Big stories of small city

ALAKIN, 2022

Я знал, что рая нет на Земле, но я искал. Несколько десятков лет ездил по миру, побывал в полусотни стран, жил в красивейших городах… а потом случайно попал в Фельтре – маленький городок эпохи Римской империи, перестроенный в Средневековье. Здесь я и остановился… и никуда уже больше не спешил… Приглашаю и вас познакомиться с этим удивительным городом и его колоритными обитателями.

Они ушли, но обещали вернуться

«Ни голосов их, ни дыхания… Мальчишек, рвущихся в окно…»

Поэт Гага Нахуцришвили опубликовал это пару дней назад на своей странице. В короткую фразу уместил огромную историю. Да. Дано ему, как и любому большому мастеру. Слова эти навеяли грусть. Шел дождь. Окна первого этажа моего дома в Feltre смотрели на старый город (centro storico, см. предыдущие истории), и я видел, как грустила со мной, покрытая сияющими бусинами, пустынная улица. Было только шесть вечера, но старинные фонари уже зажгли, и от их желтоватого света капельки на мостовой загорались теплым блеском. Меланхоличный джаз повывал у меня в компьютере в тон погоде, и эти слова Гаги мгновенно унесли меня куда-то далеко-далеко…

— Никала, Никала! Выгляни! Кто-то зовет тебя с улицы! — кричит мне мама из кухни. Пулей лечу из комнаты на балкон. Это друзья кличут меня снизу. Звать могли по любому поводу: сыграть в футбол, поучаствовать в драке, разыскать девушку друга. Мы взрослели, и причины, требующие «личного присутствия», тоже менялись.

— Ты сделал уроки? — не желая столкнуться с реальностью, больше для проформы, спрашивает меня мама.

— Да-да, сделал, — кидаю ей уже из подъезда.

Лифт ждать нет сил, и я сломя голову несусь вниз по лестнице.

А вот я уже постарше. На этот раз зовут, чтобы зайти ко мне. Девяностые вспоминать жутко, но священное хлебосольное гостеприимство и вино в нашем доме не переводились и тогда. Заходят. Сидим. Рассуждаем. К нам присоединяется еще кто-то, потом снова гости. Приходят. Уходят. И так без конца!.. Где тогда были мобильники, смартфоны — не пошлешь заранее сообщения. Звали друг друга с улицы, звали громко — так, чтобыф хорошо всех перебудить. Болтались туда-сюда. Дождь. Блюз. Старый город. Бьют колокола San Giacomo³. И голова у меня, соответственно ситуации, лежит на запястье. Взгляд уткнулся в потолок, а в ушах все Гагина фраза.

— Никала! Никала! Никола! Никола! Никола!

Постой-ка! Тут что-то не так! Николой меня не называли! Никала! И только! Вот снова! Ты посмотри!

— Nicola! Nicola! Ci sei?⁴

Гага, конечно, крупный мастер, но не настолько, чтоб отправить ко мне кого-то с улицы 90-х. Это уж слишком! Да и в эпоху суперсвязи кто будет кричать? Кто станет звать меня с улицы? А уж в Италии, в Фелтре! Нет, нет! Немыслимо! Так просто прийти, не договорившись заранее?! Исключено! Может, Буччи? Но обычно он просто тихо скребется в окошко Леки. Стесняется… Нет! Это не он, не Буччи! И не пил я вроде. И не сплю. Вот запястье. И голова все так же… на нем… «Эх, Нахцо, Нахцо⁵! Что-то ты мутишь», — думаю я и улыбаюсь. Я всегда так улыбаюсь в моменты неловкости… в никуда… просто… чтобы не тревожиться понапрасну. Вот и сидел, улыбаясь, пока не очнулся от Лекиного крика:

— Никала! Выгляни, пожалуйста, наконец! Неудобно! Оглоушили всю улицу! Зовут тебя, не слышишь?!

Удивление? Нет! Неловкость? Тем более нет! Настороженность? Нет! Нет! Радость! Безмерная радость! Как у ребенка! Переполняющая душу! Бегу к двери. Открываю. Под дождем стоят двое: Michele Reоlon и Nicolò Doglioni.

— Scusa, scusa Nicola. Buona sera. Eravamo qui di passaggio e volevamo a salutarti⁶, — принялись приветствовать меня два итальянца, что никак, в свою очередь, не могло быть правдой: один жил в четырех километрах от Фельтре, а другой — в двадцати! Прилетели влюбленные голубки с разных сторон! «Прогуливались» они, держась за ручки, и только «случайно» оказались рядом с моим домом! Это их «случайно» опровергали бутылки вина в каждой руке, всего четыре! Из своего тупого, но сладкого остолбенения я вышел так же мгновенно, как и вошел в него за пару секунд до этого!

— Давайте-давайте, заходите! — пригласил я их.

Не знаю, что на меня нашло, но я их почему-то сфотографировал, пока они стояли в дверях. Скорее всего, в ту секунду мне показалось, что такое редчайшее мгновение не повторится еще лет тридцать! Или же потому, что столь потрясающая, молниеносная радость и в самом деле большая редкость. Не знаю! А они стояли как в воду опущенные. Правда! У них был такой умилительный вид провинившихся школьников, что мне попросту захотелось их обнять!

— Ну? Что вы стоите, не понимаю?! Чего стесняетесь?! — недоумеваю я.

Глазами они мне показывают: оглянись, мол. Оглядываюсь. Вижу наверху, на лестнице, Леку. Для людей этой культуры нагрянуть без приглашения, звать с улицы, кричать и, что еще хуже, быть застуканными с поличным — такой удар, что поднять голову уже не по силам!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Церковь в Фельтре, старом городе.

4

Никола! Никола! Ты дома? (итал.)

5

Ласкательно от Нахуцришвили.

6

«Извини, извини, Никола. Добрый вечер. Гуляли тут неподалеку и решили заглянуть, поздороваться».