Один в поле воин

Алекс Орлов, 2021

«Марк Головин – студент навигаторской школы. Жизнь его нелегка – тяжелая учеба, нехватка денег и отсутствие развлечений. Занимаясь подработкой, Головин случайно потревожил чужие важные секреты и вынужден бежать, спасаясь от преследователей, чтобы вновь оказаться втянутым в войны мафиозных кланов. И снова бегство, одиночество в космосе, битва с пришельцами и удачная эвакуация на трофейном корабле. На новом месте жизнь стала налаживаться и он, как будто счастлив, но преследователи о нем уже знают – по отслеженной транзакции с платежного чипа.»

4

На улице было сыро, над периферийными районами накрапывал дождь, и он усиливался по мере того, как магнитронные башни защищали от него центральную часть города и деловой Сити.

Головин шёл и испытывал странное чувство, ему казалось, будто все вокруг косятся на его ботинки, как будто знают, что прошивка на них фальшивая. А ещё это возня в брюхе.

По утрам у Головина не было времени лежать неподвижно после принятия целлюлозы, поэтому он компенсировал это двойной дозой ферментов. После этого брюхо пучило, кололо, отдавало куда-то в область шеи, но к обеду всё успокаивалось, и эти часы следовало как-то пережить.

В такие минуты Марку приходило в голову отказаться от экономной диеты и добавлять к целлюлозе брикетированный псевдобелок, однако тогда бы ему приходилось жить, что называется, впритык.

А так у него оставались хоть какие-то деньги для развлечения. На женщин, разумеется, он накопить не мог, но с его питанием было не до женщин.

«Вот выучимся, получим направление от Генеральной компании, и тогда на нормальной жрачке тебя и на баб потянет», — говорил, бывало, Фредди, накидавшись просроченными таблетками от местных дилеров.

Дождь усилился, и Марк вжал голову в плечи. Вода стала капать за воротник, и он перешёл на бег, чтобы спрятаться под длинный, идущий вдоль здания козырёк.

Забежал под навес, стряхнул с волос воду и сплюнул, ощутив её противный привкус.

Все облака, которые несли на город осадки, обрабатывались специальными реформаторами, временно менявшими состав примесей в воде. Это делалось по инициативе Водяной компании, которая также принадлежала Генеральной компании. Таким образом, воду нельзя было накапливать для собственных нужд и приходилось покупать питьевую в магазинах компании, а для хозяйственных целей — оплачивать водяную смесь через аккаунт пользователя.

Однако в хайтауне, где жили кадеты училища, находились умельцы, которые не только перегоняли техжидкость — за это ведь тоже приходилось платить, но и конструировали хитрые конденсаторы воды из воздуха.

Для этого из окна выставляли специальную конструкцию из множества пластин теплопроводящего пластика, и на них под утро оседала роса.

Впрочем, водяная компания боролась и с такими нарушениями, и время от времени Головин узнавал о том, как того или иного кадета штрафовали, а то и вовсе выгоняли из экономической зоны за то, что на его счету не оказывалось денег на уплату штрафа.

Головин прошёл вдоль козырька длинного здания, но потом ему снова пришлось выйти под дождь.

Впрочем, близость центра города уже ощущалась — капли падали реже.

Подойдя к перекрёстку, Головин не стал переходить по нему, хотя светился разрешительный сектор. Он свернул налево, чтобы через пятьдесят метров воспользоваться другим переходом — второстепенной важности, а потому и не оснащённым сканером.

Точных сведений о том, сканировались ли лицензионные метки одежды на главном перекрёстке, у Головина не было, однако на всякий случай он по привычке обходил его стороной, хотя уже имел на ботинки фальшивую лицензию.

Неожиданно дорогу преградил полицейский.

— Здравствуйте, гражданин. Предъявите вашу идентификационную карточку… — сказал он, держа одну руку на рукояти парализатора.

— А что случилось? — пролепетал Головин, полагая, что про подмену обувной лицензии узнали и теперь ему предстоят суд, штраф, высылка и, возможно, что-то ещё похлеще.

