На их основе становится возможным сравнение собственных действий с действиями взрослых, а благодаря этому и проникновение малыша в задачи и смысл
человеческих действий.
Частично это результат её развития в раннем детстве, когда многие явления природы воспринимаются ребёнком как результат
человеческих действий.
Таким образом, часть
человеческих действий может быть перенесена на цифровой уровень.
Таким образом устанавливается первичная причина
человеческого действия.
Ораторская культура основывается на философских принципах
человеческих действий.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: побряцать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Такое происходит, когда человек действует автоматически в состоянии аффекта – сильнейшего порыва страсти, на какое-то короткое время полностью отключающего разум как регулятор
человеческих действий.
Предложенные объяснительные модели существенно повышают статус исторических акторов и отдельных событий и, соответственно, концентрируются на непредвиденных долговременных последствиях
человеческих действий в развёртывании исторических траекторий.
Если насилие – повивальная бабка истории, а насильственное действие, следовательно, обладает наибольшим достоинством среди всех форм
человеческого действия, то что же будет, когда после завершения классовой борьбы и исчезновения государства никакое насилие будет уже невозможно?
Сам того не подозревая, он открыл великий закон, управляющий
человеческими действиями, а именно: для того чтобы мальчику или взрослому захотелось чего-нибудь, нужно только одно – чтобы этого было нелегко добиться.
Отнюдь не всегда это последовательность именно
человеческих действий (физических или иных): фабула может представлять собой также и трансформацию идей во времени или ряд событий, происходящих с неодушевлёнными предметами.
Литература началась с уподобления истории, вырабатывая квазиисторические формы, позволяющие воспроизводить определённые целостности и системы
человеческих действий с возможностью контроля их последствий, т. е. некоторые замкнутые смысловые целостности.
Гарланд [Garland, 1985] отмечает, что некоторые криминологи-позитивисты раннего периода считали свободную волю иллюзией, которая тем не менее является движущей силой
человеческих действий, а в дальнейшем эту точку зрения стали разделять и некоторые психологи.
Впоследствии на всех европейских языках словом «игра» стали обозначать обширный круг
человеческих действий, с одной стороны претендующих на тяжёлую работу, с другой – доставляющих людям веселье и удовольствие.
Чувства и эмоции человека плохо укладывались в нормативные дискурсы метафизики; нормативная этика, неотторжимая часть метафизической дескрипции человека, никогда не могла вполне объяснить реальных
человеческих действий.
Астрология без религии могла стать более научной, однако в каком-то смысле она одновременно стала менее рациональной, сделав
человеческие действия зависимыми уже не от богов, обладавших человеческими качествами, а только от небесных объектов.
То, что насилие – повивальная бабка истории, означает, что скрытые силы, увеличивающие человеческую производительность в той мере, в какой они зависят от свободного и сознательного
человеческого действия, обнаруживают себя только благодаря насилию войн и революций.
Следовательно, природные явления и
человеческие действия имеют причинно-следственные связи.
Значимость ценностных суждений заключается именно в том, что они представляют собой источник
человеческих действий.
Совокупность
человеческих действий порождает возникновение устойчивых смысловых связей в обществе.
Это не значит, что будущие
человеческие действия абсолютно непредсказуемы.
Возникает ощущение, что за время между 1789 и 1815 г., время травмирующее и стремительное,
человеческие действия стали необъяснимыми и опасными, что они – в прямом смысле – потеряли своё значение.
По нашему мнению, строгие детерминисты, которые считают любое
человеческое действие процессом, состоящим из причины и следствия, не так уж далеки от истины.
Все
человеческие действия мотивируются на глубинном уровне одним из двух чувств – страхом или любовью.
Мы не должны думать об этом, только как о чисто
человеческих действиях.
Ещё одной религиозной концепцией, которая утверждает о божественном предопределении
человеческих действий является ислам.
Он ограничил возможности теоретического знания в пользу практического разума, который определяет цели
человеческих действий, исходящих из «нравственного закона в сердце».
