Цитаты со словом «гримировальный»
Похожие цитаты:
Одно зеркало важнее целого ряда портретов.
Всю хорошую музыку уже давно написали такие парни в париках, и с прочими прибамбасами.
У женщин есть только два оружия: тушь для ресниц и слезы. Но мы не можем их использовать одновременно.
Может быть, я пою гениальнее в студии, но когда я на сцене, зрители гениальнее.
Сцена — излюбленное оружие женщины.
Стол — единственное место, где люди не скучают с первой же минуты.
Самые лучшие актёры, конечно, у Диснея. Плохого актёра он просто стирает.
Оригинальная техника Раббойза состояла в том, что он рвал рукопись на клочки, а затем наклеивал это всё наобум на бумажные листы.
Кисть, которой водит художник, должна обмакиваться в разум: о грифеле Аристотеля говорили, что он больше оставлял для мысли, чем для глаз.
Сцену нужно сделать, а потом сыграть.
Начало жизни написано акварелью, конец — тушью.
К сожалению, умной и верной,Быть невозможно. Нельзя! Спермой,Ты измазана вся.Я могу без тебя жить!Я плевал в твои, чёрной тушью,Размазанные ресницы! — А как же социальное обеспечение?
Выбирая аксессуары, снимите то, что надели последним.
Лучше краска на лице, чем пятно на сердце.
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Из «Советов киноактёру»: Будьте проще. Сделайте пустое лицо. Музыка и сюжет заполнят его.
«Как мы могли бы оценить, если бы у Моны Лизы Леонардо написал в нижней части холста: „Девушка улыбается, потому что она скрывает своего любовника“».
Я не делаю портреты, я крашу людей в их домах.
Для сцены необходимы длинные руки; лучше уж слишком длинные, чем слишком короткие. Артист с короткими руками никогда не будет обладать изящной жестикуляцией.
Наблюдая за парой, сидящей за столиком ресторана, по длине пауз в их разговоре можно судить о том, как давно они живут вместе.
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. Годится, сказал он, но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады.
Иногда я люблю вертеть музыкальные шкатулки и рыдать.
Кино состоит из экрана и множества кресел, которые нужно заполнить.
Лет в 17 была я уже опытной артисткой, ничего не боялась, ни сцены, ни публики.
Когда с человека нечего больше взять, с него хоть маску снимают.
Женский организм — это вам не гармонь: потолстею — похудею, потолстею — похудею… Надо держать себя в руках. Я до сих пор помещаюсь в одежды, в которых снималась у Рязанова в «Карнавальной ночи».
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Женщина — это хорошо накрытый стол, на который мужчина по-разному смотрит до еды и после нее.
Актёры — это моя семья. Я не требую от актёра «играть». Говорю: смотри на мой палец и улыбайся. И он слушается, потому что не хочет оказаться на моём месте и за всё отвечать.
Уход за собой должен начаться с сердца, в противном случае никакая косметика не поможет.
Сам я из рабочих и понятия не имею, как делать фильм для богатых. О чём они между собой говорят? Предположим, она смотрится в зеркало: какое бы платье мне надеть вечером? А он: Ах, у меня сегодня ужасный стресс.
Чтобы сделать комедию, мне нужен лишь парк, полицейский и красивая девушка.
— Я нашел новое определение для телевизора, — пробормотал Джордж. — Это аппарат, который мешает взаимопониманию художника и зрителя.
Театр начинается с вешалки.
Если, возвратясь ночью домой, ты по ошибке выпил вместо воды проявитель, выпей и закрепитель, иначе дело не будет доведено до конца.
Конечно, у вратаря обычная работа. Представьте — приходите вы на работу, делаете маленькую ошибку и тут же над вашим столом загорается красный фонарь и 15,000 людей немедленно вопят на вас.
По ночам я придумывал убранство салона самолетов Virgin Atlantic, выбирал материалы и даже обсуждал меню и винную карту.
Сказать, что он был хорошим стилистом, — значит не сказать ничего, ибо это стало уже общим местом. Про каждого второго писателя можно сказать, что он хороший стилист. Но прозу Суворова не спутаешь ни с чем.
Наши воспоминания — это картотека, которой однажды воспользовались, а затем разбросали как попало...
Все мужчины одинаковы: сначала они пользуются тобой, а потом выкидывают, как старые поношенные носки...
Дом кладут по кирпичу, а роль складывают по маленьким действиям.
Артисты и публика не должны встречаться. После того, как занавес падает, актер должен исчезнуть, как по мановению волшебной палочки.