Прочитав испуг на его лице, полицейский отпрыгнул назад и, выхватив парализатор, направил на Головина.

Тот застыл в ужасе, видя, что поясок мощности оружия стоит на верхнем — оранжевом уровне.

— Показывай удостоверение, сукин сын! Не то размажу! — прокричал полицейский срывающимся голосом, и прохожие стали в ужасе разбегаться.

— У меня в кармане! — фальцетом ответил Головин. — Не стреляйте!..

— Доставай медленно!

— Хорошо…

Головину пришлось задержать дыхание и сосредоточиться на том, чтобы перестали дрожать руки, а лицо не искажали гримасы ужаса. В этот момент рядом свалилась в обморок какая-то женщина, но полицейский в её сторону даже не взглянул.

Наконец, Головин распрямил руку со своей кадетской карточкой, и полицейский тотчас опустил парализатор.

— Фу, парень, как ты меня напугал! — произнёс он, убирая оружие на кронштейн.

— Но почему?

— Потому что похож на преступника, который проник в зону. И, между прочим, из ваших — из кадетов. Моя бы воля, я бы вашу шарагу вон из города выкинул, от вас столько проблем.

— Я могу идти? — спросил Головин, которого всё ещё била нервная дрожь.

— Да иди, конечно, кому ты нужен, Марк Джонотан Головин, двадцати лет, формула тела — двадцать четыре-двенадцать-тридцать семь-ноль два. Всё сходится.

Головин сначала не понял, откуда полицейский считывает его данные, однако потом заметил над его правым глазом крохотный рефлектор, который крепился к шлему и проецировал информацию прямо на сетчатку одного из глаз.

Подъехала карета скорой помощи, санитар с манипуляторным блоком вышел из кабины и, приложив тестер ко лбу женщины, стал смотреть на его показания. В этот момент женщина очнулась, и санитар помог ей подняться.

Головин, воспользовавшись случаем, зашагал прочь, всё ещё чувствуя в ногах слабость. Ну, с чего он взял, что все полицейские города только и думают, что о его фальшивой обувной лицензии?

Ну, бред же.

Захотелось принять какую-то таблетку, вроде «белой ромашки», но послабее. Чтобы расслабило, но не увлекло в бездну. Вот Фредди любил пожёстче, поскольку, как он говорил, свой этап романтической лёгкости уже прошёл и теперь его это уже не пробирало.

Вот и знакомая неброская вывеска, а под ней — дверца, от которой у Головина даже имелся персональный ключ.

Когда он прикладывал его к функциональной пластине, Ахмед знал, что пришёл его нелицензированный помощник.

Проверкой документации должны были заниматься авторизованные компании, однако Ахмед пользовался только визирным оттиском с голограммой одной из таких компаний. За это он платил не такую большую сумму, в какую ему обошлась бы проверка профессиональными ретесторами. Плюс копейки для Головина, итого — мошенник оказывался в большом выигрыше.

Правда, это был риск. Головин знал, что его работодатель уже дважды лишался «своих людей», которые за деньги передавали ему дубликаты визирных оттисков своих компаний. Но самому Ахмеду пока везло.

Открыв дверь, Головин начал спускаться по лестнице, позади негромко сработал автоматический замок.

С запозданием зажглось освещение, и те пару секунд, что Головин спускался в темноте, напомнили ему о недавнем путешествии с проводником.

От этих воспоминаний даже передёрнуло. Впрочем, здесь Головину был знаком каждый поворот, и он мог пройти вовсе без освещения, но вот снова стало светло и запахло дешёвым упаковочным пластиком — здесь у Ахмеда была большая фасовочная линия, где он перелопачивал крупный опт в мелкий. Что именно — Головин не знал. Его это не интересовало, поскольку он имел дело только с цифрами.

Выйдя в зал, где грохотали упаковочные автоматы, Головин увидел в дальнем конце Ахмеда, который разговаривал с каким-то своим сотрудником. Однако он заметил Головина и махнул ему, указав на застеклённую звуконепроницаемую дверь офиса, на которой было написано: «продажа, доставка и пр.».

