Баб (шиизм)

Баб (араб. باب‎, «ворота», также заимствовано в перс. باب‎ и тюркских языках) — духовное звание у шиитов, титул для человека, обладающего необычайным знанием, восходит к хадису «Город знаний»:

В разные времена и в разных ветвях шиизма термин имел близкие, но различающиеся значения:

• у исмаилитов баб находится на четвёртом уровне иерархии (после пророка, асаса и имама);
• во времена Фатимидов главный послушник имама (также называвшийся даи аль-дуат), проводивший религиозную политику по указаниям имама, глава проповедников («ходжа»). Часто совмещался с постом везиря (например, в случае Бадр аль-Джамали);
• у нусайритов баб — на третьем уровне иерархии, после мана («смысла», эквивалента самита, «молчащего имама» у исмаилитов), и исм («Имени», эквивалента натика, «говорящего имама»). Титул абваб использовался в первых семи циклах и в цикле исламских имамов, начиная с Салмана аль-Фариси (включая Али и Мухаммеда). В 245 г.х. (859—860 год), Мухаммад ибн Нусайр объявил себя бабом десятого имама аль-Наки;
• у друзов термин применяется к аль-акль, разуму, первому в иерархии после божества. Хамза ибн Али назвал себя бабом, последним воплощением универсального разума;
• у шиитов-двунадесятников термин во многих вариантах — Баб Аллах («ворота Бога»), Баб аль-хода («ворота указания»), Баб аль-иман(«ворота веры») — применяется к имаму, обозначая, что через имама происходит доступ к Богу для получения знаний и благодати и отправления молитв. Али является вратами к пророку, а сам Мухаммед — вратами к Богу: «Али — это ворота, как войти в город, кроме как через ворота?». Имам ассоциируется с воротами, через которые дети Израилевы пройдут для отпущения грехов (Баб-аль-Хетта);

имамиты применяют термин для обозначения представителей имама; так, титул «баб» носили четыре посредника-суфара, через которых скрытый имам поддерживал связь с верующими с 260 по 329 год хиджры;

• в XIX веке часть шейхитов стала рассматривать Ахмада аль-Ахсаи и Казима Решти как врата к имаму, таким образом зародился бабизм.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В последние годы среди неоязычников отмечается рост симпатий к старообрядцам, и в некоторых случаях они даже отождествляют свою веру со старообрядчеством. Однако в этой среде старообрядчество понимают весьма своеобразно, в частности как приверженность неким исконным русским верованиям. Например, по мнению А. А. Добровольского (Доброслава), «старообрядчество, внешне проявившееся как движение против церковных нововведений, было по сути бессознательной попыткой сохранения тех пережитков дохристианских воззрений и обрядов, что таились в народе под личиной казенного православия»[7]. Глава Омской языческой общины Александр Хиневич прямо называет свою религию «староверческой». Неоязычник Велеслав прославляет протопопа Аввакума, восставшего против Антихриста[8]. В. М. Кандыба отождествляет некую выдуманную им первобытную Русскую Религию с истинным христианством, которое будто бы, несмотря на гонения, было сохранено староверами и донесено до нашего времени Е. П. Блаватской, К. Циолковским и Рерихами[9]. А вот какой позиции придерживается, например, Е. М. Луговой, бывший фотограф, а ныне главный редактор «культурно-просветительной газеты» «Советы Бабы Яги», пропагандирующей магию, неоязыческие идеи и народную медицину. Он считает себя старообрядцем, но при этом объявляет о своей полной толерантности в отношении «христианства, язычества и других конфессий»: «Я за синтез всех конфессий»[10].

Сборник статей, Неоязычество на просторах Евразии, 2001

Необходимо обратить внимание на то, что поскольку в основе народной педагогики лежат эмпирические знания, она наряду с практически достоверными, ценными, полезными знаниями содержит антигуманистические положения, например, пренебрежительное отношение к женщине, покорность к проявлениям социальной несправедливости. Об этом свидетельствуют народные пословицы и поговорки: «За одного битого двух небитых дают», «Курица не птица, баба не человек», «Моя хата с краю, я ничего не знаю», «Своя рубашка к телу ближе» и др.

Г. В. Нездемковская, Зарождение и развитие этнопедагогики России, 2011

В. М. Кандыба отождествляет некую выдуманную им первобытную «Русскую Религию» с истинным христианством, которое будто бы, несмотря на гонения, было сохранено староверами и донесено до нашего времени Е. П. Блаватской, К. Циолковским и Рерихами (В. М. Кандыба 1998: 170, 232–233). А вот, какой позиции придерживался, например, Е. М. Луговой (1950–2008), бывший фотограф, а затем главный редактор «культурно-просветительной газеты» «Советы Бабы Яги», пропагандировавшей магию, неоязыческие идеи и народную медицину. Он считал себя старообрядцем, но при этом объявлял о своей полной толерантности в отношении «христианства, язычества и других конфессий». «Я за синтез всех конфессий», – заявлял он (Луговой 1996: 4). В то же время при всей заявленной толерантности назывались и враги староверов – чужеземцы (будь то «иезуиты», «магометане» и пр.), которые силой или обманом устанавливали на Руси свои порядки. И Луговой утверждал: «История староверов неразрывно связана с борьбой народа с ненавистным крепостничеством за свободу». Декабристы (многие из которых были западниками и состояли в масонских обществах! В. Ш.) приравнивались к славянофилам и объявлялись старообрядцами, «выступавшими за возврат к свои корням и против мировой революции» (Мы 1996: 1).

