Ката – дочь конунга

Алекс-Мари, 2018

Студентка Маша поддалась на уговоры друга и согласилась участвовать в исторической реконструкции. Во время перерыва уставшая девушка торопится уйти от внимания навязчивых туристов и зрителей. В глубине парка она набредает на небольшое озерцо, а возле него встречает молоденькую девушку, которая представляется Катой, дочкой Олафа, короля Норвегии. Может это звучало бы не так безумно, если бы в той самой реконструкции Маша не изображала Кату, дочь беглого норвежского короля…

2.

Маша шагнула в сторону леса, откуда вышла к озеру, но девчонка схватила ее за запястье.

— Не туда! — сказала она, — здесь пойдем, так быстрее, и не встретим никого.

Девчонка повела по берегу озерца, забирая вправо, протащила сквозь заросли какого-то кустарника, после чего обе долго почесывались на ходу и выбирали из волос листья и мелкие веточки. Маша уже было собралась полюбопытствовать, куда ее тащит этот Сусанин с косой, но внезапно, когда они в очередной раз выбрались из каких-то кустов и прошли вдоль деревянной бревенчатой стены, перед ними открылось поселение. Здесь было людно и шумно, по пыльному двору проезжали груженые телеги и конные люди, бегали собаки, громко перекрикивались женщины. Неподалеку, в раскрытой кузнице слышен был стук молота о наковальню, откуда-то пахло печеным хлебом. Маша растерянно оглядывалась. В этом месте она не была, но, судя по одежде местных, реконструкция проводилась и здесь.

— Где это мы? — дернула она за рукав новую знакомую.

Они почти бегом прошли сквозь торговые ряды и вскоре оказались возле деревянного высокого здания с широким входом и высокой лестницей. Девчонка, не останавливаясь, направилась к крыльцу, и остановилась, увидев, что Маша не идет за ней.

— Почему встала? — она нахмурила лобик, — идем же!

— Погоди, — Маша покачала головой, — куда ты меня привела? Мне надо было в Ярославово Городище, там все наши…

Девушка смотрела недоуменно, потом подошла ближе.

— Я не понимаю тебя, — произнесла она, — ты откуда?

— А ты? — вопросом на вопрос ответила Маша.

В это время из хором выбежала та самая пожилая женщина и всплеснула руками.

— Явилась!

Она удивительно быстро, несмотря на полноту, подбежала к подопечной и крепко ухватила ее за руку.

— Негоже, голубушка моя, нянюшку так пугать! Ведь думала погибла моя ягодка, сгинула красавица! Серый волк заел, лихоимец погубил!

— Ну прости меня, — девчонка погладила старуху по руке, — я погулять вышла, устала в тереме сидеть.

— Так ведь неспокойно, матушка Катерина Владимировна! Если что случится, княгиня с меня, старой, голову снимет! Нельзя одной убегать! Подруженек бы позвала, погуляла по садику…

Ката скривилась, будто лизнула лимон. В это время пожилая нянюшка, переставшая на секунду причитать и перечислять казни, которым ее непременно подвергнут, если что-то случится с непослушной девчонкой, перевела взгляд на Машу и с недоумением замолчала.

— А это что за девица? — опасливо в полголоса спросила она.

Маша, восхищавшаяся абсолютным вживанием в роль женщины, не сразу ответила, и за нее это сделала девчонка.

— Это Маша, — произнесла она бодро, — она из наших.

Женщина тем временем осматривала Машу с головы до ног и обратно, и по ее лицу было видно, что она растеряна. Маша на всякий случай тоже украдкой опустила глаза, может у нее что-то порвалось и где-то через дыру просвечивает бедро… Но ни дыр, ни даже грязных пятен она на себе не увидала.

— Нянюшка, — девчонка потянула пожилую за локоть, — идем в палаты, я проголодалась. Да и гостью нехорошо у крыльца держать.

Нянюшка с трудом отвела взгляд от Маши и посмотрела на любимицу.

— Пойдем, — улыбаясь, как лиса, повторила Ката.

Старуха кивнула. Ката схватила Машу за руку и удивительно сильно стиснула ее ладонь. Они поднялись по лестнице и вошли в темноту. Поначалу Маша ничего не видела и двигалась наугад, но вскоре темнота рассеялась, и она заметила, что идут они по длинному узкому коридору. Затем темный коридор сменился светлым, освещаемым узкими окнами, а потом они перешагнули высокий порог и вошли в комнатку. Нянюшка тут же вышла, а Ката присела на лавку, стоящую у стены.

— Садись, — похлопала она рядом, — сейчас девушки трапезничать принесут.

Маша присела на лавку, вытянула ноги, уставшие в плотных белых сапожках.

— Ух ты! — тут же восхитилась Ката, уставившись на Машины ноги, — какие сапожки! Покажешь мастера, который такую красоту спроворил?

