Цена желания

Dante S., 2019

Владеем ли мы сами своей судьбой? Ответ на этот вопрос попытается дать наш главный герой, рассказывая историю своей жизни таинственному мистеру Ди. Знакомьтесь, Энджел Коллинз – человек, который родился с уникальной способностью – исполнять желания людей. Проклятье это или дар? Нужен ли наш герой этому миру? А главное, сможет ли он после всех испытаний судьбы остаться самим собой?

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. ВЕЧНАЯ ДРУЖБА

Дружба и любовь, несомненно, имеют сходные черты. О любви даже можно сказать, что она есть безумство дружбы.

Сенека Луций Анней

Её звали Фэйт.

В маленьком американском городке, откуда я родом, все друг друга знали, уважали и были приветливы. Это было просто райское место для людей, уставших от будней суеты больших городов. Здесь были те же самые радости: гипермаркет, кинотеатр, клуб, фитнес-центр и т. д., только одно отличие — мало людей. А как говорится, чем меньше людей, тем воздух чище.

Но шутки шутками, а дышать там действительно было очень легко. Точно не знаю, правда это или нет, но наш город тогда считался самым чистым в Америке. Многие даже шутили, что наш воздух нужно продавать в баночках туристам.

Мне как раз недавно исполнилось десять лет. И, взяв машинку на пульте управления, я помчался испытать ее в полевых условиях. Как раз через несколько кварталов был подходящий испытательный полигон — заброшенная строительная площадка. Одна семья из Ирландии хотела построить здесь дом и заселиться сюда. Но как-то не сложилось. Приезжала полиция, родителей арестовали, а детей забрали представительные взрослые. Но тогда это было для меня абсолютно неважно, и этот недостроенный дом служил лишь воплощением моих гениальных и «глобальных» идей. Итак, была выбрана первая трасса — лежащий по диагонали желоб. Ну вот, первое испытание — горка. Я поставил машинку у верхнего конца желоба. Итак, все готово — один, два, три…

— Дай мне машинку.

Мой палец застыл на полпути к кнопке. Это было… очень дерзко. Но удивила больше не дерзость этого, хоть и приглушенного, но звучного голоса, а, скорее, глубина и полное, какое-то хладнокровное спокойствие. От этого мне тут же стало не по себе и я поднял глаза, чтобы увидеть источник моего страха. Им оказался мальчик моего возраста в синих штанах, красной куртке. А голос его звучал приглушенно, потому что шерстяной шарф закрывал нижнюю часть лица.

— Меня зовут Фэйт. Дай мне машинку.

«Фэйт — женское имя, мою бабушку звали так. Значит, я ошибся и это девочка», — подумал я и мысленно восхитился своей блестящей дедукции, достойной того сыщика, сериал про которого я часто смотрел по телевизору. И ляпнул:

— А, так ты девочка!, — и тут же пожалел об этом.

— А что, я на мальчика похожа, что ли? — скривила лицо, собираясь заплакать, девочка — Я не хочу быть похожей на мальчика, мальчишки — глупые бегемоты.

Ну вот, она обиделась… Надо было срочно спасать ситуацию.

— Я не говорил, что ты похожа на мальчика. За шарфом плохо видно лицо. Да и одета ты не в розовое (тогда я думал, что девочки непременно должны носить розовые вещи).

— Ну, мне не нравится розовый цвет. В книжке видела картинку розового бегемота, а я их терпеть не могу.

— Да я уже понял это из твоей дразнилки про мальчишек! — улыбнулся я.

— Это не дразнилка, это факт! — нахмурилась Фэйт.

— Ну, как скажешь! Ты давно переехала?

— С чего ты так решил? — удивилась она, вскинув бровь.

— Ну, я всех знаю в нашем городе, тебя ни разу на улице не видел! Где ты живешь?

— Вон там, — показала Фэйт на ближайший дом. — Я в первый раз вышла погулять так далеко, до этого меня родители дальше двора не отпускали.

— Нет, ты не там живешь. Это дом Кристенсонов, они набожные зануды и их детей я знаю.

— Да нет же, вон там, за этим домом.

И действительно там был дом, в котором жила семья довольно закрытых и скромных людей. И я вспомнил, как родители на кухне разговаривали об этом. Папа, кажется, назвал их странными. «А это, видимо, их дочь» — и снова блестящая дедуктивная конструкция. И тогда я сказал, как раньше это делал папа, когда к нему приходили какие-то важные люди в черных костюмах:

— Ну, приятно познакомиться, Фэйт! Меня зовут… — и тут я осекся.

Надо сказать, что я терпеть ненавижу мое имя, потому что оно было просто величайшим источником всевозможных шуток и дразнилок для остальных детей. Поэтому я решил, что оно мне вообще не нужно. Могу быть кем захочу и в какой угодно ситуации.

— Меня зовут… — так, подумаем, как же назваться… Вот, придумал. — Меня зовут Вуди!

«Ну конечно, Вуди Вудпеккер — это мой любимый герой мультсериала. Он очень умный, хитрый и находчивый, прямо как я!»