Виктор Шнирельман, Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России, 2012

Обратимся для начала к образу прародительницы Скифа. Имя Эхидны образовано из двух арийских слов: «ахи» – «змея» и «дану» – «река». Эхидна – «речная змеедева», разновидность сказочных русалок. Современная традиция изображает их носительницами исключительно отрицательных начал. Но изначальные представления о русалках были заведомо не такими. Их почитание напрямую восходит к общеиндоевропейскому культу живительных сил Природы. В верованиях индоевропейцев огромное значение имеет образ Матери-земли (у русских – Мать сыра земля), которому отводился статус божества. Мать-земля выступала в роли прародительницы и хранительницы животного и растительного мира, Великой (верховной) богини, ответственной за все сущее. Главенство женского начала в иерархии божественных сил соответствует эпохе матриархата, первым тысячелетиям существования «гомо сапиенса». Русалками изначально называли девушек, посвящавших себя служению Великой богине. Они – предшественницы тех, кого позднее стали называть ведьмами. Красавицы, знахарки, ведавшие тайнами растений и магией заговоров, они пользовались особым всеобщим почетом и уважением. Перемена отношения к ним произошла с наступлением патриархата, когда возникли сказания о страшных, уродливых русалках, похожих на косматых баб, кудлатых, как ведьмы, горбатых и старых, черных, заросших шерстью, с грудями, как каменья, ходящих голыми или в лохмотьях и держащих в руках клюку или кочергу. Памятуя об этом, не следует думать, что Эхидна была из числа таких уродин. Еще Гесиод помнил, что она прекрасна ликом. Правда, добавлял, что при этом ужасна в своей змеиной сущности, но это, похоже, присуще многим красавицам.

Анатолий Абрашкин, Да, скифы мы! «Откуда есть пошла Русская Земля», 2014

Особое место в верованиях кыпчакских племен занимал культ предков. Он выражался в установке каменных антропоморфных фигур (т. н. «каменных баб») вблизи погребений знатных, почитаемых мужчин и женщин (детских статуй нет). Статуи ставились на возвышенных местах лицом на восток. Статуи (X–XI вв.) были изготовлены примитивно, изображение (прорисовка) лица– схематично, более поздние стали выполняться художественнее и реалистичнее. В Дешт-и Кипчаке известны только ранние изваяния, в том числе 115 древнетюркского происхождения и 108 – кыпчакского. Кстати, сиры, предки кыпчаков, не ставили каменные изваяния, этот обычай очевидно появился позже.

Юрий Андреевич Евстигнеев, Кыпчаки / половцы / куманы и их потомки. К проблеме этнической преемственности, 2010

Жители Хорасана называют хаджифирузов «джиги-джиги нане-ханом» (перс. диал. «смилуйся, тетушка»). Вероятно, обычай гуляний с участием группы «арусгуле» (от перс. арус-е гул – невеста чудовища) или «пир-бабу» (перс. великий старец) в селениях Гиляна и Мазандарана, которые проходили в начале года, представляет собой еще один вариант этой традиции. В таких труппах артист, исполняющий роль чудища, окрашивает лицо в черный цвет, намазывая его золой, отпускает длинную черную бороду, увешивает себя метлой, пучком рисовых стеблей, колокольчиками и бубенцами. Он становится возлюбленным красавицы (наз-ханом), которая является невестой безбородого, или «бабу», и вступает с ним в бой, после чего сам женится на красавице (Болукбаши, 1381. С. 40).

Бахаре Сазманд, Навруз: праздник, объединяющий народы

«Старуха приехала в Москву издалека. Свой северный край называет Русью. Большая, бокастая, ходит в валенках, в теплой стеганой безрукавке. Лицо крупное, желтоглазое, в космах толстых седых волос, – лицо восемнадцатого века. <…> Чаю она не пьет, сахару не ест. Пьет горячую воду с черным хлебом, с селедкой или солеными огурцами. <…> Ее рассказы о родине величавы. Леса там темны, дремучи. Снега выше вековых сосен. Бабы, мужики шибко едут в лубяных санках, на кубастых лохматых коньках, все в лазоревых, крашеных тулупах со стоячими аршинными воротами из жесткого псиного меху и в таких же шапках. Морозы грудь насквозь прожигают. Солнце на закате играет как в сказке: то блещет лиловым, то кумачовым, а то все кругом рядит в золото или зелень. Звезды ночью – в лебяжье яйцо»[1].

Валерий Демин, Русь нордическая, 2005