Ночные тени

Александр Валерьевич Горский, 2021

Виктория Крылова – самый молодой следователь главного следственного управления. Но скидок на возраст и неопытность ждать не приходится, особенно когда речь идет о раскрытии серии жестоких убийств, раз за разом совершающихся под покровом ночи. Но как разоблачить того, кто ухитряется оставаться невидимым для камер наблюдения? Как поймать преступника, не оставляющего никаких следов? И что делать, если дома тебя ждет не меньший клубок проблем, причем, проблем, похоже, совершенно неразрешимых.

Глава 2

Суббота, 15 мая

— Просыпайся, колючка, — Вика провела рукой по небритой щеке мужа, — нам уже скоро ехать, а ты все дрыхнешь.

— Ехать? Куда нам ехать, — не открывая глаз, отозвался Жора, — а главное, зачем?

— Ну, ты что, я же при тебе вчера звонила Реваеву. Договорились, что в двенадцать мы приедем. А сейчас почти десять. Пока соберемся, как раз выезжать надо будет.

— Вика, ты сама себя слышишь, — открыв наконец глаза, Мясоедов укоризненно посмотрел на нее. Что ты говоришь?

— А что я говорю? — переспросила Вика.

— Ты позвонила Реваеву. Вы с ним о чем-то договорились. Я здесь каким боком? Я ни о чем ни с кем не договаривался.

— Тебе дать трубку, чтобы ты ему позвонил? — Вика села на край кровати и взяла Жору за руку, еще надеясь вернуть стремительно ускользающую надежду провести день относительно беззаботно. — Или ты хочешь, чтобы Юрий Дмитриевич сам позвонил тебе?

— Других вариантов, я так понимаю, ты не предполагаешь? — Жора выдернул руку из-под ее ладони. — А они, между прочим, имеются. Ты вполне можешь съездить к Реваеву без меня. А я спокойно поем, съезжу на прогулку, посижу в сортире. Ты не представляешь, как это замечательно — сидеть в сортире, когда в квартире никого больше нет. Во-первых, можно не закрывать дверь…

— Жора! — Вика сглотнула поднявшийся откуда-то из глубины и подкативший к горлу комок. — Ты не хочешь ехать? Почему? Юрий Дмитриевич будет рад тебя видеть.

— Вот и хорошо, передай ему от меня привет.

Кряхтя, Мясоедов перевернулся на другой бок лицом к стене. Должно быть, он ждал, что Вика, не желая с ним спорить, встанет и выйдет из комнаты, но ошибся. Минуту спустя, он вновь повернулся к жене.

— Я не поеду, — упрямо произнес он. — Мне и раньше в твоей машине тесно было, а сейчас вообще тихий ужас. Садиться неудобно, выбираться еще неудобнее. Пока едешь, ноги деть некуда, костыли тем более. Езжай одна. Передашь от меня привет, сходите с Юрием Дмитриевичем прогуляетесь. А я дома посижу, у меня еще кроссвордов неразгаданных целая куча.

На месте только что проглоченного сгустка раздражения, моментально образовался второй, большего размера и, судя по ощущениям, обильно усеянный маленькими, но чрезвычайно острыми шипами, раздирающими горло.

— Хорошо. Ты не поедешь, — встав с кровати, Вика отступила к выходу из комнаты, — привет я Юрию Дмитриевичу обязательно передам, а на следующей неделе постараюсь выкроить время и поменять машину. Купим такую, в которую тебе будет удобно садиться.

— Прекращай, — Жора нахмурился, с сомнением глядя на застывшую у двери жену. — Машинка у тебя хорошая, вы с ней друг другу подходите. Да и потом, что ты купить сможешь, реанемобиль? Так что, давай уж без глупостей.

— То есть право делать глупости ты оставляешь исключительно за собой, — вспыхнула наконец Крылова. — Других вариантов, я так понимаю, ты не предполагаешь?

— Мне кажется, или это цитата? — Жора самодовольно ухмыльнулся, но в следующее мгновение ухмылка исчезла с его лица после того, как выскочившая из комнаты Вика изо всех сил хлопнула дверью.

***

Понедельник, 17мая

— Вот я не пойму, ты это что мне тут настрочила? — Карнаухов недовольно смотрел на сидящую перед ним Викторию. — Вот эта вот бумажка, рапорт твой так называемый, она мне зачем? Ты действительно думаешь, я тебя позвал сюда, чтобы ты с собой еще кучу дел притащила, с которыми и без нас могут справиться? Или ты полагаешь, в московском главке с твоим уходом толковых следователей больше не осталось?

— Одно дело, Илья Валерьевич, — Крылова вцепилась обеими руками в стул, чувствуя, как ее буквально сметает с места волна начальственного гнева. — Всего одно. Понимаете, у меня как раз по нему некоторые соображения появились.

— Ага, значит, те дела, с которыми ты не знаешь, что делать, ты бросить готова, — ухмыльнулся хозяин кабинета. — Практичный подход, одобряю.

— Забрать я готова все дела, — горячо возразила Вика, — но вы ведь не разрешите.

— Конечно, не разрешу, — согласился Карнаухов. — Тогда объясни, что в этом деле такого особенного.

