Бесстыжий

Алекс Мара (2024)

— Твой жених пожалеет, что опоздал на помолвку. В этом платье ты как фея! — щебечет подруга. Дверь открывается, и перед толпой гостей, пошатываясь, появляется мой жених. Следом заходит хихикающая девица в помятом платье. В руке она держит разорванный чулок и босоножку. — Пойдемте, девочки, познакомлю вас с папочкой! — ухмыляется мой жених, и в зал заходит вторая «уважительная» причина его опоздания. Полуодетая. Все трое направляются к Дону Агати, главе синдиката. Вокруг нас суетится охрана. У моего брата в каждой руке по пистолету. Он в ярости. Я не смогу остановить кровопролитие. Избежать свадьбы тоже не смогу. Вторая независимая книга цикла «Жемчужины синдиката».

18

Никогда не ощущала себя настолько беспомощной.

— Что… ч-что тебе показать? — еле выговариваю онемевшими губами. Сейчас мне наплевать на любовниц мужа, на игры Дона и равноправие в семье. Мне чертовски страшно. Настал момент истины. Сидящий передо мной мужчина, мой муж может сделать мне очень больно. Во всех смыслах. Если судить по его гневному взгляду, Орсон не расположен со мной нежничать. Что бы он ни сделал, никто не вмешается и не осудит его.

— Покажи все, что ты готова мне предложить, — говорит тяжелым, хриплым голосом.

Готова?! Я в нулевой готовности, в минусовой.

— Гости сказали, что я счастливчик, вот и докажи, что это так, — добавляет с нотой темной иронии.

— Я… этого не говорила.

— Раздевайся!

Хочется спросить, зачем, но это будет жалкой глупостью. И так все понятно.

— Можно выключить свет?

Орсон небрежно машет рукой, позволяя мне эту маленькую слабость.

Во внутреннем дворе горят светильники, и от этого в спальне сумрак кажется медовым. Позолоченным.

— Мне самой не снять платье, пуговицы на спине, — шепчу, словно надеюсь, что Орсон меня не услышит и уйдет. К другой женщине. Мне все равно.

Через долю секунды он оказывается рядом.

У него большие руки, крупные пальцы, но он на удивление быстро справляется с застежкой. Сказывается большой опыт.

Теплые ладони ложатся на мои плечи, кончики пальцев касаются груди. По коже струится жар, я словно загораюсь.

Я солгала, мне не все равно. Мне нравится так… гореть, никогда не испытывала подобного.

Спустив платье с моих плеч, Орсон опускается на колени за моей спиной. Его губы касаются позвонков, спускаются все ниже.

Мелькает чуждая, опасная мысль: как бы хорошо все это ощущалось, если бы наш брак был настоящим!

Орсон поворачивает меня, смотрит на грудь под кружевным бельем. Его ноздри раздуваются, глаза темнеют. Подушечкой большого пальца он касается моего соска, и я вздрагиваю от удовольствия настолько сильного, что оно пугает.

Орсон поднимает подол моего платья, смотрит на ноги в чулках с подвязками. Сглатывает.

Помогает мне снять платье.

Я не сопротивляюсь, не спорю, не заглядываю в будущее. Пока что Орсон не сделал ничего неприемлемого или неприятного. Даже наоборот. Не знаю, куда приведет нас эта ночь, но сейчас мне не до тревожных мыслей. Я тону в ощущениях.

Собираюсь сбросить туфли, но Орсон меня останавливает. Отходит на пару шагов и смотрит на меня. Его лицо напряжено, на щеках играют желваки. Вижу, как топорщатся его брюки. Он возбужден, в секунде от срыва. Привычная ухмылка то и дело проступает на его лице, но тут же исчезает. Его так затянуло в нашу близость, что он не в силах играть свою любимую роль беспечного и бесстыжего прожигателя жизни.

Снова подходит ко мне, опускается на колени и ладонями проводит по моим ногам. От лодыжек до самого верха. Большими пальцами скользит по кружеву трусиков.

— Ты долго хранила невинность, Нари. Хранила ее для меня. Хочешь, я избавлю тебя от нее прямо сейчас? Сделаю это безболезненно… Да, я могу. — Придвигается и языком ведет от моего колена до верха бедра.

Непроизвольно сжимаю бедра, ощущая между ними жар возбуждения.

— Хочешь, я сделаю это языком? — Орсон водит губами по обнаженной коже над верхом чулка. Его хриплый голос сводит меня с ума.

В который раз подавляю сожаление, что все это не по-настоящему. Крамольная, глупая надежда. Пусть Орсон мой муж, и это наша брачная ночь, но надеяться нельзя. Не в нашем мире, не с моим мужем.

За пару секунд все меняется.

— Или, если хочешь, можешь все сделать сама, — предлагает Орсон неожиданно громким, злым голосом. — Можешь использовать меня и взять то, что хочешь. Ты ведь знаешь, что должна сделать?

— Нет, не знаю. Что?

Отстранившись, он смотрит на меня с… яростью?!

— Как что? Ты должна сделать так, чтобы я не мог от тебя отказаться. Ведь именно об этом вы договорились с моим отцом. — Каждое слово как ушат ледяной воды. Голос Орсона холодный, злой. — Хорошо сыграно, Нари! Я почти поверил, что ты напугана. Бедный ягненок, отправленный на заклание. Вы с отцом не учли, что я умею читать по губам, поэтому знаю, о чем вы говорили во время танца. Ага… вот теперь твой испуг искренний! Чертовски трудно ненавидеть самую красивую девушку синдиката, но, похоже, придется.

Поднявшись, он возвращается в кресло.

— Что ж, Нари, давай, завоевывай меня! Тебя же наверняка этому учили, — повторяет слова Дона Агати.

Кажется, сейчас я потеряю сознание.

Вернее, уже.