С точки зрения территориальных масштабов действия и
форм государственности различают конституции федеративных государств, унитарных государств, субъектов федерации.
Империя – не просто государство с большой территорией и населением, имеющее монархическую
форму государственности, сильную армию и централизованное управление.
Зародышевую
форму государственности представляли собой восточнославянские союзы племён, которые объединились в суперсоюзы, правда, непрочные.
Последнее способствовало развитию политического плюрализма, республиканских
форм государственности и гуманистической ориентации культурной жизни.
Но одно дело влияния, для восприятия которых также требовался определённый уровень общественного развития, а другое – полное перенесение на восточнославянскую почву готовых
форм государственности.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: проступание — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Зародышевую
форму государственности представляли собой восточнославянские союзы племён, которые объединялись в довольно непрочные гигантские объединения.
Начальную
форму государственности представляли собой восточнославянские союзы племён.
То есть большевики выхолостили саму идею: чтобы народ сам для себя определил политический строй и
формы государственности.
Важно отметить, что это была творческая линия на создание своеобразного последовательно христианского государства, тогда как древнерусские и античные
формы государственности несли на себе глубокую печать дохристианской политической формации.
Последние работы в этой области наконец вышли за рамки упрощённых марксистских построений; они опираются на более комплексные исследования, посвящённые анализу ранних
форм государственности с точки зрения размера и сложности встречающихся в нём структур, которые обозначаются такими понятиями, как «племя», «простое вождество» и «раннее государство».
В ходе цикла последовательно осуществляется смена шести
форм государственности: монархия (единоличное правление вождя или монарха, основанное на разуме) перерождается в тиранию, на смену которой посредством насильственных способов (восстание, переворот или убийство тирана) приходит аристократия (власть немногих в интересах общего блага), которая вырождается в олигархию (царство беззакония, стяжательства, интриг мелкой группы против всего народа), народ восстаёт против олигархов и устанавливается демократия, которая вырождается в охлократию (господство черни, толпы).
Анархистов отличало от прочих радикальных группировок отрицание любых
форм государственности.
Все остальные
формы государственности по сравнению с полисом выглядят уже некоторой деградацией, пусть даже и неизбежной.
Украинский язык, культура, разные
формы государственности – это факты, с которыми необходимо считаться, а не отбрасывать как несущественные детали.
На наших глазах происходит эволюция режима в сторону национальных интересов, в направлении поиска самобытной
формы государственности.
Те
формы государственности, которые по природе своей не в ладах с логикой, вынуждены вести истребительную войну против молодёжи.
Не только культурная и религиозная жизнь, но подчас и
формы государственности формировались под его влиянием.
Цивилизации приходят и уходят – одни сменяют другие. Меняются границы, меняются
формы государственности. Но одно остаётся неизменным – человеческая суета…
Остановимся поэтому на главных моментах эволюции московского самодержавия, которое впоследствии преобразуется в высшие
формы государственности.
Опыт показал, что этот порыв посилен лишь на краткое мгновение эсхатологических ожиданий, что “в долготу дний” в истории, по немощи космической и человеческой природы, он естественно переходит в фазу компромиссных достижений церковного общества, христианизующегося изнутри, неизбежно погружённого в естественную, управляемую космическими и зоологическими законами социальную жизнь человечества, обобщаемую в
формах государственности.
Это объясняется тем, что как философская концепция, полное воплощение которой и является целью долгих лет нашей борьбы, национал-социализм не имеет абсолютно никакого отношения ни к вопросу о
формах государственности, ни к вопросу о носителе общественной власти.
В истории
форм государственности, напротив, отмечается несомненный прогресс.
Период нестабильности и распада колониальной системы создал условия для создания собственных
форм государственности.
Ни одну из перечисленных
форм государственности авторы не выделяют как «естественную» или связанную с неким уникальным политическим порядком.
Подобная модель феодализма порождала тиранию – как глубоко консервативную
форму государственности и идеологических установок.
Помимо прочего, тому виной было внутреннее несоответствие
формам государственности.
Когда разрушались традиционные
формы государственности, страна превращалась из субъекта в объект международной политики, становилась полем боя гражданских войн и/или интервенций, несла колоссальные человеческие жертвы, теряла огромные территории, отбрасывалась на десятки лет назад в экономическом развитии.
