Если бы у меня были крылья

Александр Аристарх Захаров

Людям свойственно мечтать. Но не все знают, как осуществить мечту. Еще меньше людей думают, что будет, если их мечты сбудутся. Не думала об это и обыкновенная девочка по имени Вика, родом из Горно-Алтайска. Она просто по-детски мечтала иметь настоящие крылья и стать звездой. И как-то раз, в знак благодарности за доброе дело и проявленную отвагу, ей представился шанс их получить. Но не от «доброй феи», а от подруги, от которой этого можно было ожидать меньше всего. Как изменилась ее жизнь?

Глава 4. Чудеса случаются

На следующий день, узнав во дворе дома Милы, в какой больнице лежит подруга, Вика направилась её навестить. Вика была довольно самостоятельной девочкой и хорошо разбиралась в современных технологиях, она быстро проложила маршрут по карте и узнала, каким транспортом доберётся до места назначения. Родители ее отпускали одну ездить на автобусах, если только она будет на связи, предупредит куда едет и точно знает дорогу туда и обратно. Поэтому Вика утром быстро убежала в школу, а после уроков просто позвонила и предупредила их, что поедет в больницу навестить подругу. С собой она взяла карманных денег, недавно подаренный новый смартфон и любимый шоколад. Его родители покупали с запасом, учитывая чайную традицию и Викину любовь к сладкому. Фруктов и печенья она рассчитывала купить поблизости от больницы, чтобы не тащить с собой пакеты.

Милу отвезли в Горно-Алтайскую Республиканскую больницу. Оказалось, что перелом был сложный, со смещением, а в ближайшем травмпункте не оказалось специалиста, способного помочь в этом конкретном случае. Вика и не думала, что все настолько серьезно. Путь предстоял неблизкий, поездка грозила растянуться до самого вечера, а еще оставить Вику без карманных денег на этот месяц. Но ей было все равно, она не стала откладывать визит к подруге.

Добравшись с гостинцами до больницы, Вика застала Милу сидящей у окна. За ним, в редкий для осени солнечный день, гуляли люди. Ей тоже хотелось погулять, а не сидеть в больнице. Но без сопровождения ее не выпускали. От того она грустила и тосковала. Не нравилось ей и общество в палате, поэтому чаще она сидела в коридоре. Увидев подругу, она улыбнулась и приободрилась, а завидев синяк на щеке, хихикнула:

— Вот и ты! Мой герой и ангел-хранитель! Привет!

— Ага! Привет! Очень смешно! — съехидничала Вика, принимая сарказм.

— Понимаю, что не очень, но выглядишь ты примечательно! — Не удержалась от улыбки Мила. Затем вздохнула и добавила: — Я и не думала, что ты так поступишь! Фингал-то ночью не светится?

— Не светится! — насмешливо перекривляла подругу Вика, — Честно говоря, я немного в шоке от твоего папаши! Как вообще с таким жить можно? Но не вписаться — нельзя! Дружба важнее!

— Он мне вообще-то не отец… ну, да неважно! Очень больно? — уже заботливо спросила Мила.

— Чепуха! — махнула рукой Вика, — Ты-то как? Я тебе тут вкусняшек привезла! Чтобы выздоравливала быстрее!

— Не волнуйся! Жива! — улыбнулась Мила, — С такой подругой не пропадешь!

— Шоколадку будешь? Классная штука, когда болеешь! Хранитель счастья и улучшитель настроения. Так папа говорит!

— Спасибо тебе! Ещё спрашиваешь? Конечно, буду! — Мила смотрела на Вику не иначе, как с восхищением, радостью и едва ли не боготворя ее. Затем, внезапно немного потупив взгляд, она мягко улыбнулась, взяла здоровой рукой Викину руку и серьезно добавила: — Знаешь, я не думала, что ты так поступишь… Я этого никогда не забуду! Проси, что хочешь!

Мила посмотрела на Вику и в её взгляде ясно отразилась благодарность и желание отдать всё что угодно, что только она не попросила бы. Вика даже смутилась от такой серьезности. Все, что Вике было нужно, ей могли купить родители, а то, что она хотела — Мила вряд ли могла бы ей подарить. А даже если бы могла, глупо и нагло просить то, чего у нее самой нет. Оттого первое, что пришло в голову Вики — это отшутиться и попросить самое несбыточное:

— Хи-хи! Ну, крылья настоящие мне подари! — выдала Вика.

