Падчерица

Па́дчерица — неродная (приёмная) дочь для одного из супругов, родившаяся от предшествующего брака второго супруга.

Падчерицей может называться только тот ребёнок, который является родным одному из супругов. В случае, если ребёнок не является родным ни одному из родителей, используется термин «приёмная дочь».

Падчерица — женский синоним понятия «пасынок».

Неродной родитель по отношению к падчерице называется отчим или мачеха.

Классические образы падчерицы в фольклоре представлены в сказках «Золушка» и «Морозко».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Четвертое возможное объяснение закавыки – понимать анепсия не как племянника и не как деверя, а как пасынка. Допустимо ли такое понимание, должны решить специалисты в среднегреческом языке. Для сравнения, тем не менее, стоит отметить, что в древнерусском языке, снявшем немало калек с греческого, слова «племянник», то есть этимологически «член племени», и «родственник», то есть «член рода», были практически синонимами. Относительно же среднегреческого на мой дилетантский взгляд зацепка может быть в том, что для пасынка, похоже, у греков не было специального слова, вследствие чего использовалось более общее прогон (προγονος) – «старший ребенок» и «дитя от первого брака», то есть пасынок или падчерица, но также «прародитель, предок». Не могли ли в каких-то случаях греки во избежание недоразумений заменять прогона анепсием, то есть словом, имевшим значение «родственник», именно в смысле пасынка? Но, оставив кесарю кесарево, то есть лингвистам лингвистические проблемы, взглянем на вопрос по-житейски: могла ли Ольга быть сестрой Игоря, и мог ли Святослав быть деверем или пасынком Ольги?

Владимир Борисович Егоров, Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей, 2012

Сын вашей второй супруги наследником первой очереди являться не будет. Пасынки и падчерицы относятся к наследникам седьмой очереди. Сын Вашей супруги может наследовать только в том случае, если наследники предыдущих очередей откажутся от наследства или не примут его, будут отстранены судом от наследования.

Татьяна Семенистая, Наследство. Оформление наследства, а также о том, как оформить завещание, чтобы все предусмотреть, 2015

Дружба с дворянином Трегубовым помещичьей семьи опять-таки шла на пользу Тургеневым. Театры, балы, приёмы на дому именитых людей города, общение на французском языке, фортепьянные вечера… Демократически настроенные дворяне заполоняли огромный дом хозяйки Авдотьи Матвеевны. С кончиной главы семьи Александра Ивановича Гончаровы осиротела лишь по факту «де юре». Семейные и хозяйственные устои не дрогнули. Что касаемо положения в городском обществе, то оно даже окрепло. Ещё вполне моложавая мать семейства, обладала привлекательной внешностью. Так что они с Трегубовым вполне сочетались на фоне симбирского дворянства. А любящий детей Николай Николаевич гармонично вошёл в дом Гончаровых теперь уже полностью, заменив главу многодетной семьи. Имея солидный денежный запас, он завещал их падчерицам Александре и Анне, сказав: «Приданным дочерей я обеспечил, а сыновьям дам образование – пусть зарабатывают сами».

Валерий Граждан, Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века, 2015

Соучастие Катерины в делах мужа озадачивает больше, чем что-либо другое. Вскоре после свадьбы она забеременела; возможно, в силу своего положения она стала более ревнивой, и ревность толкала ее на отчаянные шаги. Возможно, принимая участие в сомнительных играх Сеймура, она пыталась сохранить его любовь к себе. Может быть, она боялась, что у Елизаветы развилось нечто вроде девичьего влечения к отчиму. Как бы там ни было, забавы мужа вскоре надоели Катерине, и в мае 1548 г. Елизавету послали жить к сэру Энтони Денни и его жене Джоан в замок Чезент в графстве Хартфордшир. Денни был видным членом правительства при Эдуарде, а Джоан приходилась родной сестрой Кэт Эшли. Перед тем как Елизавета покинула дом мачехи, Катерина, которая тогда была на шестом месяце беременности, многозначительно предупредила падчерицу о том, сколь пагубными могут оказаться сплетни для ее доброго имени.[11] В Чезенте Елизавету держали в уединении; поползли слухи о том, что она ждет ребенка от Томаса Сеймура. Кэт Эшли сообщала, что принцессе всего лишь нездоровится, однако сплетни продолжались. По словам местной повитухи, как-то вечером ее увели из дома с завязанными глазами, чтобы помочь какой-то даме «в богатом доме». Она вошла в комнату, освещенную свечами, и увидела на постели «очень красивую молодую леди», у которой начались роды. Повитуха утверждала, что родившегося ребенка убили, ей же велели хранить все произошедшее в тайне. Она заподозрила, что молодая дама занимала очень высокое положение. Зная, что Елизавета живет совсем недалеко, в Чезенте, повитуха решила, что принимала роды у принцессы.[12]