— Ну, судя по тому, что ты так долго думал, это не твое имя!

«Чтооо?! Она тоже сыщик? Да, такого я не ожидал. Настоящая битва умов. Ответим достойно.»

— Просто я немного растерялся от того, что ты так настойчиво попросила отдать тебе машинку.

«Блестящая победа. Ей нечем ответить на столь стремительный выпад».

— Но ведь до этого ты говорил нормально. Значит, ты врешь!

«Оглушительное поражение».

— Так как же твое имя? — с улыбкой спросила она.

— Мое имя… Никто.

— Нет такого имени.

— А мне все равно!

— Ну скажи, пожалуйста! Я же свое сказала!

«С фактами, конечно, не поспоришь. Но для мужчины хуже нет, когда над ним смеется девочка!»

— Все равно не скажу! И не проси!

— Ах так?! Если не скажешь, тогда я обижусь и больше никогда не буду с тобой разговаривать.

«Нет. Она мне никто. Но я уже слышал эту фразу. Мама так папе говорила, когда ей что-нибудь от него было нужно. И папа боялся этого. И мне тоже стало тогда страшно, хоть до конца и не осознавал, почему.»

— Нет! Нет, не надо! — чуть было не выкрикнул я. — Просто? над мои именем все издеваются. И я не хочу, чтобы и ты смеялась над ним.

— Что ты, я так никогда не поступлю. Над такими вещами не смеются. Ну разве только мальчишки, а женщины — выше этого.

«Она явно позаимствовала эту фразочку из маминой речи.»

— Вот над моим именем тоже смеются. Ведь «fate» имеет значение веры. Вот и дразнятся: «Эй Фэйт, кто-нибудь в тебя уже поверил?». Хоть мои обидчики тут же и жалеют об этом, но меня это страшно бесит.

— Ты дерешься, что ли?

— Еще как! — Фэйт встала в гордую позу, выпятив грудь вперед. — Я известная воительница! Как Зена!

— Но ты же девочка. Девочки не должны драться!

— Кто это тебе сказал? Хотя мне все равно.

— Ну ладно…

— Так скажешь ты свое имя или нет?

— Что же, деваться все равно некуда. Я Энджел. — едва слышно произнес я.

— Опять выдумываешь? Или тебя действительно зовут Энджел?

— Да, а что…

И тут она рассмеялась. Ну вот, опять — сейчас начнется. «Энджел, когда тебе отчитываться перед Богом?» «Энджел, сколько душ сегодня вошли в Рай?» или «Энджел, или скажешь где находится Рай, или мы тебя макнем головой в унитаз и с мокрой головой ты не взлетишь» И все в этом духе. И зачем я сказал. Дурак. Пойду лучше домой.

Но тут Фэйт с улыбкой пояснила:

— Прости. Не обижайся, пожалуйста! Я не над именем смеюсь! Но твое имя… Просто я очень люблю, когда мама рассказывает о Боге. Она мне перед сном часто читает разные истории из книги про него. И я много знаю об ангелах. Это такие чудесные создания! Всегда хотела увидеть ангела с белоснежными крыльями, как в той книжке. И вот, сегодня меня в первый раз выпустили погулять дальше дома, а я шла и думала: «Вот бы мне увидеть ангела!» И вот встретила тебя.

И тут я тоже рассмеялся.

— И что, я похож на ангела?

— Немножко… Крыльев у тебя нет, — она показала подобие разочарования на лице. — Но зато ты добрый. Я это чувствую.

— Как скажешь.

Мне почему-то стало очень неловко.

— А.. Можно звать тебя Энджи?. — спросила, покраснев, она.

Так меня называли всегда только родители и близкие друзья. Но почему-то я чувствовал тогда в Фэйт родственную душу.

— Конечно! Мне нравится! Ну что же, ты хотела поиграть с машинкой. Давай!

С этого момента началась дружба, подобно которой, как я тогда думал, мир еще не знал. Фэйт была просто девчачьей копией меня самого: такая же умная личность, пытающаяся строить из себя взрослую, говорящая заумными словами, которых понахваталась от взрослых, любящая детективные истории. Мы проводили все время вместе: играли, общались. Вместе росли. Вместе ходили в школу. Помогали друг другу все время в учебе и в жизни. И хоть и у нее, и у меня были и свои друзья, но доверяли мы только друг другу. Даже звали друг друга «братанами на века».

Моим родителям Фэйт тоже сразу понравилась. Довольно быстро наши семьи подружились между собой. Ее отец с матерью были очень доброжелательными и совсем не странными людьми. Они вроде и скромные были, но в то же время любили повеселиться и пошутить. А самое главное — они никак не показывали того, что мой папа — инвалид. Не старались ему сочувствовать и напоминать все время о его недуге, а наоборот, обращались с ним, как-будто он вполне нормальный человек без каких-либо физических изъянов. И, возможно, моя дружба с Фэйт и знакомство с ее родителями хоть как-то смягчили мою нечаянную вину перед недугом отца. Потому что в первый раз с того инцидента он выглядел по-настоящему счастливым. Помню, как папа предвкушал каждую новую встречу с Мистером Дейном — отцом Фэйт, беспокоился, когда он задерживался. Он не показывал этого явно, но достаточно было просто понаблюдать за ним, и было видно, как его глаза то и дело посматривали на висящие на стене часы. А когда отец Фэйт все же приходил, он вскидывал руки и говорил:

— Наконец-то, Дейв! Я уж думал, случилось чего.