— Что, серьёзно, что ли? Крылья хочешь? — с легкой иронией, но вполне серьезно спросила Мила.

Вику второй раз смутила серьезность вопроса. Но, решив, что подруга таким образом всё же шутит, парировала с такой же серьезной физиономией:

— Да-а-а! — и, кивая, добавила: — Конечно, серьезно! Сама же меня ангелом-хранителем назвала! А какой же ангел без крыльев?

— Понятно! — мягко улыбнулась Мила и едва заметно кивнула. Повисла небольшая пауза, которую разрушила Вика:

— Я тебе тут привезла смартфон, чтобы не скучно было. Там игр много и несколько фильмов.

— Смартфон? Серьезно?! Ты же знаешь, я в этом не очень разбираюсь… — смутилась Мила.

— Да ладно тебе! Времени у тебя теперь — вагон. Разберешься! Я только сейчас подумала, что стоило тебе вместо телефона планшет привезти, он поудобнее… Ну, в следующий раз тогда, ладно?

— Успокойся уже! Пойдем лучше чая выпьем с твоим «улучшителем настроения»!

Обе посмеялись и пошли пить чай со сладостями, что привезла Вика.

Остаток дня прошел на позитиве. Вика пробыла с Милой до вечера, пока посетителей уже не попросили на выход. Они много общались, смеялись и гуляли по парку перед больницей.

Вернулась домой Вика в хорошем настроении. Родители это заметили и вновь насторожились. Особенно когда увидели отчетливый синяк на лице дочери. Но на все расспросы Вика отшучивалась и ничего не рассказала ни о случае в заброшенном доме, ни о происхождении синяка под глазом. За школьный прогул пришлось отвечать, но она объяснила это необходимостью помочь подруге, к которой она и ездила в больницу.

Мать посмотрела на отца с укором:

«Вот! Научил — сознайся и жди милости! На тебе — дочь в синяках!».

Отец сам недоумевал и был встревожен, будто что-то предчувствуя, но не добившись ответов, отстал от дочери, решив попробовать узнать все сам. Поздним вечером он предпринял попытки навести справки о случившемся через соседей. Но никто ничего не видел и не знал. Оставалось только пойти в тот день спать, а ответа добиваться от дочери на следующий день.

«Плохо я знаю свою дочь и ее знакомых! Надо бы больше внимания ей уделять!» — пронеслось тогда в голове взволнованного родителя. Но он явно не представлял сам, насколько оказался прав.

Ложилась спать Вика с предвкушением, что обязательно поедет к подруге еще и на этот раз отвезет ей достойное развлечение. Думала над списком фильмов что надо загрузить в планшет, чтобы подруге было веселее. С этими мыслями она и заснула.

На следующее утро Вика проснулась очень рано. Рассвет еще едва проглядывал из-за горизонта, освещая темное звездное небо своим мягким оранжево-розовым светом. Из-за близости гор еще стояли сумерки.

Очнулась Вика оттого, что тело затекло от непривычной для сна позы. Ведь обычно она спала, свернувшись калачиком на правом боку, а тут оказалась на животе.

Вика попыталась перевернуться, но ей что-то помешало.

«В одеяле, что ли, запуталась?» — подумала она.

Но, ощупав рукой то, что она приняла за одеяло, поняла, что это что-то другое. Когда же она попыталась перекатиться на спину, то ощутила боль — как будто вывихнула руку. От этого она даже вскрикнула и тут же вскочила с кровати. Ощупав руку, она поняла, что с ней все было нормально. Тут оказалось, что держать равновесие вдруг стало труднее, за спиной было что-то, тянувшее назад. Немного попятившись, она задела туалетный столик, на котором стояло много всякой всячины вроде косметики и духов. От неожиданности она обернулась, и то, что было за ее спиной, буквально смахнуло на пол всё, что на нем стояло. Тут она обратила внимание на отражение в небольшом зеркале над столиком…

Мурашки пробежали по всему телу Вики, затем бросило сперва в жар, потом в холод. Иначе, чем шоком, сие состояние назвать было нельзя.

