Сто шагов, чтобы простить

Vladi N, 2022

Они разбиты. Каждый мучительно носит свою боль, мечтая больше не чувствовать ее. Но если Диана хочет забыть все, что связано с Джеймсом, то он намерен вернуть свою женщину и больше никогда не отпускать. Чего бы ему это не стоило. Судьба же неоднократно столкнет их лбами при самых неожиданных обстоятельствах, расставив все по местам. Продолжение истории "Один шаг, чтобы проиграть".Содержит нецензурную брань.

Глава

11

Read All About It (Pt. III) — Emeli Sande

Джеймс

Удар. Сильный, оглушительный и безвозвратный.

С пеленой на глазах наблюдаю, как откинулась в сторону голова друга. Как он медленно повернул ее обратно, стирая с рассеченной губы кровь. Как топит по самую макушку своими серыми зрачками в неприкрытом отторжении и разочаровании. Именно этот взгляд клещами вытаскивает меня из забвения, накрывая оглушительной волной сжигающего стыда.

— Мэт… — разрываю такую громкую тишину, бессильно роняя руки вдоль тела.

— Полегчало?

Мужчина резко вытащил из кармана брюк платок и приложил к израненной плоти.

— Я не знаю, что на меня нашло…

— А теперь послушай сюда, Тернер! — сильный кулак утыкается мне в грудь, по инерции толкая назад. — Если ты кругом ищешь виноватых, то единственный, кому нужно настучать по роже — это ты сам! — молчу, принимая все, что Мэтью выплевывает с очевидным раздражением. — Тебе, блять, тридцать! Тридцать лет, мать твою! А я все сопли тебе утираю, как дошкольнику! Перестань быть гребаным эгоистом! Тебе плохо? Тебе, нахрен, плохо?! Сюда иди!

Харрингтон хватает меня за рукав и тащит за собой в помещение, где осматривают Диану. Буквально заталкивает внутрь и тычет пальцем прямиком в нее, до сих пор лежащую без сознания. По спокойному состоянию врача понятно, что опасности нет, но все равно сердце снова встаёт на дыбы от созерцания развернувшейся картины. Сейчас мое поведение самому кажется не достойным никакого уважения. Просто ебаный псих. Неуравновешенный. Глупый. Больной. И Мэт не жалеет. Добивает мое и так в край расшатанное сознание.

— На нее посмотри, страдалец хренов. На нее, блять! Тебе больно? Ты ей чуть жизнь, нахуй, не сломал! Ты, блять, это понимаешь? Понимаешь?! — не кричит, но шепотом так на всю гниль давит, что тошно в разы больше, чем раньше. — Своими ебаными игрульками чуть не уничтожил человека. Это того стоит? А? Стоит?!

Молчу. Потому что просто не могу ничего сказать. Впервые за прошедшее время ставлю себя на ее место. Не себя жалею. Не о себе думаю. О ней. О том, как сломал. О том, что выстояла, раз здесь. Пусть и не без потерь. О том, что не заслуживаю такую женщину.

— Что молчишь? Что? Знаешь, — затаскивает меня обратно и возвращает голосу нормальную тональность, — я привез ее сюда, чтобы помочь в первую очередь ей самой. Вытащить из того дерьма, в которое, твоими стараниями, превратилась ее жизнь. Я видел Диану, которая всегда светилась, будто звезда, в таком состоянии, Тернер, что тебя бы разорвало на месте. Меня чуть это зрелище не контузило. Понимаешь? — каждым словом все глубже в сердце ржавый штырь вкручивает, вызывая адское, нестерпимое жжение за грудиной и в глазах. Не поддающееся никакому контролю. — Но, тем не менее, душа у меня и за тебя болит. Чувствую, что погибаешь. Вижу, — сглатывает и отворачивается. Долго смотрит в окно, и я не тороплю с ответами. Пытаюсь успокоиться, привести себя хотя бы в шаткое равновесие, но тут он снова начинает говорить. — Ваша встреча должна была состояться. Я собирался готовить к этому и ее, и тебя. Но только не сейчас. Не тогда, когда у обоих эмоциональный диапазон разрывает только при одном упоминании друг о друге. И сегодняшняя встреча банальная, но такая фатальная случайность, Джеймс. Она не должна была тебя увидеть. Мы просто с ней разминулись, — тяжёлый протяжный вздох. — Я очень хочу помочь тебе, мужик. Но то, что ты творишь, просто воротит меня в обратную сторону. Твое неуёмное желание лупить каждому по морде только усугубляет просачивающееся с моей стороны отторжение. Сейчас мне очень хочется послать тебя ко всем чертям и бросить. Чтобы осознал, что ты не центр мира. Что она, — тычет пальцем в стену, — она твоя вселенная. Которая приняла и поняла тебя. Со всем твоим неуемным дерьмом. А ты просто вытер об нее ноги. Но, при этом, разыгрываешь непримиримого страдальца. Хуйня это все… Хуйня. Ты даже не представляешь, что ей пришлось сделать, чтобы собрать себя по кускам. И теперь я задумываюсь, — снова пауза, спаливающая все мои нервы дотла, — нужен ли ты в ее жизни снова.