А затем они сидели на кухне, долго и много разговаривали на разные взрослые (в основном, политические) темы.

Тем временем, нам с Фэйт уже шел пятнадцатый год. Это пора переходного возраста и подростковых ошибок. Одну такую ошибку довелось совершить и мне. Дело в том, что мы уже шесть лет дружили, а я так и не решился рассказать о своем даре. Кстати, за все эти шесть лет эта способность ни разу не была использована. И это было очень удивительно и хорошо, потому что не было никаких ошибок, не было искалеченных жизней, случайно разрушенных невинным желанием. И я боялся все это время сказать ей. Боялся, что она мне не поверит, посчитает меня сумасшедшим и вообще перестанет со мной общаться. Но именно тогда, летом, когда мы с ней прогуливались по берегу этой самой реки, я и решился все ей открыть. Начал издалека:

— Слушай, Фэйт, мы ведь давно уже с тобой дружим, и я все хотел сказать…

— О, ты мне тоже нравишься!

Я потерял дар речи, ведь хотел сказать совсем не это. Но она быстро нашлась, что сказать при столь неловкой паузе.

— Но как друг. В смысле, если все мальчики бегемоты, то ты очень даже милый бегемотик.

— Фэйт…

— Что?

— Больше никогда меня так не называй. Это странно.

— Ладно, ладно. Будешь гиппопотамом! — засмеялась она.

И после этого я забыл, что хотел ей все рассказать. Потому что снова забылся, как и всегда, когда мы рядом. Я просто любуюсь ее улыбкой, слушаю о том, как прошел день и в который раз наслаждаюсь ей, сидящей напротив меня и, как обычно, теребившей прядь своих волос, которые отливали золотом. И вот уже пролетело два часа, пришло время возвращаться домой, и я выпалил совершенно неожиданно:

— Я исполняю желания!

Фэйт не растерялась.

— А, так ты решил со мной пофлиртовать. Но мое ты уже исполнил, Энджи. Ты появился в моей жизни.

— Нет, то есть да. То есть… Я на полном серьезе! У меня какая-то способность… Сам не знаю как, но это не зависит от меня. Это просто происходит и все…

— Хм… — задумалась Фэйт и немного нахмурилась, что значило начало построения дедуктивной цепочки.

— Что?

— А есть ли еще какие-то способности? Ну там, паутина из рук?

— Нет!

— Может, когти и регенерация?

— Да нет же…

— И даже не светишься в темноте, не летаешь по ночам и не спасаешь город? — с улыбкой спросила она.

«Да она издевается просто!» — обиженно подумал я.

— Нет, Фэйт. Скорее, наоборот — я не спасаю, а только разрушаю. Мой дар — это зло в чистом виде.

Меня внутренне вывернуло наизнанку — это так банально прозвучало…

И вот, я рассказал ей об отце, о расправе над обидчиками и о подарках на Рождество. В течение всей истории ее лицо принимало выражение грусти, ужаса, печали, радости и, под конец, совершенного спокойствия.

— Ну как? Перестанешь со мной общаться теперь? Боишься меня? — с опаской спросил я.

— Нет. С чего бы это? К тому же, судя по твоей истории, далеко не всегда твой дар причиняет вред.

— Почему это?

— Но ведь с детьми, которые получили на Рождество то, что хотели, ничего не случилось, так ведь? Все живы-здоровы?

— Ну да… Только…

— Что?

— Подарки некоторых были весьма странными…

— То есть?

— Ну, например, кто-то хотел просто машинку, железную дорогу или куклу. Но Грэг Диллон пожелал Чубакку на Рождество.

— Надеюсь, не живого?

Я тяжело вздохнул.

— Энджи?

— Что? Я же говорил, что у меня весьма странный дар. Семье того парня пришлось убеждать, что это приехал его родственник и развлекает его. Представляешь, каково им было? Чудом им тогда удалось сохранить это в секрете, пока отец Грэга не отвез это существо в лес. Неужели ты об этом не слышала?

— Слышала… Но не думала… Постой, то есть легенда о снежном человеке, это…?

— Да, настоящий Чубакка ходил в течение двух лет с тем мальчиком, Грэгом. А потом кто-то видел существо, похожее на снежного человека…

— О, Боже! — сказала Фэйт, и сразу закрыла рот рукой. — А я думала…

— Да. — снова вздохнул я.

— Хотя я больше не понимаю его семью. Пошли бы на телевидение, снялись в шоу и заработали бы. Но, видимо, у них были причины этого не делать. И вот опять же, смотри, никто ведь в результате не умер, правда?

— Да вроде нет.. Но Грэг какое-то время посещал психолога.

«Хотя это несмертельно и правда, ничего особо плохого не произошло. Может, все не так страшно?»