Картина была следующая: домашняя синяя футболка, в которой она спала, была разорвана на спине в клочья. За спиной красовалась пара больших бело-сизых крыльев, напоминающих соколиные.

Вика смотрела в зеркало и не могла поверить отражению. Она поспешила в ванную, где было большое зеркало и яркий свет, чтобы лучше все рассмотреть. Плохо чувствуя габариты, она не вписалась в проход двери и врезалась в косяк правым крылом. Боль была реальная, но, даже не смотря на это, Вике всё ещё не верилось, что крылья настоящие. Поэтому целых полчаса она, дрожа и замирая, стояла перед большим зеркалом в ванной, и пялилась на отражение, иногда забывая, что надо моргать и дышать. Дух захватывало наблюдать растущие из-за спины крылья, которые подчиняются командам головы. Вика вновь и вновь ощупывала новое приобретение и щипала себя в надежде проснуться. Только вот от сна уже не осталось ничего.

По ощущениям, крылья были как вторая пара рук. Они слушались и расправлялись в стороны, шли назад и вперед, прижимались к телу. Перья были плотные и при это пушисты, приятные на ощупь. Двигать крыльями было крайне непривычно. Поначалу даже создавалось впечатление, что они живут сами по себе. Освоиться, не сбивая ничего вокруг, не получалось, поэтому Вика стала их придерживать руками.

От волнения в горле пересохло. Сердце колотилось. Все тело, включая крылья, пробивала нервная дрожь. Вчерашнее шуточное желание, сказанное Миле, сбылось. Крылья выросли.

Первая мысль, которая посетила Вику, когда она отошла от первого шока, была отнюдь не: «Вау! Крылья! Круто!», а что-то вроде: «Они черт побери настоящие… Представляю, что скажет папа… Да и мама… Вот теперь мне точно капец!».

Отойдя от ступора, Вика тихонько выглянула в коридор и, придерживая края крыльев руками крест на крест, шмыгнула обратно в свою комнату, попутно стараясь ничего не сбивать, не удариться и не шуметь. Она села на кровати и пыталась прийти в себя. Сердцебиение гулом отдавалось в ушах. Эмоции были чудовищной смесью страха, предвкушения трепки и вместе с тем поистине детского восторга, сравнимого с тем, когда найдешь новогодние подарки за месяц до нового года и увидишь там то, что хотелось. Ей хотелось кричать, только не вполне понятно от чего — ужаса или радости…

Спустя час-полтора за окном уже рассвело. В коридоре послышались шаги. Проснулся папа и, не спеша, зевая, прошел в ванную. Вообще он был «ранней пташкой», но сегодня почему-то вставать рано не сильно хотелось. Впрочем, тело работало по привычке и подняло его с постели супротив лени. Минут через пятнадцать он вышел чуть более свежий, но все еще сонный. Привычно войдя на кухню и включив плиту, он налил воды в чайник и поставил кипятиться. Кофе было единственным, что он хотел в такое тяжелое утро.

— Папа… — послышалось робкое обращение дочери за спиной отца.

— Вичка! Ты чего так ра… — начал было отец, но, обернувшись, договорить не успел. — Ох, Господи боже мой, етить твою мать! — выдал он и неловко махнув рукой, сбил с плиты чайник прямо себе на ногу.

Нецензурно выругавшись, он бросился сперва тереть ногу, потом протер глаза. Потом поднял чайник, выключил плиту, бросил на пол тряпку, чтобы вытереть воду позже, а затем еще раз протер глаза, и снова выругался. Теперь уже осознанно.

Вот так, увидишь ангела и почему-то про молитвы вспоминаешь далеко не сразу. Зато эпичных нецензурных выражений открывается неиссякаемый поток. Успевай уши затыкать.

Дочь стояла перед родителем, придерживая края шевелящихся за спиной крыльев. Она дрожала от страха сама, а от этого дрожали и крылья шурша перьями, что со стороны выглядело крайне забавно. Отцу, правда, было не до смеха:

— Они же… это… ненастоящие? — еще надеясь на шутку, произнес отец.

— Наверное, настоящие! — дрожащим голосом ответила дочь, едва сдерживая слезы.

