Тютюнин против ЦРУ

Алекс Орлов, 2003

Пить все, что горит, – вредно. Сергей Тютюнин и его дружок Леха Окуркин об этом не знали. Они жили обычной жизнью пролетариев, пока однажды не нашли себе приключений. Сначала ими заинтересовались ЦРУ и пенсионерка Живолупова, в прошлом сотрудница НКВД. Потом добавились проблемы с инопланетянами, драконами и боевыми свиньями. Жизнь приятелей стала интереснее.

14

Наутро Сергей Тютюнин чувствовал себя в общем хорошо, если не считать некоторой слабости и желания чего-нибудь сделать по дому.

Желание это было таким сильным, то Тютюнин починил подтекавший кран и помыл четыре тарелки, чем вызвал у супруги сначала радость, а затем насторожённость.

— Давай сходим на воскресную дневную пьесу, — неожиданно предложил Серёга, сам не зная почему.

— А… — В первое мгновение Люба растерялась, потом спросила:

— А это где?

— Тут недалеко, через четыре остановки народный театр есть. Называется как-то… «Цитрамон» вроде.

— Цитрамон, Серёжа, это таблетки.

— Нет, таблетки — это анальгин. А, вспомнил — «Центурион»! В двенадцать часов там представление начинается.

— Ну давай, — согласилась Люба. — А кто поёт?

— Да никто не поёт. Пьеса там.

— Ну пускай пьеса. Я тогда свой сарафанчик новый надену. Который с петухами. И подкрашусь — мне мама такой обалденный набор косметики достала — закачаешься.

Через какие-нибудь полтора часа Люба была готова. Весь набор дарёной косметики присутствовал на её лице.

— Ну как? — спросила она, выходя на середину комнаты. Сергей не успел ничего сказать, поскольку кот Афоня, не признав хозяйку, сорвался с нагретого кресла и, пробив на окне сетку, спрятался на балконе.

— Ой, Афоша, что это с тобой? — забеспокоилась Люба и хотела проникнуть на балкон, однако перепуганный кот вскочил на перила и был готов прыгнуть вниз, лишь бы не достаться ужасному чудовищу.

— Наверно, ему кошку надо, — по-своему истолковав поведение кота, заметила Люба и, подхватив сумочку, последний раз глянула в зеркало. Её боевая раскраска идеально гармонировала с петухами на сарафанчике, и Люба осталась собой довольна.

Серёга нарядился в бежевые хлопковые штаны и рубашку, которую он не надевал, наверное, года три. А потом ещё побрызгался одеколоном.

На улице стояла отличная погода. Было солнечно, но не очень жарко. Картину портила только пенсионерка Живолупова, которая, прячась за кустом сирени, бросала в соседских собак мелкими камешками.

Бросила она и в Серёгу, однако он сделал вид, что не заметил, и это Гадючиху очень задело.

Проехав в полупустом автобусе, Люба и Сергей успели к двухчасовому представлению. Театр располагался в бывшем доме пионеров. На его афише значилось: «Отелло».

— Это я помню, — оживилась Люба. — Это из мультика Маугли: «Отелло промахнулся! Отелло промахнулся!»

— Ладно, давай скорее, а то ещё билетов не хватит.

Возле кассы к ним подошёл синюшный мужик, который показался Серёге знакомым. На этот раз он выглядел ещё более побитым и один глаз у него был полностью закрыт фиолетовым синяком.

— Не желаете сделать ставочки на исход спектакля? — бодро спросил он.

— А какие же тут могут быть варианты? — удивился Сергей.

— Как это какие? — Маклер усмехнулся. — Ты содержание знаешь?

— Нет, — честно признался Тютюнин.

— Ну вот. Ты ж не можешь сказать, кто кого задушит, Отелло — Дездемону или Дездемона — Отелло. Или, может, Яго их обоих порешит. Так что вариантов много.

— Не, — замотал головой Тютюнин. — Нам этого не надо. Ты вон в прошлый раз все деньги пропил.

— А я больше не буду.

— Сказали же — вали отсюда! — вмешалась Люба.

Спорить с женщиной, тем более такой уверенной, как Люба, букмекер не стал и, тяжело вздохнув, отошёл в сторону.

Тютюнины купили билеты и прошли в зал, в котором уже сидели зрители — человек восемь.

— Чего-то пусто, Серёж, — пожаловалась Люба.

— Зато просторно.

Актёры не стали дожидаться полного аншлага и начали спектакль. Серёга сразу задремал, а Люба, напротив, прониклась знакомой атмосферой латиноамериканских сериалов и даже немного поплакала.

«Завтра на работу, — сквозь сон думал Серёга. — Интересно, как там Фригидин? Отмочили его или он ещё слипнутый?»

Время от времени, когда Люба толкала его в бок, Сергей просыпался и произносил: «Ух ты!» Затем снова погружался в липкую дрёму.

Окончательно он проснулся, лишь когда Отелло, Дездемона и Яго запели примирительную песню.

Люба заливалась счастливыми слезами и сморкалась в платок, а Серёга чувствовал себя отдохнувшим и подумал, что правильно сделал, отправившись в театр.