Невеста Мороза

Айлин Лин (2025)

Студентка Таисия попадает в мир, где сказка о Морозко предстаёт совсем не такой, какой мы её знаем. Здесь все персонажи не те, кем кажутся: Настенька далеко не паинька, Марфа совсем не злодейка, а сам Мороз оказывается не добрым дедушкой, а суровым колдуном, хранящим опасные тайны. Став его ученицей, Тая погружается в мир полный приключений, ледяной магии и древних секретов. Чтобы вернуться домой, ей придётся не только выдержать все испытания, но и понять истинную сущность своего загадочного наставника.

Глава 3

Проснулась я в кромешной тьме, голова болела.

— Ну и сон мне приснился! Рассказать, не поверите, — нашаривала в потёмках спальник Аньки, она всегда ложилась рядышком со мной. Под рукой зашуршала солома, и в этот момент зажглись гнилушки на стенах.

— Это не сон! — подскочила я.

Рядом послышался тихий писклявый смех:

— Просыпайся, девица, — раздался голос Кикиморы, — пора тебе к людям отправляться.

— К к-каким людям? — озиралась по сторонам, вспоминая прошлый вечер. Мамочка моя, так это всё взаправду?! Кикимора, дед… А я тогда где?

— Одевайся, — девушка протянула мне высохший сарафан, — пошли наверх, там всё тебе обскажу. Дело тут непростое.

Впопыхах натянула непривычную одежду. Может, я в дурке? И сейчас санитары мне уколы ставят? Ну откуда взяться Кикиморе? И наряд этот дурацкий. Точь-в-точь смирительная рубашка, может малость поудобней.

Я вышла из землянки наружу и зажмурилась. В лесу было солнечно, гомонили птицы, шуршал ветерок в кустах и листьях крон. Обычный день.

Неподалёку приметила широкий пень, на нём и утроилась. Кикимора вышла чуть позже, теперь смогла рассмотреть её как следует.

Девушка была…зелёной. Волосы — точно тина, кожа болотного оттенка, глаза, как изумруды. Даже ногти цвета молодой травы. И всё же она была красивой. Похожа на эльфийку из сказок. Неестественно большие глаза, аккуратный носик, пухлые губки. Только зубы были мелкими и острыми, как иглы. Когда Кикимора улыбалась, лицо её становилось жутковатым, словно у довольного крокодила.

Пока я раскрыв рот, её разглядывала, девушка подошла и устроилась рядом:

— Ну что, налюбовалась, Тайя?

— Только я Тая, Таисия. Знакомились вчера.

— Не-е-ет, — рассмеялась Кикимора, — теперь нет.

— Что значит теперь? Что вообще происходит?

Я подскочила, обняв плечи руками.

— Сядь, — дёрнула меня Кикимора, — и слушай. Внимательно слушай. Кроме меня никто тебе не поможет.

Девушка оскалилась, и я невольно отпрянула притихнув.

— Не бойся. Дурного не сделаю. Запоминай хорошенько. Занесло тебя к нам из мира иного, да времён далёких, тысячи лет там прошли, пока ты на свет появилась. Здесь же Марфа жила. Отец её готовил в ученицы к Люту, волшебнику-морозу, потому как её волхв ещё в младенчестве к нему определил. Да только кто-то вмешался в его планы и поменял вас с Марфой местами.

Меня стало подташнивать, информация не укладывалась в мыслях, и желудок взбунтовался. Кикимора погладила меня по голове, по телу разлилось тепло и спокойствие.

— Поверить в такое непросто, да у тебя выбора нет. Смотри.

Она будто из ниоткуда достала вчерашний странный сосуд и выплеснула из него остатки воды, что повисли в воздухе. Из капель собрался овал и в нём появилась наша стоянка. Там возле палатки стояла точная моя копия…

— Это же я!

— Нет, смотри внимательнее!

Приглядевшись, заметила, что у двойника коса гуще и длиннее намного, сама она чуть потоньше. Глаза у девушки были испуганными. Водное марево задрожало и рассыпалось мелкими капельками на траву.

— Чья-то недобрая воля поменяла вас местами. Ты видела Марфу, — продолжила Кикимора, — она твоё место заняла, ты — её. Поняла?

Я кивнула, скорее, по инерции, а потом отрицательно замотала головой.