Едва отойдя от шока, отец подошел, пощупал и подергал крылья, что были на дочери. Раньше он только куриные крылья щупал, когда-то давно на бабушкиной ферме. Пока не пощупал, все еще думал, что ему либо мерещится, либо очень крутой фокус. Но нет. Крылья росли из спины дочери в районе лопаток.

— Ты вчера, что? Секретную лабораторию ограбила, когда ездила к подруге? Откуда они? — наконец спросил отец.

— Не знаю! Вроде нет! — только и ответила почти плачущая Вика.

— Ну, ладно… тихо-тихо! Без слез только, ладно?! — произнес успокаивающе отец и, немного побаиваясь, обнял дочку. — Все хорошо. Не бойся! Папа рядом!

До этого трясущаяся дочь немного расслабилась. Это было понятно по тому, как ее крылья перестали шелестеть от нервной дрожи, пробивающей все тело.

— А магии часом не появилось? Может, ты и колдовать научилась?

— Не знаю, я не пробовала! — не отлипая от отца, произнесла Вика.

— Попробовать самое время! Вдруг и нормальный вид вернуть получится?! — сказал отец, отбросив остатки здоровой логики. Как человек науки, в магию и чудеса он упорно не верил. Хотя увидишь такое и поверишь во всё что угодно…

Вика зажмурилась, взмахнула руками, как видела в мультфильмах… И… Ничего! Вот только отпустила крылья из рук, те распрямились и сбили вазу, что стояла чуть позади на тумбочке. Та с грохотом упала и вдребезги.

— М-да! Видимо, не научилась! — констатировал отец и снова обнял дочь.

Трудно сказать, что творилось в голове родителя в тот момент. Хоть это было и натуральное чудо, но восторг в голове затмевал извечный русский вопрос: «Что теперь делать?».

В конечном счете, чувства скорее были схожие с теми, которые ощущаешь, когда близкий родственник попал в беду: страх и беспокойство…

Но подумать времени не было. На кухню вошла мать:

— Вы тут озверели совсем, что ли? Уже вазы бьете! Утро… а… а-а-а-а-а-а! — вскрикнула она, увидев Вику, и повалилась на пол, как подкошенная.

Отец отпустил дочку и бросился к жене. Вика стояла как вкопанная, все так же придерживая крылья руками. Он аккуратно привел жену в чувство.

— Эрке! — произносил он, обмахивая лицо супруги, а затем легонько похлопывая ее по щекам.

— Мама… — жалобно пискнула Вика, отпустив крылья, чтобы утереть слезы. Те моментально раскрылись.

Мать, едва придя в сознание и открыв глаза, снова его потеряла, стоило только увидеть перед собой дочь с шевелившимися крыльями.

— Вика, иди к себе! А то я так маму никогда в чувство не приведу! — велел отец.

Вика мигом скрылась в своей комнате. Упав животом на кровать, она обняла подушку и пыталась хоть как-то побороть нервную дрожь. Стараясь дышать глубоко и ровно, она почувствовала, что стало заметно легче.

Напившись успокоительного, родители вошли в комнату дочери часа через два. Дочка лишь жалобно посмотрела на них, явно не ожидая ничего хорошего:

«Ну вот… Сейчас накажут! Надеюсь просто поркой, а не отрезанием крыльев…» — пронеслось в голове.

Постояв минуту, оба родителя просто вышли, запретив подходить к окнам, чтобы никто из соседей ее случайно не заметил. Пол дня приходили в себя. Только ближе к вечеру стали расспрашивать Вику о том, что было накануне, пытаясь понять, как же это произошло. Но Вика и правда не знала, как и почему так получилось:

–…Ну давай дочь, расскажи, как на духу — как это произошло? — начала мать присев рядом.

— Мам, пап, честно, я не знаю! Вчера я легла спать, а утром уже проснулась с ними…

— Ну так не бывает же!! Они же сами не растут как волосы и зубы! Ты в любом случае что-то сделала! — не унималась мать.

— Мам, ну правда — не знаю! Я ничего не делала! Оно само… — отвечала Вика, чувствуя, что губы трясутся, к горлу подходит ком, в носу щиплет, а глаза мокреют.

