Как будущее, поскольку он создаёт новое изобразительное отношение, следовательно, новый
язык искусства.
Речь идёт о поиске новых методов прочтения сложных
языков искусства.
Скорее речь здесь идёт о поиске
языка искусства, который объединял бы все искусства в проекте всеобщей теории символа.
Однако самое существенное, что перед нами именно
язык искусства и заведомое акцентирование этого в спектакле.
Говорит это прошлое с нами чаще всего на условном
языке искусства.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: всеконечно — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Гармония текста или иная художественная форма наших представлений о духовном в слове, изображении, музыке рождают
язык искусства в его ритмических построениях.
Каждый выход за пределы
языка искусства порождает историю – как будущее, так и прошлое.
Так как только
язык искусства понимается всеми людьми, не зависимо от их ограничений, одинаково точно.
Пансион одарил
языком искусств – итальянским, древнегреческим и, разумеется, латынью.
Статья «Образ художественный» в словаре по эстетике сопровождается характерным замечанием об «образном
языке искусства», необходимом художнику, чтобы «воплощать и передавать людям определённые ценностно познавательные представления, эстетические идеи и идеалы» [Эстетика 1989: 239].
Обратный перевод невозможен, потому что прямой перевод плохо сделан, – вот зрительский итог выполнения программы «по овладению
языком искусства».
Вот здесь и оказывается незаменим
язык искусства.
Французский писатель использует метафору вложенности: «язык в языке» указывает на особую диспозицию
языка искусства (художественного языка) по отношению к языку как таковому (естественному, обыденному языку).
Этот гиероглифический
язык искусства развивается медленно, постепенным накоплением и постепенным изменением, и внутреннее чувство художника так же протестует против варваризмов новых символов, как и против варваризмов языка [Волошин 1988: http].
Сутолока повседневной жизни проникала в литературу, на театральные подмостки, в условно-декоративный мир живописи, освежая и обогащая
язык искусства.
Пока ограничимся несколькими цитатами, подчёркивающими неотделимость поэтической идеи от особой, ей соответствующей структуры текста, особого
языка искусства.
Наряду с
языком искусство является отличительной чертой человеческих существ.
Не случайно именно для передачи чувств, переживаний используется
язык искусств – музыки, поэзии.
Язык искусства сокращает дистанцию между творцом и зрителем и при подлинном погружении упраздняет любые границы.
Более того, используя тот или иной естественный язык,
язык искусства делает его формальные стороны содержательными.
Надеюсь, мне удалось дать вам представление о том, почему
язык искусства так сильно изменился.
Конфликтность этих противопоставлений стимулирует художественный мир, провоцируя в конечном счёте новый эстетический
язык искусства, меняя в самой жизни функции художественного и эстетического.
Наоборот, именно при распространении герменевтической точки зрения на
язык искусства становится ясно, насколько не исчерпывается тут предмет понимания субъективными представлениями автора.
Он чувствовал, что начинает лучше понимать
язык искусства, хотя осознавал, что впереди ещё долгий путь.
Проблема изучения
языка искусства обозначена в этом разговоре со всей очевидностью.
И не просто соприкоснуться, а узнать и понять их, потому что
язык искусства универсален, и именно он даёт возможность человечеству ощутить себя как единое целое.
Стало ясно, что система понятий, сложившаяся в анализе языка науки не может быть механически перенесена на анализ
языка искусства, что описание системы следующих друг за другом во времени сигналов непригодно для описания знаковых конструкций, разворачивающихся в трёхмерном пространстве и т. д.
Именно диалог ведёт к неожиданному откровению, которое и является целью изучения языка церковного искусства, как и вообще
языка искусства.
Понимание
языка искусства как автономного, самодостаточного (и в конечном счёте подсознательного) влечёт за собой упадок «значения», к поиску которого традиционно стремилось произведение искусства.
Для авторски активного экранного
языка искусства оттепели эта проблема оказалась особенно актуальной.
Объяснение лежит на поверхности: в отличие от
языка искусства язык идеологии менее специален и менее сложен для анализа и интерпретации, а потому доступен политическим историкам.
Ведь всякое произведение искусства есть воплощённое желание творца передать своё отношение к окружающей действительности другим людям, поделиться с ними специфическим
языком искусства через музыку, краски или слово своим видением мира.
Однако, в отличие от экономики, маркетинг обладает уникальной возможностью воздействовать на фибры наших душ, используя
язык искусства.
Арт-терапия – это область, которая использует невербальный
язык искусства для развития личности в качестве средства, дающего возможность контактировать с глубинными аспектами нашей духовной жизни, с внутренней реальностью, складывающейся из наших мыслей, чувств, восприятий и жизненного опыта.
Именно она своими заказами обеспечила возможность выявления, а затем и восхождения на высшую ступень совершенства изобразительного
языка искусства XIII века.
Язык искусства всегда учитывает эти двунаправленные движения.
Между тем литературная наука – это именно наука, которая постигает предмет в присущих ей формах мысли: она должна перевести
язык искусства на язык логических понятий.
Только чистый язык религии смог создать религию как мощнейший социальный институт и великую духовную силу; только чистый
язык искусства создаёт мир искусства, художественную власть над миром; и только чистый, беспримесный язык науки создаёт науку, которая приобретает уже лидирующее положение в самой жизни.
Автор реферируемой работы выделяет следующие основные черты постмодернизма: плюрализм; неопределённость; фрагментарность; многовариантность истолкования; утрата «я»; поверхностность как принцип; отказ от изобразительности; ирония; искусство как игра; карнавальность; эпатажность; плагиат и цитирование; смешение высокой и низкой культур; перформативность, т.е. «использование тела, внешнего вида, жеста, поведения художника в качестве одной из составляющих
языка искусства» (с. 510).
Ему свойственно общее эстетическое предпочтение индивидуализированного, характерного – универсальному;
язык искусства должен говорить о частном, личном, характерном.
Зрелость (зрелость
языка искусства, а также зрелость ума художника) – важная характеристика классического искусства.
Насколько
язык искусства «иностранен» для нас?
Последовательное стремление подчеркнуть символичность как основу языка церковного искусства и противопоставить её натуралистическому, «иллюзионистическому»
языку искусства светского, пусть даже на церковный сюжет, имело свои причины.
То, что может быть названо
языком искусства, не всегда поддаётся переводу на разговорный язык.
Хотя литература, даже самая ультрасовременная, отнюдь не иррациональна, мы должны помнить, что язык логизированной науки и
язык искусства имеют свою специфику, без которой стирались бы грани между соответствующими формами общественного сознания.
Ибо в основе
языка искусства (не говорили ли мы о том ранее?) лежит то же первоначальное доверие к лицам вещей, на котором держится и верующее знание.
Мы вынуждены отказаться от значения (в смысле указаний на сущности, находящиеся вне произведения искусства) как критерия
языка искусства в пользу «употребления».
В фокусе макроанализ художественных процессов: эволюция
языка искусства, теоретические проблемы художественного творчества, взаимовлияние интенций искусства и культуры, синтез искусств, эстетика повседневности, популярное искусство.
Язык искусства акцентировал глубинные, общие смыслы обыденных вещей и явлений.
Я считаю, что в переводе на
язык искусства женщина скорее не статуя, а фреска.