Анна Уайтлок, В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора, 2013

Новая королева приняла к сердцу свою падчерицу Елизавету и уделяла ее воспитанию много времени и внимания. Только благодаря своей мачехе Елизавета выросла высокообразованной, начитанной девушкой, она свободно владела французским и итальянским языками, хорошо знала латынь, сравнительно неплохо объяснялась на испанском и греческом. Екатерина Пар научила Елизавету вышивать, танцевать, ездить верхом и обучила хорошим манерам. Ее вышивки отличались тонкостью и изяществом рисунка, богатством красок. Сохранились вышитые ею платки, которые она дарила на Новый год своему сводному брату, будущему королю Англии Эдуарду.

Борис Грибанов, Елизавета I, королева Англии

Бьянке минуло шестнадцать лет, и, невзирая на каторжный образ жизни, она цвела красотой, и личико ее напоминало красавиц, которых бессмертили на полотне своих картин Тициан и Тинторетто. Новый источник гонений со стороны мачехи!.. Дорого готова была дать эта мегера, чтобы хоть каким-нибудь снадобьем обезобразить падчерицу. За каждый нечаянный взгляд последней на какого-нибудь молодого человека бедная красавица была вознаграждаема пощечинами, ударами плетки и осыпаема ядовитыми упреками весьма цинического свойства… Мачеха без всякого основания ревновала Бьянку к ее родному отцу. Несчастной девушке оставались на выбор две дороги к избавлению от адской ее жизни: бегство из родительского дома или смерть. В раздумье над этим выбором застала Бьянку ее первая любовь, в которой она нашла отраду и спасение.

Кондратий Биркин, Франциск Медичи, великий герцог тосканский, 1870

Мать и сестра Авроры были резко против этого увлечения, но так как адъютант генерал-губернатора неожиданно исчез, то о нем как-то и позабыли, а слухи в обществе о возможной свадьбе падчерицы Валлена утихли.

Н. В. Кривцов, Русская Финляндия, 2009

Помните сказку про «Золушку»? Так вот: сказочная мачеха – это гиперболизированный образец такой бабушки. Возможно, что в семнадцатом столетии несчастная падчерица, безропотно и послушно осуществлявшая все прихоти приемной матери, была образцом женского воспитания. Но представьте себе юношу или мужчину с характером Золушки, покорно сносящего унижения… Думаю, комментарии излишни.

Владимир Леонов, Как правильно воспитать сына без отца, 2013

Впоследствии падчерицы упрекали ее в том, что она «с мужиками за одним столом вино пила» – разумеется, не упоминая о том, что этими самыми «мужиками» были иностранные дипломаты, бывавшие в доме Матвеева.

Светлана Бестужева, Петр Первый, 2015

Парламент выдал ему только шесть тысяч фунтов из обещанных 25. Герцогу пришлось одалживать деньги на обратную дорогу. Не имея возможности нанять кучера, он сам сел на козлы экипажа, набитого до отказа – в нем поместились его жена, его падчерица, сиделка, горничная, две комнатные собачки и клетка с канарейками. Во второй карете ехали прислуга, доктор и акушерка мадам Сибольд.

Владимир Абаринов, Проклятие дома Виндзоров, 2014