Цитаты со словом «шиканье»
Похожие цитаты:
Нет другого средства отомстить публике, как заставить ее рукоплескать вам.
Политика — театр, молчит в нём хор,Кулисы труппа меряет шагами,Пока не даст отмашку дирижёр,Едва заметный в оркестровой яме.
В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.
Если в концерте во время паузы, выдерживаемой оркестром, вдруг раздадутся оглушительно-наглые хлопки — знай, это дурак.
У народа, лишенного общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести.
Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.
Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.
Шум оружия заглушает голос законов.
Лет в 17 была я уже опытной артисткой, ничего не боялась, ни сцены, ни публики.
Смех умного виден, а не слышен.
Одобрение художников пусть будет для тебя ценнее признания целой толпы.
... ничто так не обескураживает пророка, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех.
Критик похож на автомобиль: чем он хуже, тем больше от него шума.
Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.
Я не диктатор. У меня просто сердитое лицо.
На самом деле мне все равно – наблюдают ли за моей ездой зрители или нет. Я не работаю на публику. В этом отношении я самодостаточный человек.
— Смертельный номер! Зрителей со слабыми нервами просим покинуть цирк!
«Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя»
Бурный протест вызывает у меня еще только одна вещь: любители нравоучений. Никто не должен считать себя вправе выступать с проповедями.
— Не надо думать, что слово «скрипка» происходит от слова «скрип».
Как самое правдивое общество всегда приближается к одиночеству, так самая великолепная речь в конце концов падает в тишину. Тишина слышна всем, всегда и везде.
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.
Любовь — это пьеса. С короткими актами и длинными антрактами. Самое трудное — научиться вести себя в антракте.
Актёр — это говорящая труба из плоти и костей, через которую автор обращается к публике.
Иногда на сцене я как зеркало. Моя музыка становится меньше обо мне и больше о том, что аудитория видит во мне такого, что напоминает им о себе.
Если человек слышит голос совести, то у него все вопросы решаются большинством одного голоса.
От десяти говорящих людей больше шума, чем от десяти тысяч, которые молчат.
Песню надо петь, а не шептать! Если голоса нет — садись в зал, других слушай.
Даже самые суровые порицания не ранят, если чувствуешь, что порицающему было бы приятней хвалить.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Те, кто громче всего требуют свободы, хуже всего ее переносят.
Конечно, это печальный повод, но думаю, Дикси был бы восхищён, узнав, что даже у своей могилы он собирает больше народа, чем «Эвертон» на стадионе. (
На похоронах Дикси Дина)
Ребенок не может жить без смеха. Если вы не научили его смеяться, радостно удивляясь, сочувствуя, желая добра, если вы не сумели вызвать у него мудрую и добрую улыбку, он будет смеяться злобно, смех его будет насмешкой.
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира — пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
— Я нашел новое определение для телевизора, — пробормотал Джордж. — Это аппарат, который мешает взаимопониманию художника и зрителя.
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Сущность твоя столь громко заявляет о себе, что я не слышу твоих речей.
Ах, как хорошо бы мне жилось, оставь меня в покое эти геологи со своими ужасными молотками! Их стук раздаётся в конце каждого библейского стиха.
Ненавижу слышать финальный свисток, потому что если я играю хорошо, я хочу, чтобы игра продолжалась вечно, а если плохо, то хочу продолжить играть, пока не приду в порядок.
Смех гремит только в компании, где все чувствуют себя равными.
Актёры — это моя семья. Я не требую от актёра «играть». Говорю: смотри на мой палец и улыбайся. И он слушается, потому что не хочет оказаться на моём месте и за всё отвечать.