Ну, как бы то не было, и комиксы нас учат, что любой способностью можно научиться управлять! Фэйт вселила в меня надежду, хоть и слабую.

— Наверное, ты права! Возможно, я просто себя накручиваю.

— Конечно, права! Я же женщина!

— Ну, вообще-то девушка! — с улыбкой подметил я. — Женщиной ты станешь… потом.

— Ну и что? Ты сомневаешься в моем авторитете?

— Нет…

— Ну тогда, не будь занудой! — улыбнулась она. — Так вот, слушай, что я придумала. Узнав твою историю, я заключила следующее…

Мы до сих пор по очереди пародировали того детектива из сериала. Итак, пошла дедуктивная цепочка. Меж тем, Фэйт продолжала:

— Судя по твоей истории, люди, на которых отразился твой дар: твой отец, дети с подарками, или те придурки, которые над тобой издевались — все они просто неправильно загадали желание. Я так понимаю, когда желание загадывается необдуманно и сгоряча, то некая сила внутри тебя высвобождается и сразу идет по самому простому пути. В случае с детьми проблем вот особых не было. А вот, например, твой папа пожелал никогда не ходить на работу, и это было исполнено, но самым простым и трагичным способом. Он не стал вечным богачом, у него не стали появляться деньги под подушкой. Здесь ключевым словом стало «ходить». А раз не хочешь ходить, то не ходи вообще. Ну а те парни… они просто испытывали судьбу. И сила внутри тебя распознала издевательство как желание. Из этого следует, что твой дар привязан к слову «хочу», ну или близкому к нему по значению. Вот дети на площадке просто говорили о предметах, которые они хотели получить на Рождество. Они их получили и ничего страшного не случилось. Ну, почти.

— Ну да.

— Из этого можно сделать вывод, что если правильно загадывать желание, то оно сбудется в точности, как этого хочет человек. Это раз.

— Возможно, ты и права…

— А два, — перебила Фэйт. — Это то, что, судя по всему, чем сложнее или корыстнее, тем больнее может ударить того, кто этого пожелал.

Я начал сомневаться в безысходности моего положения. Все доводы Фэйт звучали ясно и логично, не было никакого подвоха. Но тут…

— И чтобы доказать тебе это, я сама загадаю желание!

Я не успел и слова вымолвить.

— Я хочу дружить с тобой вечно!

«Да будет так».

Я не успел остановить ее. Одержимый досадой и злостью, я схватил ее за плечи и стал трясти.

— Как ты могла так поступить?! Ты же самое дорогое, что есть у меня в жизни!

В ее глазах читался испуг.

— Энджи, отпусти меня. Что ты так кричишь? Господи, что с тобой?

Я осознал тогда, что в первый раз за все время нашей крепкой дружбы так сильно разозлился на Фэйт.

— Так завелся, как-будто что-то страшное произошло. Я просто хотела доказать, что в твоей силе нет ничего страшного. Ну что может быть не так в желании вечно дружить?

— Не знаю! Я просто… Боюсь потерять тебя и нашу дружбу.

— Да все нормально! Видишь, я цела, молния меня не поразила. И чувствую я себя прекрасно.

— Надеюсь, — я начал успокаиваться. — Твое желание уже исполнено, судя по всему.

— Ну вот, видишь, теперь ты от меня никуда не денешься! Мы будем вечно дружить и никогда не рассоримся!

— Хорошо, если так. Просто… Все это время, что мы дружим, мой дар ни разу не просыпался. Не было случая. И я надеялся, что…

— Ну вот, теперь представился, — Широко улыбнувшись, бесцеремонно перебила Фэйт. — Давай просто оставим беспокойства и будем дружить дальше.

Я кивнул. Но мне почему-то стало и спокойно на душе, и в то же время не покидало слабое ощущение какой-то тревоги. Однако из раздумий меня вытянул болезненный тычок локтя в бок.

— Э-эй, ты там уснул, что ли?

— Не-не, все в порядке.

— Ты хоть слушал, о чем я говорила?

«Конечно же, нет».

— Да, конечно…

— Вот чего-чего, а врать ты никогда не умел. У тебя сразу такое глупое выражение лица становится, что аж смешно. Ну да ладно, я вообще-то говорила, что по скольку мы разобрались с твоей способностью, пришло время поговорить и о тебе! — поучительным тоном местной учительницы отчитала Фэйт.

— А что со мной не так?

— Ну, что бы ты не говорил, но у тебя есть способность! Она, конечно, стремная и небоевая, но ты, как ни крути, можешь стать настоящим супергероем. А любому герою нужен специальный костюм!

— Хм… Надеюсь, не розового бегемота?

— Нет — рассмеялась Фэйт, — Конечно, нет. Тебе предстоит исполнить много желаний. Только представь возможности. Ты ведь можешь помогать людям! Да и зарабатывать можешь, если будешь иметь дело с состоятельными людьми или теми, кто пожелает стать богатым. А богачи — люди солидные и роскошные. Они обычно красивые снаружи, но пустые внутри. Так что ценят, прежде всего, внешний вид и стиль.

