Цитаты со словом «сабельный»
Похожие цитаты:
Быть искренним в жизни значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
Некоторые носят шрамы не в том месте, в которое их ранило.
Сила меча зависит не от меча, а от руки воина.
Победа достигается кровью, а не мечом.
Остроумие надо использовать как щит, а не как меч, чтобы ранить других.
Прятаться в укрепление от пушек я считаю недостойным воина. Меч - вот оружие мужчины.
Нет такой уловки или приема в пользовании оружием во время боя, которые мы сочли бы дурными, лишь бы они помогли отразить направленный на нас удар.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля — дура, штык — молодец.
...«ибо, если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть
только штыком».
Шутка есть оружие обоюдоострое.
Англичане! Вы великий народ, скажу больше — вы великая чернь. Удары ваших кулаков красивее ударов ваших шпаг. У вас есть аппетит. Вы — нация, пожирающая других.
Никогда не дерись с тем, кому нечего терять: это неравный поединок.
Всадник без головы сам по себе не страшен, страшно, когда он скачет во главе эскадрона.
Первый удар — половина дела.
Кто приготовился к бою, тот его наполовину выиграл.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Самый тяжёлый бой мне пришлось выдержать с моей первой женой.
Как много может разъяснить неожиданный удар кулаком в подбородок.
Противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами.
Бей врага, не щадя ни его, ни себя самого, побеждает тот, кто меньше себя жалеет.
Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы.
Жизнь коротка, искусство долго, но в схватке побеждает жизнь.
Я не разбойник, грабящий караваны. Мужчина должен по-мужски встретить врага на поле боя, один в один.
Деревья — и те как будто издают стоны, когда им наносят увечья.
Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.
Поддаться душевным страданиям без сопротивления — всё равно, что покинуть поле боя, ещё не будучи побеждённым.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
Воин, павший в бою, доблестнее спасшегося бегством.
В двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая валит, третья довершает.
«Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя» - причина, по которой большинство хищников прекращает охоту, столкнувшись с вогнутым оборонительным полумесяцем павианов.
Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
Талант признают только тогда, когда он шагает по трупам, и нужны тысячи снарядов, чтобы пробить себе брешь в Фортуне.
Самый простой способ скрыть хромоту на левую ногу — хромать и на правую. У вас будет вид морского волка, шагающего вперевалку.
Сначала надо ввязаться в серьёзный бой, а там уже видно будет.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Во все времена песня была не менее сильным оружием, чем сабли, ружья, пушки, ибо в ней была непреоборимая сила любви к Отчизне, к дому родному, к народу своему страдальному и прекраснодушному.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Нельзя нападать на безоружного, не желающего сражаться врага.