Осетины, точнее их скифо-сарматские предки, принимали участие в организации крупного осетино-грузинского племенного союза, имевшего уже ранние
формы государственности.
Но практика показала устойчивость на десятилетия новых, невиданных ранее
форм государственности, партийной диктатуры, её способность к самосохранению и самовоспроизводству, к обеспечению себе социальной базы сначала в лице части рабочего класса, затем – люмпен-пролетариата (маргиналов, как их сейчас называют).
Ситуация демонстрировала рождение новой
формы государственности, судьбы которой уже не решались в лимитах только династических, тем более сеньориально-вассальных и, в целом, – связях личностного характера или принципах частного права.
Отсюда стремление к единству языка и
формы государственности, а в самом государстве и обществе – к той или иной форме автократии, самодержавия, как мы это видим в истории в огромном числе случаев.
Повсеместно распространённым суеверием сегодня является мысль о том, что изменение финансовых схем, форм собственности, экономических механизмов в хозяйственной жизни общества, тут же, автоматически создаст предпосылки для новых, более гибких, современных
форм государственности и общественного устройства.
Безотносительно к тому, какая форма государственного устройства утвердится в нашей стране, вопрос об имперском патриотизме приобретает важное познавательное значение, поскольку именно через него преломлялось отношение многомиллионного народа к существующей
форме государственности.
История ещё не знала подобного события, когда маленький народ в столь короткий срок сумел сокрушить власть исполинского государства, и на месте разрушенного создать новые
формы государственности и общественной жизни.
Понимание российского государства как русского (советского, постсоветского) мира, предопределяет круговую (повторяющуюся) цикличность российского политогенеза, в рамках которого государственная организация ассоциируется с государственной властью, соответственно борьба за обладание властью, обусловливает разрушение предшествующих и рождение новых
форм государственности, по сути своей копирующих друг друга.
Как только человеческое общество стало цивилизованным с появлением ранних
форм государственности, труд стал одним из основных способов воспроизводства человеческих ресурсов, содержания государственного аппарата, предметом законодательных установлений и теоретического изучения его общественной роли.
Другой темой, обсуждавшейся в связи с украинскими событиями, стала федерализация, преподносившаяся исходя из якобы незрелости и искусственности украинского государства, а также культурной разнородности её регионов как единственная возможная
форма государственности.
Он полагал, что всякая
форма государственности нуждается в первую очередь в соответствующем воспитании.
Спасение сегодняшней
формы государственности интересно так же, прежде всего, и потому, что за очередной войной, катастрофой и так далее вряд ли будет осуществлена преемственность с учётом роста технических возможностей уничтожения.
Причём он подчёркивает, что во «внеправовых»
формах государственности негативное проявление этих субстанционных черт бюрократии усиливается.
До конца XVIII века преимущественно термин используется для характеристики стабильности и вечности существующих
форм государственности, неизменности сословного строя.
Разумеется ли под «государственностью» – определённая
форма государственности, под религией – определённая форма религии, под национальностью – определённое культурное содержание?
Повышение продуктивности земледелия и животноводства создавало условия для социальной дифференциации сельского населения, зарождения племенной знати и появления первых
форм государственности.
Когда разрушались традиционные
формы государственности, страна превращалась из субъекта в объект международной политики, становилась полем боя гражданских войн и/или интервенций, несла колоссальные человеческие жертвы, теряла огромные территории, отбрасывалась назад в экономическом развитии.
Общепризнанным стало понимание, что, отвергнув с разрушением советской
формы государственности практически весь перечень советских символов, идеологических ценностей, культурных легенд и социальных мифов, пришедшая к власти в начале 1990-х годов управленческая элита и поддержавшие её интеллектуалы не смогли предложить обществу достойной идейной замены.
В их истории выделяются такая
форма государственности, как восточная деспотия, и раннее, начальное состояние права — сословное деление населения, неразвитость частной собственности или такие явления, как талион («равное за равное») и ордалии (суд божий).
Как таковые национальности, религии,
формы государственности перестают иметь такое значение, какое они имеют сегодня, потому что человечество живёт главным образом по законам «человек человеку друг, товарищ и брат», совершенно независимо ни от каких различий.