— Китаец в полуподвале, — пробормотала Маша. У нее вдруг заболела голова, а внутри назревало что-то неприятное, что-то такое, которое вскоре готовилось прорваться наружу. От этого Маша испытывала раздражение. Точно такое же, которое испытывала за неделю до того, как застала Ромку целующимся в библиотеке между рядами с этой рыжей. Предчувствие, вот как это называется. Шестое чувство.

Деревянная дверь распахнулась, и Маша испуганно вздрогнула. Но это оказались всего лишь девушки, которых ждала Ката. Их было не меньше десятка, первая несла белую скатерть и ловко накинула ею деревянный стол. Другие держали в руках блюда и кувшины. Они поставили снедь на стол и так же молча удалились, оставив одну. Девушка взяла мокрый кувшин и налила с высокие глиняные стаканы что-то коричневое.

— Иди, Горица, — улыбнувшись служанке кивнула Ката, и, девушка, поклонившись у выхода, вышла.

— Садись, — махнула рукой Ката, и Маша услышала, как у нее в животе забурчало. Она подсела к столу. Еда выглядела простой, но пахла очень вкусно. Ката впилась зубами в куриное бедрышко. Она бубнила Маше невнятно, и Маша тоже взяла жареный окорочок. Кроме птицы тут были вареные овощи, какие, Маша не поняла, но не картошка точно, каша в маленьком горшочке, половина круглого черного хлеба и пирожки странного желтого вида. В стаканах оказался квас, от которого слегка закружилась голова.

— Ты расскажешь, откуда прибыла? — спросила Ката, и Маша услышала в голосе девушки не только любопытство, но и настойчивость, приправленную уверенностью в том, что Маше есть что рассказать.

— Давай сначала ты, — ответила Маша.

— Мне рассказывать нечего. — пожала плечами девчонка, — тем более, что меня тут все знают, и ты бы знала, будь ты из городских. А ты не знаешь, и одета странно, не как крестьянка, а все знатные девушки мне знакомы. Кто ты, Маша, и откуда?

— Похоже, что я заблудилась, — неохотно признала Маша, — во времени.

— Как это?! — вытаращилась Ката.

— Самой интересно, — вздохнула Маша.

— Ты — колдунья? — спросила Ката, и глаза ее загорелись, — ты не бойся, я никому не скажу! Мы — сканды! Наши женщины не боятся видеть дальше, чем все остальные люди!

Маша аж поперхнулась. А девчонка совсем не выглядела напуганной, наоборот, казалось, она наконец-то поняла, что вообще происходит.

— Нет, я не колдунья, — помотала головой Маша, — даже не знаю, как объяснить… Господи, — она на мгновение прикрыла лицо руками, — пусть будет будто я сплю, перегревшись на солнце, и, на самом деле это все — дурацкий сон!

Ката молча наблюдала, покусывая заусенец на безымянном пальце.

— Маша отняла ладони от лица, вздохнула.

— Слушай, — она обернулась к девушке, — спасибо тебе за прием, за еду, и все такое, но мне надо назад.

— Куда — назад? — не поняла Ката.

— Везде назад. Назад в лес и назад к себе домой.

— Так ты в лесу живешь?

— Тьфу! — Маша вскочила и Ката на секунду замерла испуганно, не ожидавшая резкого движения гостьи, — не живу я в лесу! Я в городе живу, в Новгороде!

— Новгород здесь, — почти шепотом произнесла Ката.

— Да мне не этот Новгород нужен, — Маша еще раз вздохнула, — точнее этот, но через тыщу лет вперед! В будущем, понимаешь?

Ката помотала головой. Маша, видя, что девчонка от ее метаний совсем перестала соображать, села, взяла нечаянную знакомую за руку.

— Ката, — произнесла она спокойно, — я не знаю, как это случилось, но я перенеслась во времени далеко назад. Это звучит как бред сумасшедшего…

— Ты не похожа на сумасшедшую! — перебила ее девчонка, — они страшные, в рванье, кричат на паперти, за одежду хватаются. Я видела!

— Да, — продолжила Маша, — я не сумасшедшая, но ситуация непонятна и мне. Поэтому, чтобы не беспокоить всех вас, мне надо вернуться на то место, где я перешла в ваш мир. Возможно, я найду проход назад. Очень надеюсь, что найду, — добавила она с еле заметной дрожью в голосе.

— Ты понимаешь? — спросила она девушку.

Ката кивнула.

— Но я сейчас уйти не могу, — предупредила она, — нянюшка наверняка приставила у двери сенных девок, они уйти не дадут, сразу ябедничать побегут.

— А когда сможешь?

— Не знаю, — Ката задумалась, — завтра княгиня приезжает, весь день при ней буду.

— А ночью? — Маше не терпелось покинуть эти стены.

— Ты что! Ночью никак нельзя!

— Почему? — удивилась Маша.

— Ночью лихие дела творятся! Страшно!