Чего именно доставка и продажа — не уточнялось, однако имелся номер диспикера Ахмеда.

Головин зашёл в офис, и едва закрылась дверь, исчезли не только стрекот упаковочных машин, но и запах упаковочных материалов.

Головин привычно сел за терминал в углу, которым, видимо, пользовался здесь только он, поскольку каждый раз на панели ввода он обнаруживал тонкий слой пыли.

Оказавшись на стуле, Марк привычно отставил в сторону левую ногу, поскольку стул был поломанный и заваливался влево. Правда, в этот раз он стоял крепко, и Головин, осмотревшись, даже ощупал обивку. Этот стул оказался почти новым, но той же модели, что и прежний.

Открыв панельку на подлокотнике, Головин улыбнулся, тут даже настройка работала и не нужно было подкручивать винты вручную.

Выбрав «единичку», он почувствовал, как механизмы послушно установили настройки прежнего хозяина, скорее всего, женщины невысокого роста, и Головину хотелось думать, что она была красавицей.

В офис стремительно вошёл Ахмед. Как всегда, румяный и деятельный.

— Ну, как тебе новый стул? — спросил он, улыбаясь.

— Удобно, — кивнул Головин, включая самонастройку и предоставляя маленькому процессору самому рассчитать оптимальное положение спинки и сиденья.

— Ну, работает? — спросил Ахмед, вставая рядом.

— Да, — кивнул Головин и включил на терминале предварительный просмотр.

На экране открылся документ с отчётами, а затем страницы начали сменяться во всё ускоряющемся темпе.

Головин сам настроил этот режим — так ему было удобнее.

Наконец, на мониторе уже ничего нельзя было различить, по крайней мере, на взгляд Ахмеда, однако Головин смотрел не мигая и, дождавшись, когда цикл закончился, вздохнул, готовясь запустить повтор.

— Ну что? — спросил Ахмед.

— Что-то есть.

— Много?

— А вам какая разница, вы же мне не за количество найденных ошибок платите.

— Я другую программу применял…

— Какую другую? «Эн-плюс»?

— Нет, это всё тот же «торс», только не совсем это самое…

— Левая лицензия?

— Да.

— Не думаю, что это как то повлияет, — пожал плечами Головин, невольно пошевелив пальцами ног в ботинках, — ну ладно, не отвлекайте меня, а то мне ещё сегодня на занятия.

— Да-да, извини, — согласился Ахмед и, отойдя к стене, опустился на ящик из-под упаковочного автомата.

Он очень любил наблюдать за тем, как Головин тестирует его отчёты. Это выглядело каким-то чудом — смазанные изображения пролетающих страниц на экране, а потом — раз, и его помощник выписывает, где и какие ошибки в расчётах.

Причём случалось, Головин находил не только ошибки самого Ахмеда, но и последствия сбоев в программе «торс», которой тот пользовался.

Вот и сейчас на экране мелькали страницы, а Головин лишь сосредоточенно смотрел на этот документный шторм.

В начале их сотрудничества Ахмед даже пытался снизить цену за такой труд на том основании, что Головин практически ничего не делает — просто сидит и смотрит.

Между тем проверка следовала за проверкой, но Головин всё ещё не приступал к выписыванию обнаруженных ошибок.

— Что-то не так? — осторожно спросил Ахмед.

— Что-то не так, — подтвердил Головин.

— А что? Лицензию надо, да?

— Не думаю, что дело в этом. Надо ещё посмотреть, — сказал Головин.

В отличие от Ахмеда его беспокоило другое. Все ошибки в отчёте он уже обнаружил, с этим проблем не возникло. Но там было что-то ещё, Головину это представлялось неким другим слоем.

Наконец, когда он прогнал проверку ещё пару раз, Ахмед не выдержал и вскочил.

— Уй, слушай, я, наверное, лицензию куплю! Это мучение какое-то смотреть на всё это!

— Не спешите, — сказал Головин и, открыв отдельное окно, быстро вписал в табличку ошибки с указанием их расположения.

— Эй, значит, всё получилось? — расцвёл Ахмед.