— И?

— Что «и»? — изумленно вскинула бровь Фэйт. — Вот представь, придут к тебе совершать сделку, ожидая увидеть солидного красавчика-«дьявола», исполняющего желания. И видят вместо него тебя, похожего на бомжа в черном застиранном балахоне и порванных на ноге джинсах.

— Ну уж извините, мы не по балам и званым вечерам ходим. — дразнящим тоном сказал я, делая высокомерное лицо. — Нормальная рабочая одежда, чтобы на велосипеде гонять по улицам.

Моя самооценка была теперь ниже плинтуса. А Фэйт, не дождавшись ответа, продолжила.

— Вы, конечно, не на балах, мистер Коллинз. Но и выглядеть должны подобающе. Вот, как я это вижу. Черный костюм и солидный черный галстук в фиолетовую полосочку. — Фэйт жестами в воздухе обрисовала силуэт будущего меня. — А на галстуке я могу нашить тебе символ, который полностью отражает твое кредо.

— Что?

— Твои жизненные установки!

— А, понятно… Мое кредо: исполню любое желание, но за последствия не отвечаю. Пользоваться на свой страх и риск того, что ваша жизнь пойдет по звезде. Ну что же, с этим разобрались. Вроде все нормально теперь. Осталось только заработать на роскошный костюм за оставшееся лето! — заключил я.

— Ну, или ты можешь вечно просидеть дома в ауре собственного пессимизма и умереть в одиночестве, съеденный собственными кошками.

И тут мы оба рассмеялись. Для меня все это тогда казалось глупостью. И я даже не думал, что Фэйт, сама того не подозревая, сформировала мой стиль на всю жизнь.

Итак, лето прошло. Все это время я усердно работал то здесь, то там. В итоге накопил достаточно денег, чтобы достаточно помочь родителям. Отец был очень горд мной и сказал: «Не зря ведь растили! Все-таки вышел с тебя толк!». Но и костюм я себе купил. Ведь близился выпускной и нужно было выглядеть соответствующим образом. И Фэйт-таки выбрала мне галстук в фиолетовую полосочку.

А после работы обычно мы с Фэйт гуляли, разговаривали, веселились. Она все хотела посмотреть мою способность в деле, но случая никак не предоставлялось. Смешно звучит, но никто ничего случайно не хотел.

А потом снова началась школа, но когда начался второй семестр, мой отец серьезно заболел. Наши местные врачи не могли поставить точный диагноз и посоветовали ехать в большой город для подробного медицинского обследования. Мать с отцом уехали, а на мне остались все заботы по дому большая ответственность. Гулять с Фэйт, как раньше, я уже не мог. Она часто заходила и мы много болтали о том, о сем. Ее помощь в некоторых хозяйских делах была просто незаменима, так как я был тем еще лентяем и раздолбаем по этой части. И вот близилось время итоговых экзаменов. Мы с Фэйт не виделись уже две недели из-за того, что она с головой ушла в подготовку к экзаменам. Это было очень важно для нее, ведь от этих экзаменов зависело поступление в колледж и дальнейшая успешная карьера. Я же не очень серьезно относился к экзаменам, хоть и тоже старался готовиться. Однако, мы не виделись уже две недели, и это страшно огорчало и раздражало меня. Уже тогда я понял, кем для меня является Фэйт и твердо решился позвать её на свидание. И вот, когда в самом разгаре была пора моей юности и разбушевавшихся гормонов, я абсолютно точно решил признаться во всем ей лицом к лицу.

Мою задачу облегчил приезд отца и матери. Они прибыли с хорошими новостями — оказалось, что у отца не было ничего серьезного, просто легкая сердечная недостаточность. Врачи прописали курс терапии, чему отец был не очень рад. Но зато теперь я мог не беспокоиться о нем и полностью посвятить себя задуманному. В тот день я шел в школу уверенным и собранным. Сотни раз прокручивал, как отведу Фэйт в укромный уголок, признаюсь во всем. Я представлял ее возможную реакцию — может, пошлет меня или расцелует на радостях и поклянется в вечной любви. Тогда я был в состоянии эйфории, но сейчас понимаю, что одна воображаемая картинка была глупее другой. И вот, в тот день я открыл массивную дверь школы и увидел ЕЁ и какого-то парня с ней. Кажется, он был с другой параллели. Они разговаривали и смеялись. Она говорила, а он смотрел на нее с восхищением. Он говорил, а она мечтательно смотрела на него. А самое главное, Фэйт заметила меня, но даже не помахала рукой, или, как обычно, не окликнула и не стала с ходу рассказывать, что же с ней сегодня произошло. Вообще, казалось, не заметила моего присутствия. В общем, я тогда сильно расстроился и, опустив голову, побрел на уроки. Больше я с ней не общался, да и в школе она на занятиях не появлялась. Много раз звонил ей домой и приходил, но ее все время не было дома — то она в библиотеке, то гуляет с подружками, то еще что-нибудь. А я ночами не спал и все думал: «Где она сейчас? Может, меня обманывают, и Фэйт с тем парнем? Что они делают?». Через несколько дней я решил забыться и перестать вообще думать обо всем, что с ней связано. Стал тоже усиленно готовиться к тестам и с головой ушел в учебу. До определенного момента.

