Просветлённая обезьяна

Айд Мус, 2023

Многие легенды и сказания о путешествиях наполнены смыслом. В них либо кто-то кого-то спасает, либо кто-то кого-то едет побеждать, либо кто-то от кого-то убегает. Моë путешествие не имело глубокого смысла. Наверное, я просто хотел уехать от той жизни, где чувствовал себя запертым в бетонной коробке, и где по улицам слонялись такие же «заключённые».

Асфальтное путешествие

Я выпил бутылку воды и отправился не в поля или безлюдные леса, я побрёл вдоль дороги. Здесь ездили машины, на которых можно было добраться хоть куда. В лесу же я мог заблудиться и стать посмешищем для белок и других его обитателей.

Мимо меня с нарастающим гулом проносились грузовики. Я шёл вдоль дороги несколько часов. У меня не было никакой цели. Асфальт тянулся далеко за горизонт, а я двигался по этому пути. Вдоль дороги был установлен дорожный отбойник, задумывавшийся как защитная преграда, но я думал о том, что он вряд ли защитит меня от многотонной махины, несущейся с огромной скоростью. Это опасение вынуждало оборачиваться, когда позади раздавался гул очередного приближавшегося грузовика.

Идти по дорогам можно бесконечно. Если кому-то удастся пройти все дороги на свете, к тому времени построят новые. Сил было мало после бессонной ночи рядом с «трактором», поэтому я решил поймать машину, добраться до города и найти там жильё на сутки.

Миновав отбойник, я протянул руку. Меня подобрал довольно приятный дальнобойщик на крутом грузовике, новом, современном, с удобным спальником за спиной водителя. Увидев мою утомлённую морду, он кивнул головой и спросил:

— Ну что, бродяга, устал? Тебе вообще куда?

— Мне бы туда, где можно поспать.

— Залезай давай, — сказал он, махнув рукой. — Прыгай назад и поспи. Подброшу тебя до города.

Валяться в постели — одно из величайших удовольствий на свете, особенно когда постель, в которой ты лежишь, движется с огромной скоростью, слегка укачивая тебя. Отдых оказался долгим, но, к сожалению, незаметным. Я просто проспал всю ночь и проснулся лишь утром, когда мы подъезжали к городу. Пока я наслаждался сном, мы миновали километров пятьсот. Как обычно, подняться было необычайно сложно, даже «шконка» в кабине грузовика не отпускала меня из своих объятий.

— Я поехал по объездной, — объяснил водила, стоило мне высунуть голову из-за шторки, — там пробка была, ну вот я и рванул.

— Пробка на трассе? — удивился я.

— А что, это обычное дело. Помню, как-то простоял шесть часов из-за аварии. Два автобуса пассажирских лоб в лоб врезались. Вся дорога была красная от крови. Ужас просто.

В общем, так я оказался в каком-то странном населённом пункте. Не знаю, город это был или посёлок, но выглядело это место так, будто время в нём остановилось и цивилизация обошла его стороной. Двухэтажные здания, наверное, века девятнадцатого, будто ещё вчера подвергались массированным артобстрелам. Тротуары выглядели примерно так же, только вот из асфальта ещё и трава росла. Среди всего этого «винтажного» великолепия жили люди. Двое слегка нетрезвых жителей встретили меня возле памятника пушке. Один из них выглядел так, словно в запое провёл последнюю тысячу лет. Увидев меня, он вдруг вскрикнул:

— О, здорово, путешественник!

Местная архитектура отбила у меня желание снять жильё в этом городке. Здания выглядели настолько мрачными, что ночёвка на улице казалась гораздо безопаснее, даже на остановке среди шприцев и пустых бутылок.

В ответ этим двум любезным горожанам я рассказал правду, что к ним я попал случайно, заснув у дальнобойщика в кабине. После моих слов они оживились, их глаза загорелись, а один из них допил пиво и заявил:

— Сейчас я Горбатому позвоню, он тебя, куда хошь, отвезёт и даже денег не возьмёт.

Мужик достал из спортивок старенький телефон, и, прищурившись, начал искать номер.

— Горбатый! — закричал он в трубку, заткнув одно ухо указательным пальцем. — Твоё ведро ещё на ходу? Да у нас тут человечек один заблудился, его бы подвезти… Ты же знаешь, из нашего захолустья не уедешь, никто его здесь не подберёт. Ну дыра, одним словом… Не знаю я, путешественник какой-то… Ну давай, подваливай.

Спустя мгновение я уже сидел на корточках в компании двух моих новых знакомых, оказавшихся настолько отзывчивыми, что бросились мне помогать, даже имени моего не узнав. Хотя я вовсе не просил их о помощи. Один из них всё протягивал мне бутылку с какой-то бормотухой, а я всё отказывался, а тот всё отпивал и отпивал. А на тот момент ещё девяти утра не было.

— У нас тут с работой вообще глухо, — говорил один. — Как фермы рухнули, все в большие города уехали, тут только и остаётся, что пить.

— Живём бедно, но на жизнь не жалуемся, — подхватил второй. — На всех ведь хорошей жизни не хватит. У нас вот такая доля. Ты не бойся, тебя тут никто не тронет. Выглядит наше захолустье так себе, но люди у нас хорошие, все друг друга знают и, когда надо, помогают. Это вот среди небоскрёбов, там, в этих мегаполисах, всякого достаточно. Обдерут до нитки, даже трусов не оставят. А у нас люди простые.