Просветители были убеждены, что мотивы
человеческих действий качественно одинаковы в разные эпохи; следовательно, исторические прецеденты не могут не сохранять свою актуальность для современной ситуации.
Анализ
человеческих действий должен приводить к их пониманию, которое достигается через интерпретацию присущих им значений, мотивированных (определяемых самими действующими субъектами) или культурных (определяемых теми группам, в которых действуют субъекты).
К этому надо добавить, что высокое значение целенаправленности во всём сюжете повышает его причинную прозрачность: целенаправленные
человеческие действия отличаются понятностью при воплощении в рассказе, поскольку, в их основе, как и в основе всякого рассказа, лежит замысел.
Подобно тому как компьютерные вычисления можно разбить на ряд более простых – сохранение, извлечение и сравнение символов или репрезентаций,
человеческое действие можно разложить на элементарные психические компоненты.
Каждое самое простое
человеческое действие – реальное физическое действие человека – является неизбежно вместе с тем и каким-то психологическим актом, более или менее насыщенным переживанием, выражающим отношение действующего к другим людям, к окружающим.
Размышление о последних элементах осмысленных
человеческих действий всегда связано с категориями «цели» и «средства».
Находясь «между» нормативным миром и миром внутреннего опыта, практики представляют собой ту социально значимую область
человеческих действий, где происходят два одновременных процесса: с одной стороны, вносится нормативная упорядоченность и артикулированность в «невыразимый» психический опыт, и, с другой стороны, этот последний генерирует целую гамму интерпретаций, реакций и стилей, направленных на применение нормы и её приспособление к сложному и меняющемуся контексту.
Определения систем, состоящих из функций и/или возможностей в качестве элементов, являются примерами абстракций, которые позднее могут быть зафиксированы в других созданных человеком системных формах, например в физической форме или в виде конкретных
человеческих действий.
Обязанность здесь воспринимается как определённое
человеческое действие, в котором она выражается.
Но оставим пока в стороне
человеческие действия; я вернусь к ним в третьей части книги.
Когда наука достигнет совершенства, по-видимому, не останется
человеческих действий, которые мы не могли бы предсказать, человеческих творений, которые невозможно было бы проконтролировать и, следовательно, предотвратить.
Субъективность же общего блага заключается в том, что оно существует лишь как результат оценки
человеческого действия.
Отвлечёмся на какое-то время от песни и рассмотрим другой пример
человеческого действия.
Он может оптимизировать использование ресурсов, разрабатывать методы переработки отходов и даже моделировать влияние на окружающую среду различных
человеческих действий.
Однако такая характеристика преступного действия говорит лишь о том, что оно только вид
человеческого действия вообще и не больше.
Это было обусловлено тем, что социальные структуры, которые придают определённое значение
человеческим действиям, конституируются в процессе социального, экономического, политического развития.
Да потому что существующие креативные модели
человеческого действия были всегда направлены только на действия, в отрыве от обратной связи – с духовностью.
А идея необходимости или законосообразности
человеческих действий находится в условиях, особенно благоприятных для заражения.
Понятное дело, что этому взгляду очень удобно заразить собой теорию необходимости
человеческих действий.
По их представлениям, социальный мир – это продукт культуры, продукт
человеческих действий, и поэтому это искусственный мир.
Глава о свободе и действовании очерчивает томистскую теорию воли, связь воли с интеллектом, природу
человеческого действия и фундаментальное томистское понимание свободы воли.
Именно она, эта потребность, становится основополагающей мотивацией
человеческих действий в каждый текущий момент жизни.
Социальная детерминация может рассматриваться и как активное содействие общественной системы возникновению чего-либо, и как ограничение свободы
человеческих действий, как установление нормативных, организационных, технологических пределов для целеполагания и целеосуществления.
В экзистенциализме и глубинной психологии термин «аутентичность» описывает качество
человеческих действий, которые оказываются истинными по отношению человека к самому себе, к самости.