— Сынок, ты что не слышишь? Телефон звонил. — мама возвысилась надо мной, сидящим в наушниках и усердно штудирующим конспекты.

— Кто?

— Фэйт твоя, кто же еще! — с ехидной улыбкой сказала мама.

И прежде, чем я успел что-то возразить, сунула мне в руки трубку и ушла, одарив меня ехидной улыбкой. Итак, я застыл в нерешительной позе: с одной стороны я обижен и разговаривать не хочу, а с другой стороны нужно хотя бы объяснить, что все в порядке, а то выглядеть будет странно. Дали телефон, а ты сбросил. И потом, это же Фэйт, мой «бро на века».

— Алло.

— Энджи, привет! Как же я рада тебя слышать! Как дела? Мы так давно не общались! Как будто сто лет прошло. Что ты делаешь? Как ты…

У Фэйт был такой беззаботный звонкий голос. Она как всегда тараторила в трубку, задавала кучу вопросов, что создавалось ощущение, как-будто и не было этих долгих недель молчания и разлуки. Из раздумий меня вытянуло то, что в трубке, наконец, повисло молчание. Я понял, что надо что-то сказать, но не знал что и как.

— Привет… Слушай, я… — нерешительно выдавил я из себя.

— Знаешь, я позвонила тебе, чтобы сообщить просто офигенную новость! — не дожидаясь, пока я закончу, продолжила Фэйт. — Ты готов это услышать? Тогда подходи на наше место через 1,2,3… сейчас!

И, прежде чем я что-то ответил, положила трубку. «Всегда она так!» Ну что же, все равно надо встретиться и при встрече выразить всю обиду. Тяжело вздохнув, я нехотя оделся и отправился к «нашему» месту. Этим местом была спортивная площадка, где когда-то был тот самый недостроенный дом, где мы с ней познакомились. Я шел. На небе, будто лампочка, ярко светила луна. И вокруг все казалось таким красивым под покрывалом той чудесной ночи. И стало как-то тепло и приятно на душе. Ругаться совсем не хотелось.

Фэйт уже сидела и качалась на большой широкой качеле-скамье. Лунный свет делал ее черты столь соблазнительными и прекрасными… «Стоп, не забывайся! Она тебя игнорила все это время» — мысленно одернув себя, я поздоровался.

— Привет, Фэйт!

— Привет, Энджи! — Фэйт соскочила с качели и кинулась в мои объятия. — Как же давно я тебя не видела. Все учеба да учеба. У меня такое чувство, что я провалю экзамен.

— Все будет хорошо! — попытался подбодрить ее я. — Ты все сдашь! Ты же столько занималась!

— Ты так говоришь, чтобы меня подбодрить! Ты всегда так делаешь! — заметила она и попыталась сделать подобие обиды — Но я позвала тебя не для этого. У меня просто грандиозная новость!!!

— Какая?

— Готов?! — Фэйт, казалось, сейчас просто воспарит над землей от переполнявшего ее возбуждения. — Помнишь того парня, который выступал у нас в школе с группой? Его Алан зовут. Помнишь? Помнишь?

— Ну…

Честно, я не помнил, потому что мне всегда было все равно.

— Так вот, мы недавно, пару недель назад, совершенно случайно встретились в школе. И знаешь что? Он, оказывается, тоже здесь учился, год назад закончил. И он сказал, что я ему нравлюсь и пригласил пойти с ним на мой выпускной вечер!!!

Я был в растерянности. Как же так? Это должен был быть НАШ выпускной вечер! Это я должен был позвать ее! Это я должен танцевать с ней вальс! Я должен признаться ей! Гнев к Алану переполнял меня. Но я ничего не сказал на это. Я сделал…

Минуту она смотрела на меня большими глазами, то ли от страха, то ли от изумления.

— Ты… Ты… Ты… Зачем ты это сделал? Это же неправильно!

Э-энджи…

— Но…

— Ты не должен был! Мой первый поцелуй… — Фэйт казалась такой разбитой. — Мы же просто друзья!

— Но я должен был это сделать! Ты для меня не просто друг! Я давно уже влюблен в тебя! И хочу стать больше, чем просто другом. Я хочу лю…

— Замолчи! Ты ничего не понимаешь! — слеза покатилась по ее щеке. — Мы же друзья! Только друзья! Друзья!

— Но…

— Ты не можешь быть моим парнем! Это неестественно, неправильно…

«Почему?» — хотел было спросить я. Но этого уже не требовалось. Я все понял. Она пожелала вечно дружить со мной. Вот же долбаная способность! Все исполнилось в точности, как и всегда — буквально. Дружить — она будет просто другом всю жизнь и никем большим. Ее внутри как-будто что-то ограничивает теперь, чтобы испытать ко мне большие чувства.

— Прости, Фэй… Я пойду… Наверное… Послезавтра тест, мне следует готовиться. Увидимся… наверное. Удачи. — промямлил я.