— Ладно, Эрке, оставь ты её! Если она даже что-то сделала, то вряд ли понимала, что произойдет именно это!

— Ну надо же понять!

— А смысл?! Ты ее сейчас просто до слез опять доведешь и время потратим. Есть более важные проблемы и вопросы. Пошли думать, как теперь быть!

Рассказывать о том, что она в шутку попросила крылья у подруги Милы, Вика не стала. Ещё, чего доброго, окончательно сведет родителей с ума. Кроме того, она и сама не могла в это поверить.

Как быть и что делать решали в итоге до глубокой ночи.

Мать настаивала на том, чтобы отвезти Вику в больницу и разобраться, как их дочь заработала такую невероятную мутацию. Отец был категорически против этой идеи. Если уж у них это вызвало шок, то чего говорить о других людях. Если это даже не чудо, то сенсация и феномен. И в погоне за изучением этого феномена научные коршуны не остановятся ни перед чем. Стоит им только ее отдать, назад они получат дочку мертвой, а может даже и мертвой не получат.

Тем временем Вика смотрела на родителей со стороны и безуспешно пыталась понять суть спора. Было ясно, что решается её судьба, но родители то использовали какие-то странные метафоры, то вообще уходили от темы. Если сначала они пытались договориться, то сейчас каждый стоял на своём, периодически повышая голос и даже переходя на крик.

Вика не вмешивалась, чтобы не попасть под горячую руку. Но спустя пару часов наблюдения за этим театром скандала устала и пошла обратно к себе.

Оставшись наедине с собой, она внезапно осознала до конца:

«Домечталась! На тебе! Что ж теперь будет? Надолго ли?» — думалось Вике.

Но потом включилась детская непосредственность и природное любопытство. Крылья теперь ужаса не вызывали, а скорее даже наоборот, они вызывали неподдельный интерес и очень нравились Вике.

Освоившись и поняв, как ими двигать и не сбивать все вокруг, она только и делала, что крутилась перед зеркалом. А в голову уже забредали мысли:

«Так, надо опробовать их в деле! Вот папка с мамкой заснут, надо бы на пустырь сгонять!».

То, что ей запретили даже к окнам подходить, чтобы ее не заметили, она предпочла забыть.

В кино и мультфильмах полет выглядит просто: расправил крылья и полетел. Что могло бы почти не так? Дома даже не попробуешь, их даже расправить нормально было невозможно. Тесно.

Крылья по-прежнему не совсем верно реагировали на команды, но Вика старалась разобраться в их работе. Еще старалась держать осанку и равновесие. Будучи новой частью тела, по весу они не были сильно тяжелыми, но все же дисбаланс с тем, что было, наблюдался, в особенности, когда они открывались назад.

Вдруг до Вики дошло, что она до сих пор в рваной футболке. Надо было бы переодеться. Только вот во что? Крылья не помещались ни под какой одеждой даже в сложенном состоянии. Да и неудобно это — надевать какую-то одежду поверх таких массивных конечностей. Нужно было срочно изобретать одежду с их учетом.

Пока родители спорили, Вика, даже забыв про то чтобы поесть, решила попробовать скроить себе одежду из своих старых вещей. Она просто вырезала отверстия под крылья и подшивала края.

Думая, что это легко, Вика жестоко ошиблась. Попробовав несколько раз, она поняла, что это совсем не так просто, как ей раньше казалось. И что не стоило прогуливать школьные уроки труда, где разбирали кройку и шитье. Безвозвратно испортив несколько вещей, в итоге порванную футболку она заменила на почти такую же, но сделанную своими руками. Зато поняла, что этому надо будет обязательно научиться.

На работу в этот день никто не пошел, как и Вика в школу. Родителям пришлось организовать и себе, и дочери «больничный», ведь нарисовавшуюся кучу проблем нужно было обсудить, решить, а также спланировать хотя бы ближайшее будущее. Обсуждение прерывали только чтобы поесть. Несмотря на противоречия во мнениях буквально по каждому пункту, единственное, в чем родители наконец сошлись, был строгий запрет даже думать выходить на улицу и пробовать взлетать. А вот объяснить, почему, не удосужились, так как надеялись на благоразумие дочуры. Зря!