— На первый взгляд — да, — со странной интонацией произнёс Головин.

— А на другой? — спросил озадаченный Ахмед.

Головин не ответил, потом решительно открыл редактор и увидел, что метка блокировки была снята.

Обычно она закрывала доступ к телу программу для любителей подкрутить-улучшить, об этом позаботились производители программного продукта, однако эта версия была ломаной, и неизвестный хакер, подменив лицензию, не посчитал нужным вернуть блокировку на место, а может, не смог.

Головин открыл код, и на первый взгляд он показался ему не сложным — некоторую подготовку по программированию им в навигационной школе давали. Однако вскоре он понял, что это не сам код, а только предкод и за каждым знаком стояли не просто строки, а целые расчётные блоки и поисковые циклы.

— Ого! — произнёс он, когда картинка на терминале зависла и бухгалтерский сервер Ахмеда взвыл насосами охладительной системы, пытаясь успокоить вышедшие на пик нагрузки процессоры.

— Эй, что там происходит, а? — забеспокоился хозяин. Но сервер уже перестал шуметь, и картинка на мониторе снова задвигалась — код был развёрнут полностью.

— Не испортится, нет? — привстав с пустого ящика, спросил Ахмед, озабоченно поглядывая на сервер, который он купил по случаю у знакомых наркоманов.

Машина для его фасовочного предприятия была великовата как по размерам, так и по возможностям, но просили за неё совсем немного, и он не устоял.

— Ничего не испортится, — ответил Головин, впрочем, без особой уверенности. Он входил на прежде неизведанную территорию и всё ещё сомневался — а стоит ли? К тому же поджимало время, ему ещё требовалось попасть на занятия, он и так пропустил два семинара, а преподаватель по «престификации в области трёхмерных точек» такого не прощал.

— Я по-быстрому, — пообещал себе Головин.

— Чего? — снова забеспокоился Ахмед.

— Ничего. Нормально всё, — сказал Головин и запустил режим «пробежки», как он это называл.

Страницы кода начали перелистываться, и Головин погрузился в процесс проверки. Всё было как обычно, он отмечал ошибки, которые быстро накапливались, и к моменту, когда мелькание страниц прекратилось, их набралось больше двух десятков.

На всякий случай Головин повторил проверку и получил тот же результат.

Теперь оставалось взглянуть на них, и он начал переходить по адресам, которые для него сохранила его особенная память. Однако оказалось, что в буквальном смысле он нашёл не ошибки, а лишь значки акцентов, указывающих на то, какие команды должны выполняться первыми в случае их равнозначности. Но никаких конкурирующих строк во всех двадцати двух «ошибках» не было.

Головин убрал значки акцентов, подтвердил изменения и запустил программу «торс» заново.

Она штатно запустилась и выполнила подкинутую Головиным задачу на расчёт.

— Ну, всё в порядке, — сказал Головин, поднимаясь, — можете переносить исправления, а я побежал.

Ахмед протянул заготовленные деньги, который всякий раз отдавал с гримасой страдания на лице.

Головин выскочил из офиса в пахучий и шумный зал, пробежал по тёмной лестнице наверх и оказался, наконец, на воздухе.

Затем взглянул на часы — у него оставалось семь минут, а идти нужно было не менее пяти. Не критично, но требовалось прибавить шаг. А пока он маневрировал между встречными пешеходами, ловя на себе сумрачные взгляды полицейских, в защищённом многослойными фильтрами безопасности эфире прошёл сигнал вызова.

— Седьмой слушает…

— Сэр, у нас чрезвычайная ситуация.

— Что случилось?

— На одном из спецпродуктов удалены сверхметки.

— Сколько?

— Все.

— Что?!

— Именно так, сэр. Весь массив из двадцати двух сверхметок удалён в течение четырёх минут пятидесяти двух секунд.

— Какой ареал? Какие-то параметры точки входа отследить удалось?

— Не то что ареал, сэр. У нас имеется точный адрес, это здесь, в городе.

— В городе?! — поразился начальник. — Срочно группу на место! Если, конечно, адрес на виртуальный.

— Группа уже в пути, сэр.