И, не дожидаясь ответа, побрел домой, не обращая внимания на то, как Фэйт нерешительно пыталась меня окликнуть. Придя домой, я не стал ничего учить — не было настроения. Я повалился на кровать и стал смотреть в одну точку. На галстук, висящий на стуле, на который Фэйт нашила придуманный нами символ моего дара. Проклятого дара.

На следующий день я старательно учил предметы. Попросил маму на любые звонки отвечать, что я занят или отсутствую. Потом прошли экзамены. Всех разделили по группам, и мы с Фэйт так и не виделись. Уже уходя, я увидел ее с Аланом. Они стояли, обнимая друг друга. Я не стал с ней разговаривать, хоть внутренне этого и хотел.

Через два дня был выпускной вечер. Несмотря ни на какие уговоры моих родителей, я наотрез отказался идти. Вместо этого я всю ночь просидел за компьютерными играми, которые просто убили все время.

Проснулся я в четверть десятого, там же, где и уснул — за столом возле компа. За окном было пасмурно и гадко. Голова жутко трещала от того, что лег поздно. Немного побыв в полной растерянности, как и любой человек, который уснул черт знает где, я медленно побрел умываться. Пока чистил зубы, вспомнил, что вчера прошел выпускной. Фэйт наверняка пошла туда с тем парнем… Мысленно раскаявшись в своем недавнем поведении, я твердо решил пойти и извиниться перед ней. Ведь так не хотелось терять единственного друга.

Накинув футболку и джинсы, я бодро пошел к Фэйт, по пути заметив, что родителей дома нет. И не только это было странно. Еще тогда я был готов поклясться, что при выходе из дома заметил чей-то силуэт недалеко. Но приглядевшись понял, что это парил гидрант. Приблизившись к дому Фэйт, я почувствовал что что-то не так. Дом как-будто немного пришел в запустение. Стал темнее и мрачнее. Я подошел и позвонил в дверь. Никто не ответил. Еще раз — та же реакция. «Сегодня воскресенье, и с церкви они уже должны были прийти» — пронеслось у меня в голове. В недоумении, заглянул в гараж. Он был открыт, машины не было. «Странно… Может, к родственникам уехали — они живут недалеко, в соседнем городке». И смирившись с этой мыслью, решил заглянуть завтра.

Но меня все не покидало ощущение, что что-то не так. Было чувство, что рядом со мной кто-то есть. Подходя к дому, меня толкнула Дурнушка Грейс — так местные прозвали сумасшедшую старуху, которая каждый день ходила и бурчала себе под нос всякие ругательства. Грейс мерзким голосом крикнула: « Что ты сделал, мальчик? Зачем мучаешь ее?» В недоумении я, слегка раздраженный, дошел до дома. «Ненормальная!». У дома стояла машина родителей Фэйт. «Странно..», — подумал я, — «Обычно они к нам пешком приходят…»

Когда открыл дверь, моему взору предстала следующая картина: родители Фэйт сидели на диване в гостиной — миссис Дейн была заплаканная, и мистера Дейна я таким несчастным никогда еще не видел. Мои родители сидели здесь же, на их лицах читалась скорбь. И в этот момент я понял, что случилось что-то очень-очень плохое…

— Здравствуйте мистер и миссис Дейн! А… что произошло? Я нигде не могу найти Фэйт…

Я не помню в точности, что случилось. Но внутренне, еще до объяснений, я уже все понял. Помню какие-то обрывки: «Выпускной… лимузин… авария… никто не выжил… похороны на следующей неделе…» Не помню слова ободрения, которые пытался выдавить из себя отец Фэйт. Не помню как несся сквозь улицы пустого, ненавистного теперь мне города, не разбирая дороги из-за застилавших глаза слез…

Я опомнился, только когда пересек границу города. Когда оказался наедине с мрачным лесом неподалеку и темным полем. Наедине с небом, которое, казалось, плакало вместе со мной. И тут…

— Энджи…

Такое чувство, что… Нет, показалось. Но потом снова.

— Энджи… Не плачь! Ты ведь мужчина!

Это голос Фэйт! Но как? Где?! Я резко оглянулся. Сначала я видел лишь неясные очертания, как-будто слабая туманная дымка, но потом черты становились все яснее и яснее. Вскоре передо мной предстала Фэйт. Моя Фэйт, такая же, как раньше, но какая-то неестественная, бледная, безжизненная и прозрачная

— Фэйт, как ты… — и осекся.

Потому что понял, что передо мной не она сама, а ее призрак, отражение в мире мертвых. До этого я не верил во всю эту паранормальную дребедень, но теперь… При осознании этого мои ноги подкосились, и я упал на колени на сырую землю. Наверняка, обычный человек, бы испугался, но только не я. Я, скорее, был в полной растерянности, а в голове роилось тысяча вопросов.

— Энджи, мне так жаль, так жаль… Я ведь… обидела тебя. — голос Фэйт был другим, с небольшим эхом. — Обидела твои чувства ко мне. Теперь я осознала. Я поняла… Я все поняла… Прости меня!

