым образом рассуждать было невозможно.
Это одна из причин того, что ни в одном
тоталитарном обществе опросы не прижились.
Даже в самом
тоталитарном обществе невозможно достичь единой всеохватывающей идеологии, в любом из них всегда функционируют, хотя бы в скрытом виде, отличные от официальных, идеологические взгляды.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: фразёрствовать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Действительно, идея противостояния демократий
тоталитарным обществам заняла ощутимое место в западном историческом сознании.
Они используются как в фундаментальном социальном познании (абсолютно
тоталитарное общество, абсолютно свободное общество, полное социальное равенство и др.), так и в социально-инженерном исследовании, ориентированном на построение социальных проектов (организация, сконструированная на основе чисто формальных отношений между субъектами, целевая общность, которой задано несколько равнозначных целей, и др.).
Религиоведческий, а также этнографический и фольклористический подходы к описанию
тоталитарных обществ сегодня представляются продуктивными прежде всего потому, что они имеют дело, с одной стороны, с устойчиво воспроизводимыми дискурсами социального насилия, а с другой – поведенческими и психологическими тактиками «добровольного» подчинения, компенсирующими до известной степени то, что извне предстаёт как «террор среды» и «насилие власти».
Философ, безусловно, не задавалась целью изучить в своём труде возможности и границы выживания человека в экстремальных лагерных условиях, но рассмотрение феномена
тоталитарного общества привело её к этой проблеме.
И он действовал инстинктивно, и эти инстинкты были заложены в нём ещё
тоталитарным обществом.
Можно лишь поражаться тому, как в условиях
тоталитарного общества российское еврейство продолжало сохранять национальную память (теперь принято говорить: культурные коды).
О нашем советском
тоталитарном обществе мы приучены рассуждать по сталинской схемке: это общество, где народ состоит из классов рабочих и колхозников и прослойки – интеллигенции.
На самом деле социальная структура
тоталитарного общества не может быть описана в терминах классовой структуры.
Психология доносительства получила правовое основание и оказала колоссальное отрицательное влияние на нравственное состояние общества, послужила одной из основ коррупции, поскольку донос в российском
тоталитарном обществе всегда служил важнейшим орудием вымогательства.
Всё приводится к единой схеме устройства общества, единомыслия, объединяется квази-единством всех членов
тоталитарного общества.
В
тоталитарном обществе социальная политика сводится практически к монопольным действиям тоталитарного режима в социальной сфере.
Подобная установка очевидно определяет мораль, идеологию и мировоззрение фашистских
тоталитарных обществ, но если вдуматься – она заложена в морали цивилизации как таковой, определяет судьбу и бытие человека внутри неё, когда человек превращён цивилизацией в «придаток», в средство производства и приумножения благ повседневности, социальных ценностей и благ.
Важнейшим и, пожалуй, единственным способом удержания власти в любом
тоталитарном обществе становится террор.
Я всё-таки думаю, что в период трансформации
тоталитарного общества в общество нормальное, на каждом этапе этого процесса руководитель играл большую роль – даже по инерции.
Тогда мало кто догадывался, что без «громоздкого» демократического устройства политической жизни, вернее всего возникает
тоталитарное общество, идеально приспособленное для диктатуры одного человека – вождя.
Оказалось, что в его работах 1940–1987 гг., посвящённых управлению в корпорациях, экономической эффективности
тоталитарного общества, принципам управления в инновационных условиях, содержатся идеи, весьма актуальные для современного глобального постиндустриального общества [Drucker, 2010].
Если там он оказался естественным порождением постиндустриального общества, был тесно привязан к постструктуралистской теории и использовал весь арсенал западной масскультуры, то здесь его возникновение было вызвано самой абсурдностью социалистической системы и идейным коллапсом
тоталитарного общества.
Если в традиционном или
тоталитарном обществе единственная государственная идеология является цементирующей силой, а выражения сомнения в ней рассматриваются как преступление и жёстко подавляются, то в либеральной демократии конкуренция идеологий и их взаимное обогащение – есть отражение свободы политического выбора индивида.
В этом смысле
тоталитарное общество – «проще».
Тоталитарное общество стимулирует развитие оборонной промышленности, в то время как товарам массового потребления в таком обществе уделяется недостаточно внимания.
