Цитаты со словом «подрубить»
Похожие цитаты:
Иные наши пороки — только отростки других, главных: они отпадут, как древесные ветки, едва вы срубите ствол.
Дубина: «А если бы вы знали, какие у меня корни!»
На тысячу обрывающих листья с дерева зла находится лишь один, рубящий его под корень.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Если вы скроете правду и зароете её в землю, она непременно вырастет и приобретёт такую силу, что однажды вырвется и сметёт всё на своём пути.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Жёлудь: Подумаешь, пал вековой дуб. Как будто рядом нет нас, молодых дубов.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Запомни: даже самое крепкое дерево сломать проще, чем побеги бамбука или ивы, изгибающиеся на ветру.
Им стараешься добро, а они норовят тебе нож в ребро.
Дети — цветы жизни, которые не удалось вырвать с корнем.
Конь на краю доски — позор!
Свобода, раз она пустила корни, быстро вырастает.
Скука, пронизывающая некоторые книги, идет им на пользу. Критика, поднявшая свое копье, засыпает, не успев его метнуть.
За свою короткую, отпущенную мне Богом жизнь я сделал для вас, дорогие потомки, все, что мог. Я старался силой меча объединить наш истерзанный на куски край - вот к чему были направлены все мои завоевания.
После каждого падения снова стремись в высоту! Либо ты разобьешься насмерть, либо у тебя вырастут крылья.
Колесо судьбы вертится быстрее, чем крылья мельницы, и те, что ещё вчера были наверху, сегодня повержены во прах.
Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.
Быть искренним в жизни значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
...«ибо, если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть
только штыком».
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадёт на землю.
Первый удар — половина дела.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Прятаться в укрепление от пушек я считаю недостойным воина. Меч - вот оружие мужчины.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.
Лучше молодой жене стрела в бок, чем старик под боком.
После правильно выполненной серии экстензии для ног, за которой следует правильно выполненная серия жимов ногами, у вас должно возникнуть ощущение, что вы взобрались на высокую башню с автомобилем на плечах.
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
Шея у меня коротка, целься хорошенько, чтобы не осрамиться.
Ударом кулака можно и конституцию переделать.
Какие бы ни были перевороты в жизни человека, он не боится уже упасть, когда сидит на нижней ступеньке.
В двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.
Сила меча зависит не от меча, а от руки воина.
Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.
Музыка жизни опошлилась бы, если бы порвались струны памяти. Хорошо было бы вырвать с корнем только сорные травы и оставить цветы.