Где же познается истинное величие человека, как не в тех случаях, в коих он решается лучше вечно страдать, нежели сделать что-нибудь противное совести?
Добро, человечность, искусство нельзя стереть с лица земли ни злом, ни насилием, ни глупостью. Они неподвластны времени, они подчинены наивысшему судье бессмертия — совести.
Друг мой, я видел весь земной шар — жизнь везде такова! Все это ложь и вздор, чем будто бы живут люди? Нет у них ни бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви, ни дружбы, ни честности, — нет даже простой жалости. Жизнь — скучный, зимний день в грязном кабаке, не более…
Мир испытывает дефицит совести ныне. Это общечеловеческая проблема.
От скорости века в сонности
Живем мы, в живых не значась…
Непротивление совести —
Удобнейшее из чудачеств!
Где слишком много политики, там нет места культуре, а если политика насквозь пропитана страхом перед массой и лестью ей… тут уже, пожалуй, совершенно бесполезно говорить о совести, справедливости, об уважении к человеку и обо всем другом, что политический цинизм именует «сентиментальностью», но без чего — нельзя жить.
Лишь тот, кто облек себя в броню лжи, нахальства и бесстыдства, не дрогнет перед судом своей совести.
Привыкая все делать без рассуждений, без убеждения в истине и добре, а только по приказу, человек становится безразличным к добру и злу и без зазрения совести совершает поступки, противные нравственному чувству, оправдываясь тем, что «так приказано».
Свобода личности при свободе совести — угроза обществу.
Мудрость — это ум, настоянный на совести.
Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.
Литература, в которой не бьется тревога совести, — это уже ложь.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой строчки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
Фашизм — прекрасный строй… он снимает с души ответственность, освобождает от мук совести и от самой совести, он всю ответственность берет на себя.
К любви, по совести говоря,
Разум редко идет в лекаря:
Мало толку в его совете…
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.
Правда — это значит свобода совести в человеке.
Иная лучшая потребна мне свобода:
Для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи.
Главное богатство — это горести,
наживаешь их из года в год!
Что имеет отношенье к совести,
из печалей и невзгод растет…
Стыд есть драгоценнейшая способность человека ставить свои поступки в соответствие с требованиями той высшей совести, которая завещана историей человечества.
Самое же главное, ни в чем и никогда не идти против своей совести. Вот тут согрешишь — легко не откупишься. Долго чистой радости тогда не видать. Нет судьи справедливей, нет судьи строже собственной совести.
Только человек без совести может сказать, что для него не существует понятия «родина» и что не искренняя сыновняя любовь к родной земле, а страх суда за измену заставляет его не покидать эту землю.
Но ясное и мужественное сознание пределов, которых не миновать, вместе с жизнелюбием и любовью к людям, чувство ответственности перед обществом и судом собственной совести за все, что делаешь и должен еще успеть сделать на этом свете, — позиция более достойная, чем самообман и безумная трата скупо отпущенного на все про все времени.
Певец, державший стяг во имя красоты;
Проверь, усердно ли ее святое семя
Ты в борозды бросал, оставленные всеми,
По совести ль тобой задача свершена
И жатва дней твоих обильна иль скудна?
Часто люди гордятся чистотой своей совести только потому, что они обладают короткой памятью.
Я знаю в жизни только два действительных несчастья: угрызения совести и болезнь.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов
СО́ВЕСТИТЬ, -вещу, -вестишь; несов., перех. (сов. усовестить). Разг. Укорять в чем-л., вызывая раскаяние, чувство стыда; стыдить.
Все значения слова «совестить»От первого мы знаем, через какие сильные муки угрызения совести ему пришлось пройти.
Я могу без зазрения совести сказать, что если ощущения, испытанные мною в течение последующих нескольких минут, были страхом – да поможет господь бог трусу, так как трусость, несомненно, является его собственной карой.
Похожие муки совести испытывали и бодлеровские сироты в тот вечер, когда заканчивали дневную работу в хранилище.