— У-у-й! — взвыла Кикимора, — что же бестолковая такая?

— Погоди ругаться. Давай с самого начала. Кто такая Марфа и откуда она взялась? Что за волшебник лютый? Так, постепенно и до вчерашнего дня доберёмся. Меня тоже, знаешь ли, каждый день куда попало по времени не швыряет!

Вроде мозги мои собрались в кучу. Будем выкручиваться. Что передо мной не ролевичка уже ясно, как и то, что я не в нашем лесу.

— Дело говоришь, — кивнула Кикимора, — так слушай. Живут веками грозные колдуны: Зима, Весна, Лето и Осень. Следят они за всеми, кто на земле тутошней. И люди, и звери, даже травы в их ведении. Когда очередному волшебнику срок подходит, место занимает его ученик. Самый способный. А одарённых детей выбирают из младенцев волхвы. Каждого малютку смотрят, живёт ли в нём волшебная сила. Потом такие дети, в восемнадцатую свою весну, уходят к наставникам своим. Большинство возвращается, помощниками волшебникам и волхвам в деревнях и сёлах становятся, и лишь единицы остаются при наставнике.

— В здешней деревне однажды восемнадцать лет назад родилась девочка, Марфа. Второе имя ей волхв дал по способностям — Тайя. Зимняя волшебница.

— Отец её умер, а матушку — первую красавицу на много вёрст окрест, заставил замуж за себя пойти Стужайло. Теперь он Марфе, то есть и тебе отцом зовётся. Он и сам у Люта обучался, волшебника-мороза. Только через пять лет отправил его колдун домой. Силы в нём много, но и спеси достаточно. Не сгодился в преемники. Стужайло, такое имя ему волхвы дали, важности своей не унял. Помогал людям только за дары богатые. Много злата накопил. Да до того, как к маменьке твоей свататься, сгубил жену молодую. Дочка после неё осталась, малютка-сирота. Вот и растила твоя матушка вас двоих, как родных сестёр. Только отец названный невзлюбил тебя. Дочь-то его кровная силу переняла слабую. Весенняя она волшебница. Злился он, что ты сиротка, колдовством владеешь, которое его Насте и не снилось. Может, и его это рук дело, замена ваша. Только то сокрыто от меня.

Кикимора замолчала, задумавшись над чем-то.

— И как мне быть? — растерялась я, — нет у нас магии, никогда и не слышала о ней. Разве что в сказках.

— Сказки рождаются из были, — усмехнулась болотная дева, — а будущее я раскрыть не могу. И не проси. Мутное оно у тебя, как вода в бочаге. И нельзя нам людям открывать, что судьбой уготовано.

— А вы кто? Ты и дед вчерашний. Нечисть, что ли, местная?

Кикимора рассмеялась:

— Не дед, болотником его зовут. А мы не нечисть, — надула она губы, — так нас только дураки кличут. Народ лесной. Приставлены за порядком следить. Ты дальше слушай. Вам с Настей пора пришла в ученицы идти. Возвращайся домой, я выведу тебя из леса. Притворись Марфой, отец подмены не заметит. Жди, когда волхвы за вами придут. Может, и сегодня это случится. Они вас отведут к Люту и Цветане — весенней колдунье. Там выучишься, сама разберёшься, кто над твоей судьбой такое сотворил. И, Марфа…

Я поморщилась от этого имени. Ну, не нравятся мне старые Глаши и прочие Параскевы.

— Привыкай, — дёрнула меня за рукав Кикимора, — впрочем, скоро тебя только вторым именем величать станут. Так вот. Не верь никому. Матушка твоя — женщина добрая, но под колдовством ходит, сама себе не принадлежит. Не верь никому! И с Лютом осторожнее, древнее проклятье на нём. Озлобился зимний колдун — сердце его точно ледышка. На расправу крут. Одну лишь силу уважает. Силу души. Живи с оглядкой и спи вполглаза. И ещё. Покажи оберег, что с тобой в этот мир вернулся.

Я так и сжимала медальон в ладони. С ним и проснулась. Протянула его девушке. Она бережно взяла его в руки:

— Рубаху расшнуруй, — пальцем указала мне Кикимора на ворот.

Послушно развязала тесёмки. Болотная дева прислонила медальон мне под грудью и зашептала странные слова. Я посмотрела вниз и чуть не отшатнулась от испуга: оберег словно затянуло моей кожей, даже следа не осталось.

