Это современный
философский роман – или изящно и остроумно сформулированные практические советы автора новой системы медитаций?
– Но я же хотел
философский роман, как классическая литература, а ты меня подстрекаешь на развлекаловку! – сказал я редактору, когда понял, что у меня получается какая-то авантюрная повесть.
Светский человек в самом широком и самом симпатичном смысле этого слова, он был наделён блестящим, но не слишком глубоким умом, разнообразными, хотя и без подлинной эрудиции знаниями, способностью быстро схватывать мысль, не вникая в её сущность; из всех своих наблюдений и переживаний, из всего того, что он видел, встречал и находил, он извлекал анекдоты для комического и в то же время
философского романа, а также юмористические замечания; всё это создало ему в городе репутацию блестящего ума.
Эта издание ей досталось от подруги, которая очень любила читать
философские романы.
Здесь её муж любил вздремнуть после обеда или почитать часик – полтора
философский роман очередного модного писателя.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: счищаться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Вы знаете, почему так мало сейчас толстых
философских романов?
Существует жанр
философского романа; я попытался написать иконософский роман.
Веллер, рассматривая эти условно разделённые
философские романы и детективы, отдельно подчёркивает то обстоятельство, что к ним надо подходить с разной меркой, так как они существуют в разных плоскостях и разных весовых категориях.
В одной строчке помещается идея будущего великого
философского романа.
Напротив, им представлялось желательным придать
философскому роману вид фантастического повествования.
Они вобрали в себя традиции
философского романа, романа плутовского, сказки-аллегории в восточном духе и гривуазной новеллы рококо с её поверхностным эротизмом и откровенно гедонистической направленностью.
И тем не менее «Источник» – в значительной степени
философский роман.
В литературе реалистической, психологической, в
философском романе выход есть, возможен во всяком случае: да, женился на матери (так получилось), да, убил отца (кто же знал), но человек преодолевает её психологически, экзистенциально, житейски, наконец.
Книга теперь не является
философским романом, теперь её можно назвать мистической, философской фантазией.
Тем более, что «Игра в бисер», глубокий
философский роман, который она пытается осилить, ждал её в комнате на столе.