Буквально через день Вике уже не сиделось дома. Ночью, когда родители отправились спать, она прокралась к двери. Более-менее освоившись с движениями и равновесием, она решила не останавливаться на достигнутом. Желание испробовать крылья в деле побороло всякий страх. Тихонько повернув оставленный в замочной скважине ключ, Вика проскользнула на улицу.

Было прохладно. В окнах соседних домов свет не горел, все уже спали. Темноту ночи прорезали только фонари у дороги за забором.

Вика вышла на улицу. Было пустынно, только собаки лаяли где-то. На дороге и в округе никого не было.

«Только бы никто не встретился! Блин! Как же стрёмно! Так, ладно! Ничего! Смелей!» — старалась подбадривать она себя, а у самой аж дыхание перехватывало и каждый шаг давался с трудом.

Впрочем, спустя пять минут она поняла, что ничего страшного нет. Немного робея, но более уверенно Вика двинулась к полю, что было в конце улицы. До него было десять минут ходьбы, но, крадучись в темноте, прислушиваясь и оглядываясь, Вика ощущала эти минуты как вечность. И все же она добралась без происшествий и встреч с припозднившимися прохожими. Что может бодрить сильнее, чем гремучая смесь страха и желания?

По полю гулял ветерок. Подыскав небольшую ровную площадку, Вика расправила крылья. Ах, как было приятно наконец их вытянуть, помахать ими. Это было даже приятнее, чем, едва проснувшись, потянуться утром в постели. Порывы ночного ветра легко ударяли в купол крыльев, даря свежесть и прохладу. Чудесное ощущение!

Она еще раз огляделась вокруг и, поборов остатки страха, решила попробовать взлететь.

Думала, взмахнет она крыльями — и сразу к облакам полетит, как в сказке… Черта с два!

Для отрыва от земли у крыльев просто не хватало сил и резкости маха. Махать крыльями оказалось задачей весьма трудной. Как отжиматься после бурной вечеринки, если этого никогда не делал раньше. Не привыкшая к сильным физическим нагрузкам Вика не смогла оторвать свои тридцать шесть килограммов веса от земли. Она пробовала и так, и эдак, и даже руками помогала. Все без толку. Со стороны она выглядела смешно, напоминала трепыхающегося птенца-переростка.

«Да что за фигня?!! Ну летите уже!!!» — злилась Вика.

Битый час безуспешных попыток взлететь окончательно ее измотали. Напоследок она пробовала расправить крылья в стороны, затем с разбегу планировать на них. Но и это не вышло. Ведь при планировании по ветру их тоже нужно напрягать и удерживать в определенном положении, как бы сопротивляясь потоку. Не говоря уже о том, что надо еще и маневрировать. Но для этого мышцы в крыльях должны быть хорошо развиты. Этого у Вики еще просто не могло быть. Естественно, крылья ее не удержали, и она с разбега шумно грохнулась на землю, разодрав руки, ударилась животом, ногами и правым крылом сломав несколько перьев. Сломать перо по ощущениям словно сломалась выступающая часть ногтя: может, и не самое болезненное ощущение, но точно не самое приятное. А у Вики таких перьев — два огромных крыла. В сумме — было больно. Но это не самое печальное. Главное — обидно. Она-то думала, если будут крылья, значит захотел — и полетел. Сразу! О том, что этому еще надо учиться и прилагать усилия, как-то совсем не думалось.

Уставшая, грязная, помятая и местами разбитая, она в таком виде напоминала не ангела, а скорее голубя после встречи с агрессивными сородичами. Ничего не оставалось, как по-детски расплакаться, лежа на грязной земле и поджав под себя ноги.

«Дурацкие крылья! Ну, почему они не летят?! — в бессильной злобе плакала Вика. — Это все Мила…»

Тут вдруг ее осенило, что за ответами и советами нужно обратиться к Миле. И почему только она сразу не сообразила?

«Точно же! Мила! Надо ей позвонить!» — подумала она и даже взбодрилась.

Но, добравшись до дома, она не решилась. За ночь мало что может измениться, а будить подругу, лежащую в больнице, было бы некрасиво. Поэтому, отряхнув крылья, отмывшись, промыв и заклеив пластырем царапины, она отправилась спать.