— Когда время придёт, он сам проявится. Пока же не сказывай о нём никому. Идём, тебе надо спешить.

— Погоди, Кикимора. Объясни про колдунов. Скажи толком, куда я попаду?

Та застыла, потом снова опустилась на пень:

— Верно. Обсказать надо. Живут от веку четыре колдуна: Зима, Весна, Лето и Осень. Люди, имеющие силу великую. Оберегают землю сотни лет, а потом им черёд приходит свой. Тогда сильнейший ученик заместо него становится. Мужчина или женщина. Сейчас Мороза зовут Лют, Весна — это Цветана, недавно она место своё заняла, юная ещё, Лето — Зарев, ну а Осень — Руен. Самая большая сила у Люта, Руен тоже могучий волшебник, но колдовство то недоброе. Весенняя колдунья слаба, одно великое умение у неё, оживлять людей может. Лишь ей это подвластно. Зарев, летний колдун силён, но забот у него столько, что и его умений порой маловато. Живут они каждый своим двором. Отыскать их никому не подвластно. Волхвы те тропы знают, да колдуны. Сила в дорогах заповедных: шаг сделал, а уже пол-леса прошёл. Но берегись, если человека простого, али волшебника недоучку на той тропе бросить, век он будет по ней ходить, до самой смерти. Как я сказала, попадёшь ты к Люту. Держись тише воды, ниже травы, а знания впитывай. Силу свою расти. Так и судьбу исправишь, время придёт. Я всё тебе сказала.

Кикимора встала, поманила меня за собой. Мы прошли через лес. Он был грозным: нависали древние деревья неприветливо над головой, скрипели ветвями. То и дело через бурелом приходилось карабкаться, весь сарафан изодрала. Ноги покрылись ссадинами и кровоточили. Тропинок не было, а Кикимора, как и вчера, легко шагала впереди, словно и нет преград для неё. Я же еле поспевала за проводницей.

— Скажи, — пыхтела я на бегу, — почему ты мне помогаешь?

Дева даже не обернулась:

— В мирах должно равновесие сил блюсти. На то мы и приставлены. Раз уж довелось мне тебя спасти, то и оберечь должна, подсказать. Лучше бы Яге ты попалась. Та силой большей владеет.

— А она существует? Баба-Яга?!

— Ты так при ней не скажи, коли встретишь, — обернувшись, оскалилась Кикимора, — какая она тебе баба? Ведунья лесная, охранительница троп заповедных. Яга!

— А вас все люди видят?

Кикимора застыла так резко, что я едва успела притормозить, всё равно уткнувшись носом ей в спину:

— Запамятовала совсем, — она повернулась, и её зелёные глаза чуть не пробуравили меня насквозь, — не видят нас люди. Только колдуны и волхвы. Не сказывай обо мне. Никому.

— Хорошо, — потёрла я щёку, искусанную комарами.

К полудню мы вышли на опушку.

— Гляди, — Кикимора подвела меня к последним деревьям, — там за рекой село. Иди. Коли расспрашивать станут, скажи, заплутала в лесу, как вернулась, не помнишь. И как ушла тоже. Можешь попенять, мол, будто Леший водил тебя без памяти.

— Так я же его видеть, вроде как, не должна.

Болотная дева рассмеялась:

— Люди всё на нас валят. То Леший увёл, то Кикимора напугала, то Болотник заманил. Поняла?

— Угу, — кивнула я, всматриваясь в далёкие дымки от печей. Топать ещё прилично, — может, ещё меня проводишь?

— Нет, — моё место там, — махнула она на чащу. — Далее владения Полуденницы. Ступай, Тайя. Глядишь, сведёт нас ещё судьба. Прощай.

Кикимора, точно в кино, удалялась, стоя на месте. Её фигурка просто растворилась среди листвы, уменьшаясь в размерах. Миг — и не стало девы.

Я оглядела свой наряд, шмыгнула носом: видок у меня, будто в лапах у медведя побывала. Но другого наряда нет, радуемся тому, что есть. Вздохнула грустно и потопала в деревню. Верила ли я рассказанному? А куда деваться, когда вот оно волшебство, перед глазами моими. Поживём, как говорится, разберёмся.