Я только высадился в этом городке, и первое, что предложили мне местные жители, — это покинуть его скорей. Они даже помогли мне в этом. Позже выяснилось, что машина у Горбатого сломалась, и он приехал на мотоцикле с люлькой. Я вроде уехал из лагеря просветлённых и думал, что теперь при знакомстве с людьми буду узнавать их имена. Но нет. Я встретил Горбатого на мотоцикле с люлькой.

Он соответствовал своему прозвищу: за рулём он сидел выставив голову вперёд, на его горб можно было смело посадить ещё кого-нибудь. Перед отъездом он жадно испил напиток, ранее предложенный мне, покряхтел, протянул мне каску, сказав при этом: «Главное — безопасность», и мы рванули.

Я сидел в люльке, крепко обняв рюкзак. Мотоцикл мчал по побитым временем улицам, мимо потрёпанных зданий. Мы сделали остановку возле маленького магазинчика, откуда Горбатый вышел с бутылкой «Три семёрки». Он доверил её мне и на протяжении всей поездки я протягивал ему бутыль в открытом виде, а он прикладывался к ней, не отрывая взгляда от дороги.

Мы приехали на железнодорожную станцию, где Горбатый пытался договориться со своим знакомым машинистом, чтобы тот посадил меня на поезд. Но смена у машиниста закончилась, и он уже собирался отправиться в «удивительный мир» пьянства.

Мы стояли за гаражами. Машинист и Горбатый курили и по очереди распивали «Три семёрки».

— Наконец-то отпуск, — сказал машинист, — эх, забухаю.

Выпить он был не дурак (с его слов), но на работе ни разу себе этого не позволял. Как только у него выпадали выходные, он тут же проваливался в алкогольную бездну, из которой, кстати, вовремя мог мастерски выбраться. Всё это он рассказал мне за те несколько минут, что мы провели за гаражами. Докурив, он поправил фуражку и сказал:

— Пойдём, посадим тебя на поезд.

Знакомый Горбатого смог договориться с другим машинистом, который буксировал несколько пустых вагонов. В одном из них поселился я. Пассажирские купе были опечатаны, поэтому я разместился в купе проводника. Электричества не было, и я питался холодными консервами и сухой вермишелью быстрого приготовления.

Меня пришёл навестить помощник машиниста и, увидев, что я засыпаю куриную приправу в «бомж-пакет», спустя пару минут принёс кипяток и две тарелки, в которых я заварил лапшу.

— Вся жизнь мелькает за окном, — рассуждал он, сидя рядом со мной. — Я вот уже пять лет работаю и столько всего повидал, но вот ощутить так и не смог. Всё слишком быстро. Люди, города — всё это остаётся позади, стоит мне приблизиться. Не могу как следует разглядеть.

— Я буквально час назад в этом городе оказался. А теперь вот в поезде еду. Даже не знаю куда. Я и представить себе такого не мог.

— А куда вообще направляешься?

— Понятия не имею. Просто путешествую.

— А у нас всё по расписанию. Я знаю, где окажусь через неделю.

Целый день я ехал в вагоне, в полном одиночестве скитаясь по его коридору. Меня это даже забавляло. Среди несущейся стальной мощи я находился в тишине и спокойствии. Ни детского плача, ни пьяного смеха, которые обычно приходится слушать в поездах.

Наступил вечер, мы приближались к станции. Я решил спрыгнуть прямо на ходу, чтобы не привлекать внимания. Поезд хоть и ехал уже медленно, спрыгивать с такой высоты было страшно. Всё-таки я решился, прыгнул и кубарем покатился по насыпи. Всё прошло успешно. Я отряхнулся и пошёл дальше.

Дойдя до кустов, я встретил двух пареньков, сидевших возле костра. Один из них варил макароны. Рядом с ними лежали большие рюкзаки, но палатки разбиты не были. Я догадался, в чём дело, но всё-таки спросил:

— Что, парни, товарняк ждёте?

— Ага, — ответил тот, что варил макароны, — ты тоже, что ли?

— Или тебя путейцы заслали, чтобы ты нас поймал? — вмешался другой.

— Да, сейчас я вас буду арестовывать.

Ребята несколько часов ждали товарняк, чтобы отправиться на север. Но им то путейцы мешали, то состав двигался не в ту сторону.

Товарняк для меня — это вызов, который я ещё не осмелился принять. Я мог отправиться с теми парнями, и мне этого хотелось, но почему-то испугался. Не знаю чего: упасть с поезда, быть пойманным или ограбленным… В общем, я решил, что пока делать этого не стану.

Один из парней рассказал мне, как убегал от путейцев:

— Поезд остановился, а когда мы выглянули из вагона, нас спалили, тогда мы и решили бежать. Перебрались через вагоны и рванули. Самое неприятное, что я не знал, куда убегать. Ну это частая проблема. Выбежал за забор и побежал в какой-то двор, там и друга своего встретил. В общем, прижали нас в каком-то переулке. Стоят они в своих оранжевых жилетах и думают, что с нами делать. Я им говорю: «Отпустите вы нас, мы же ничего не украли. Просто путешествуем на товарняке». А они такие: «Вы же поезда задерживаете. Они ходят по расписанию. А из-за таких, как вы, их приходится останавливать. Что мы, по-вашему, должны в акте написать?» А я им в ответ: «Да напишите вы, что мы убежали, и всё. Делов — то». В итоге они нас отвели на станцию к своему знакомому, который нас чаем напоил и даже подсказал, на какой поезд запрыгнуть. А в акте написали, что мы сбежали.

Я выпил с ними чая и отправился дальше.