Бесконечные взрывы сейчас долбят. В каждой клетке тела землетрясение. Трясет меня капитально — как внутри, так и снаружи. Зарываюсь руками в волосы и сползаю спиной по стене. Роняю тяжёлую голову между коленей, не в силах смотреть Мэту в глаза.

Всё правда. Каждое болючее слово. Каждое предложение — контрольный в голову, но все никак не убьет. Осечка за осечкой, а страх все нарастает. Не владею собой. До этого тоже хуево получалось, а сейчас просто не могу больше. Чувствую соленые слезы, застилающие глаза. Со всей дури откидываюсь назад и бьюсь затылком о бетон. Хочется вообще башку размозжить. Стучать, пока пополам не расколется.

Мэт тяжело опустился на колени передо мной, сверля упрекающим взглядом мою раскрасневшуюся и заплаканную рожу.

— Если ты не возьмёшь себя в руки и не начнёшь вести себя, как взрослый мужик, который несёт ответственность за свои поступки, то я умываю руки, Тернер. Сейчас ее спокойствие для меня важнее, чем твое. Уясни это, — киваю, пытаясь проглотить вставший в горле ком. — Просто благодари Бога, что все не закончилось так, как могло. Пойми это, наконец.

Какой-то натужный хрип из грудины вырывается. Глаза нестерпимо печет, а сказанные слова точат ту часть сознания, которая называется совесть. И которой до этого я предпочитал не пользоваться. Харрингтон молча закидывает мне на плечи руку и обнимает по-мужски небрежно, но искренне.

— Просто не твори хуйни больше. Я постараюсь помочь. Я знаю, что она тебя любит больше, чем ненавидит. Но и тебе придется полюбить ее больше, чем себя.

В надежде упираюсь глазами в лицо друга, серьезное и напряжённое, и быстро киваю.

— Я сделаю все, что нужно. Обещаю.

— Хорошо. Последний шанс, Джеймс. Не упусти. А дальше все будет зависеть уже от нее.

Снова молча киваю. Понимаю. Все понимаю. И принимаю неизбежное.

— Мы сорвали сделку, — пытаюсь выровнять дрожащий голос.

— Пока нет. Я объяснил Когану ситуацию. Вкратце, — многозначительный взгляд. — Мужик сама перепугался. Поэтому перенесли встречу.

— Хорошо.

— Хорошо.

Казалось бы, надо испытать хоть какое-то облегчение, но не получается. Сейчас все мои мысли и чувства переместились в соседнее помещение. И, словно почувствовав мое пристальное внимание, Диана очнулась.

— Мистер Харрингтон, — в проёме из-за двери показалась темная макушка, — девушка пришла в себя.

На автомате подскакиваю на ноги, но тяжёлая ладонь тут же тормозит мой порыв скорее очутиться рядом.

— Джеймс, — серые глаза отрицают очевидное, — не думаю, что стоит.

— Я не смогу проигнорировать, — вижу, что хочет возразить, но перебиваю быстрее, чем тот начнет предложение. — Я обещал. Знаю. Но, пожалуйста, дай мне ее увидеть. Ради Бога, Мэт. Ты же понимаешь… Я по-другому просто не смогу. Пожалуйста…

Друг тяжело вздыхает и согласно кивает. Первым входит в свой кабинет, направляясь прямиком к Диане.

Медленно прохожу следом. Впитываю… Нет. Впечатываю в память обновленную прическу, которая очень ей идёт. Заострённые скулы и пухлые губы на бледном лице. Простую белую рубашку и тёмно-синие брюки на таких же длинных ногах. Катастрофическую худобу. Тихий голос, переворачивающий все внутренности в немыслимом сальто. И глаза. Потрясающие, теплые и снова светящиеся жизнью. Которые сейчас смотрят на меня с такой взрывной смесью эмоций, что впору разорваться. Удивление, смущение, страх, презрение, ненависть, тоска и любовь — каждую в их исполнении уже знаю. И последнюю жажду увидеть до остановки сердца. Но получаю только отторжение и боль.

— Пусть он уйдет, — твердо говорит Мэту, расположившемуся в ее ногах. И с такой уверенностью и жестокостью вылетают эти слова, что с ног сбивает.

— Маленькая… — неуверенно шагаю вперёд, но звенящий женский крик стопорит все: ноги, нервы, сердце.

— Уйди! Просто уйди! — закрывает уши и сипит на повышенных, раздирая мне душу в клочья. — Уйди!

Плачет. Срывается на громкий всхлип, который заставляет меня широким шагом пересечь помещение и выйти. Оставляя при этом все свое нутро рядом с женщиной, которая, судя по всему, никогда меня не простит.