Проблеме построения гражданского общества в социалистической федерации вообще не уделяется внимания по той простой причине, что считается, что это вообще
тоталитарное общество, в котором существует административная система управления.
Сведение всего содержания социальной политики к государственной социальной политике имеет, стало быть, историческую причину – привычку мыслить понятиями
тоталитарного общества.
В
тоталитарном обществе большинство субъектов являются не настоящими, не самостоятельно действующими, декоративными.
Развито учение о деформациях и перерождениях социализма, о номенклатуре как правящей касте
тоталитарного общества.
Напридумывали древние – наверное, скучно им было одним, вот и подселили в своё
тоталитарное общество свободный загадочный народ.
Это рассказ о расставании двух народов, выросших в коммунальных квартирах
тоталитарного общества, но ощущавших разное отношение к ним со стороны этого общества.
Вообще же любопытно, что в так называемом
тоталитарном обществе механизмы воздействия на подсознание масс с целью управления не только весьма тонко отлажены, но и в какой-то мере значительно эффективнее иных методик управления (даже связанных с так называемыми высокими технологиями).
Тоталитарная идея заключает в себе основной ценностный критерий организации
тоталитарного общества; именно тоталитарной идеей отличаются различные формы тоталитаризма.
Тут-то их и подстерегал неприятный сюрприз – формирование новейших
тоталитарных обществ, подавляющих личную свободу.
Если в обществах, развивающихся на основе проявления внутренних движущих мотивов разнообразных людей, власть является вершиной общественной пирамиды, покоящейся на фундаменте интегрированного общественного интереса, то
тоталитарное общество можно сравнить с перевёрнутой пирамидой, когда абсолютная власть правящей верхушки методами всеобщего принуждения закладывает свои установки во все стороны жизнедеятельности каждого отдельного человека, трудового коллектива, социальной группы, государства в целом.
Однако нельзя сбрасывать со счёта феномен образования
тоталитарного общества, замаскированного под всеобщую демократию и свободу, но в своей сущности сохраняющего тотальную власть над каждым человеком.
Но если так, то не призываем ли мы вернуться в новый вариант
тоталитарного общества, с новой, на этот раз уже не коммунистической, а какой-либо иной, обязательной для всех идеологией?
На первый взгляд тоталитарные режимы древности отличаются от марксистских и капиталистических
тоталитарных обществ тем, что первые были религиозными, а вторые – нет.
Именно за этими формулировками и пытались прятаться в послевоенные годы многие сторонники нацистского режима, правда, при этом в немалой доле лицемеря: особенность нацистского государства как создающего
тоталитарное общество заключается в том, что режим требует от каждого участника общественной жизни поддержки установленных принципов.
В нашем
тоталитарном обществе доносчик всегда становился неприкасаемым, будь то детский сад, школа, армия или производство.
Вообще возможность построения такой системы – прямое наследие закрытых
тоталитарных обществ.
По причине узкой направленности такого рода исторических исследований, полностью игнорируется то, что по всему миру, на всех шести обитаемых континентах возникали похожие движения, стремление которых к созданию
тоталитарного общества нового фашистского типа и подражание существовавшим европейским фашизмам отличает их как от традиционных консервативных политических режимов, так и от классических военных или революционных диктатур.
Когда экипаж «Бронзового века» понял, что нам суждено быть вечными странниками, мы тоже построили
тоталитарное общество.
Агрессивное восхваление власти – это признак
тоталитарного общества, в котором такая деятельность поощряется и организуется…
Это не обличение: смешно утверждать, будто в
тоталитарном обществе могла быть самодеятельная молодёжная организация.
Страшно, потому что представляет собой самую суть
тоталитарного общества, в котором, будучи якобы «моральным», думая и поступая «как все», человек может быть при этом орудием и свидетелем самого преступного.
Чтобы помочь ученикам понять, что такое нацизм и тоталитаризм, он решил прямо в школе создать модель
тоталитарного общества.
Эксперты полагали, что, хотя наука и технология обычно противодействуют тоталитаризму, при возникновении кризиса, угрожающего самому существованию цивилизации, наука может привести к созданию нового
тоталитарного общества.
Этот случай будет приводиться в качестве хрестоматийного примера того, до какого маразма может дойти
тоталитарное общество, замкнувшееся на самом себе.