— Понятно… — Маше стало тоскливо. — Ну, может покажешь хотя бы, как из теремка вашего выйти, я сама как-нибудь…

В это время в дверь стукнули, тут же тяжелая створка отворилась и внутрь вошла дородная румяная девица лет двадцати.

— Катерина Владимировна, — поклонилась девица, — братец просил позвать, соскучились они, желают видеть.

— Ой! — Ката соскочила с лавки, — и правда, я же обещалась брату! Любомила! — обратилась она к девке, до сих пор стоящей в полупоклоне, — подай переодеться и умыться!

Маша смотрела, как суетится Ката. Очевидно, брат был важен для нее, раз она так тщательно собирается. Служанка помогла ей переодеть платье, которое мало отличалось кроем, и только узоры на подоле и запястьях были другие. И вообще, если это и впрямь была та самая Ката, которую ей повезло сыграть на представлении, то одевалась она более чем скромно, в отличие от нее, Маши, разряженной как Василиса Прекрасная.

— Подай венчик, — командовала девчонка, и голос ее был уверенным, сразу видно, что управлять прислугой она научилась давно, — не этот! С кольцами давай! И поршни принеси новые!

Наконец она собралась. Девка-служанка принесла что-то круглое, металлическое, похожее на большое блюдо, встала перед юной хозяйкой и позволила той посмотреть на себя. Маша догадалась, что круглая штука была зеркалом.

— Иди! — отпустила Ката прислужницу, — скажи Магнусу, что я скоро буду!

Когда Любомила вышла, не забыв поклониться перед уходом, Ката присела рядом с Машей.

— Скоро буду, — произнесла она с улыбкой, — обещалась брату, да и сама соскучилась, надо повидать.

— Я подожду, — кивнула Маша.

Ката ушла, и Маша устало отвалилась на бревенчатую стену. Она даже не пыталась анализировать, и вообще, наблюдала все отстраненно, будто смотрела фильм. Сейчас главное не наворотить дел в этом прошлом, Маша помнила про"эффект бабочки", и поскорее вернуться на то место, где ее кинуло во временную дыру. Она устало закрыла глаза. Как вообще ее угораздило?! Слаутин, сволочь, во всем виноват! Втянул в такую жо… историю. Оказаться бы дома, получит он за все!

Дверь бухнула снова, и Маша радостно открыла глаза. Но в комнату вошла не Ката, а какая-то женщина средних лет и два мужика. Все трое выглядели угрожающе.

— Она? — спросил один из мужиков.

— Она-а, — протянула женщина, — забирайте!

Мужики двинулись к Маше, и та вскочила, прижавшись спиной к стене.

— Эй, вам чего?! — спросила она испуганно, но эти двое не отвечали.

Маша метнулась взглядом по стенам, увидела на одной висящее острием вверх небольшое копьецо, совала его со стены и направила на нападавших.

— Не подходите! — предупредила Маша.

Мужики, не ожидавшие такого отпора, остановились на секунду и оглянулись на женщину. Та махнула головой, чего встали, мол, и они снова двинулись к Маше, только теперь разошлись и приближались с двух сторон. Маша испуганно направляла копье то на одного, то на второго, но, похоже, они в ней угрозы не видели. Один потянулся к копью, и Маша в отчаянии выбросила руку вперед. Острие копья пролетело мимо руки нападавшего и воткнулось ему в бедро. Мужчина издал короткий звук, потом сделал рывок и вырвал копье у Маши из рук. Второй тут же подскочил и заломил ей руки.

— Отпустите, уроды! — Маша брыкалась, стараясь вырваться, но мужик держал крепко, — сейчас ваша хозяйка придет, все ваши тупые бошки полетят! Ты слышишь, крестьянин? Казнят тебя, гада!

Ее как будто не слушали. Женщина, что руководила этой группой захвата, подошла, посмотрела на Машу.

— Тащите в клеть пока, — скомандовала она, — да скажите Зорице, пускай разденут ее, неизвестно, кого эта лиходейка ограбила.

— Никого я не грабила! — воскликнула Маша, — отпустите!

Конечно, ее никто слушать не стал. Мужики подхватили ее под локти и поволокли из горницы. Женщина шла следом и причитала.

— Что ни день, тащит Катька в хоромы всякое непотребие. До этого хоть сироты да убогие были, а теперь уж принялась злодеек в дом приводить… Ох, много ей позволяет государыня княгиня, ох много! Я бы хворостиной по заду, чтобы сидела тихо, молилась да за братом ухаживала. А то распустили девку, кто ее замуж-то возьмет, такую шальную?

Мужики потащили Машу вниз по ступеням, а женщина пошла дальше по длинному коридору, продолжая горестно причитать, качая при этом головой. Машу приволокли в нижние этажи, где совсем не было окон, и забросили в одну из каморок, захлопнув за спиной дверь. Скрипнула железная щеколда. Маша встала с колен, потирая локоть, которым сильно ударилась при падении, подошла и толкнула дверь в надежде, что она окажется хлипкой. Дверь не шелохнулась.