Я решил, что просто сошел с ума. «А может, я еще сплю у компа?». Ущипнув себя за руку и испытав боль, я понял, что нет. Я не знал, что говорить в и=таких ситуациях, рот сам открылся и стал говорить какие-то слова.

— Нет. Это мне жаль! Жаль, что я оставил тебя в столь радостную для тебя минуту. Жаль, что не разделил твоего счастья, пусть даже не со мной! Тебе не за что просить у меня прощения, Фэйт. Мне так жаль.

Слезы катились из глаз, которым никак не мог поверить. Я пребывал в шоке, но понимал, что самый дорогой мне человек пришел проститься, прежде чем уйти навсегда.

— Конечно, прощаю! — призрак Фэйт улыбнулся. — Ну что же, я думаю, это все! Придется тебе теперь без меня геройствовать. Помни, твой дар еще проявит себя в лучшей форме. Ладно, прощай, Энджи! Может, я стану ангелом. И буду смотреть на тебя с небес.

— Прощай, Фэйт! Для меня это были самые счастливые минуты, что я провел вместе с тобой! Я люблю тебя! Прощай!

И тогда, по всем канонам, Фэйт должна была исчезнуть, освободившись от последнего невыполненного дела. Но… она не исчезала.

— Фэйт!

— Что?

Я уже начисто забыл, что вижу призрак.

— А ты разве не должна была, ну… исчезнуть, типа отойти в мир иной.

Я уже не плакал. Поднявшись с колен, я недоуменно смотрел на парящую над землей Фэйт.

— Ну, по идее должна. — Фэйт тоже была в полной растерянности.

— Может, я уйти должен? И тогда ты исчезнешь?

— Давай!

— Тогда, прощай, Фэйт! Я буду помнить тебя!

— Прощай, Энджи!

И я пошел прочь, но, сделав несколько шагов, услышал:

— Энджи! Я, кажется, не могу исчезнуть! Что-то тянет меня за тобой!

— Тогда, погоди! Я убегу подальше!

Крикнул я и побежал так быстро, как мог, но Фэйт крикнула.

— Стой! Меня все равно тащит за тобой!

Тогда меня осенило… Я решил проверить свою гипотезу. Ага, вот он, Жирный Брэд, из младшего класса. Я подбежал к нему и громко спросил:

— Брэд, видишь кого-нибудь рядом со мной?

— Нет. — Брэд был в полном недоумении. — С тобой все в порядке, Коллинз? Слушай, я соболезную…

Но я его уже не слушал и шел дальше в раздумьях. И тут мне все стало ясно.

— Фэйт, послушай. Скорее всего, это все из-за того долбаного желания, что ты загадала. Помнишь? Видимо «сила внутри меня» буквально исполнила его. И навечно привязала тебя ко мне.

Фэйт кивнула.

— Тогда… — задумалась Фэйт, — Я хочу перестать быть призраком и уйти в Рай.

Никакой реакции. Я был расстроен и счастлив одновременно. «Фэйт теперь всегда будет со мной» — эгоистично подумал я.

— Похоже, призраки не имеют право загадывать желания. Эй, Энджи!

— Что?

— Дерьмовая все-таки у тебя способность.

Фэйт никогда не ругалась. Похоже, она была очень расстроена…

— С этих пор она никогда меня не покидала. Если бы кто наблюдал за мной, то сдал бы непременно в психушку, как шизофреника. Она и сейчас рядом со мной. Вот здесь, слева. Вы не видите, а она здесь.

— Я вам верю. Здравствуйте, мисс Фэйт!

Мистер Ди изобразил подобие учтивого поклона. Фэйт рядом со мной прыснула от смеха.

— Ну что, эта история что-нибудь Вам прояснила? Открыла глаза? Может, Вашу решительность ослабила?

— Мистер Коллинз, Энджел. Это, без сомнения, самая печальная история подростковой любви, что я слышал, когда-либо. Очень впечатляет. Но то, что я хочу сделать — совершенно другое.

— Что вы, это далеко не вся история. Это только начало моего долгого, но весьма поучительного повествования. Были разные люди и разные желания. Я пытался противиться, но ничего не вышло. Были банальные желания, которые доставляли мелкие неприятности а были такие, которые полностью разрушали всю жизнь человеку. Имена всех этих жертв я помню наизусть. И если вы не торопитесь, мистер Ди, я поведаю Вам. Дайте срок, вы точно должны это знать, прежде чем…

— Ладно, рассказывайте. Прошу Вас. В конце концов, у нас уговор. И чтобы выполнить мое желание, я обязан выслушать ваши истории. Однако, помните, я все уже для себя сам решил и полностью готов. Так что рассказывайте Ваши байки. Но если вы надеетесь на то, что это что-то изменит, то глубоко заблуждаетесь.

— Ну что же, тогда, я думаю, разумно перейти в более удобное место. А то становится прохладно. Пойдемте в кафе, через дорогу. Это, кажется, единственное подобное заведение в этом городе, где ещё работают люди, а не машины. Думаю, там будет намного удобнее.