— Я им занималась с самого начала. Мне его дали, как только я перевелась в московское управление. И за полгода у меня по нему не было никаких подвижек.

— А сейчас, значит, появились?

— Да. Понимаете, на прошлой неделе произошло еще одно убийство…

— Еще одно, — Илья Валерьевич довольно артистично изобразил на лице смесь ужаса и отвращения. — А до этого у тебя сколько эпизодов было?

— Шесть точно и еще по двум есть сомнения.

— Итого у нас не то семь, не то девять убийств лиц, — Карнаухов заглянул в лежащий перед ним документ, — как ты тут пишешь, лиц без определенного места жительства. И вот это счастье ты с собой притащить хочешь!

Откинувшись на спинку кресла, генерал закрыл глаза и погрузился в состояние задумчивости. Во всяком случае, Виктории хотелось верить, что Карнаухов не уснул посреди разговора.

— Бом-бом-бом, — вдруг запел генерал, — бом-бом-бом… жи. Бомжи, радость моя! Зачем нам здесь бомжи? Их всегда кто-то убивал и убивать будет. Они и сами друг дружке не дают расслабиться. Зачем всю эту муть сюда тащить? Честное слово, не наш уровень.

— В том то все и дело, Илья Валерьевич, — обрадовалась Крылова возможности дать хоть какие-то объяснения, — новое убийство, оно отличается. На этот раз убили молодого человека, студента. Но почерк, манера совершения преступления дают основания предполагать, что это убийство связано с предыдущими.

— И что, от этого у тебя в голове какое-то прояснение наступило? — с сомнением взглянул на нее Карнаухов. — Причем, я так понимаю, ты об этом своем прояснении ни с кем, кроме меня, еще не разговаривала.

— Откуда вы знаете? — удивилась Крылова.

— Оттуда, — генерал постучал по экрану лежащего перед ним смартфона. — Мне еще в пятницу позвонили, сказали, что ты в одно дело вцепилась зубами и отдавать не хочешь. Так вот, к твоему сведению, руководство московского главка будет просто счастливо, если мы заберем это дело себе и проявим профессионализм, столь свойственный сотрудникам главного следственного управления. Про профессионализм это сейчас была цитата, сам я обычно столь казенным языком не изъясняюсь.

Вика понимающе кивнула.

— Так вот, — продолжил Карнаухов, — я немного поразмыслил и решил наших коллег осчастливить. Пусть у них останутся самые лучшие воспоминания не только о том времени, что ты у них работала, тем более что времени этого вышло кот наплакал, но и о твоем уходе. Как говорится, баба с возу, висяки туда же.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Крылова, не ожидавшая, что генерал сдастся почти без боя.

— Ты уж за «бабу» извини, — с притворным смущением Карнаухов развел руками, — к слову пришлось. А что касается висяков, вернее, твоих бомжей, прошу тебя, солнышко, сделай так, чтобы это дело не зависло у нас еще на полгода. Не то чтобы меня это обстоятельство будет сильно смущать, но не хочу, чтобы наши друзья из московского главка были чрезмерно счастливы. У них от этой чрезмерности работоспособность снижается. Ясно тебе?

— Про чрезмерность не очень, а в остальном понятно, — честно призналась Вика.

— Ну и хорошо, — удовлетворенно кивнул хозяин кабинета, — остального с тебя вполне достаточно. Можешь идти, если я ничего не путаю, — он бросил короткий взгляд на часы, — нет, не путаю, тебя уже должны оперативники возле кабинета ждать. С одним ты, насколько я знаю, вместе уже работала.

— Все-то вы знаете, Илья Валерьевич, — с улыбкой выскочила из-за стола Виктория.

— Пфф, — добродушно фыркнул Карнаухов, — если б я все знал, на черта тогда еще куча народу тут по этажам шоркалась? Все, свободна!

Карнаухов оказался прав. Один из трех слоняющихся по коридору мужчин действительно был Крыловой знаком. Панин Михаил Григорьевич. «Можно без Михаила, или без Григорича», — уточнил он при их первой встрече. С тех пор Вика так его иногда и звала: «без Михаила». Познакомились они еще зимой, примерно спустя месяц после ее перехода из центрального аппарата в московский главк. По мнению Вики, оперативником Панин был неплохим, скорее даже хорошим, однако, как утверждал один из коллег Михаила Григорьевича, не умевшим себя правильно позиционировать. В общении с коллегами, руководством и представителями смежных структур, Панин в основном предпочитал отмалчиваться, изредка задавая короткие, как правило, весьма точные вопросы. Возможность же озвучивать перспективные версии или отчеты о достигнутых успехах в отработке этих версий он почему-то предоставлял своим коллегам, как правило, более молодым и энергичным. Сам же при этом сидел молча, небрежно закинув ногу на ногу и одобрительно кивая в такт сказанному. Возможно, именно поэтому к своим сорока восьми годам Михаил Григорьевич все еще оставался в не столь уж высоком для его возраста майорском звании. Его появлению в коридоре главного следственного управления Крылова была и рада, и удивлена. Должно быть, эмоции слишком явно отразились на ее лице, поскольку шагнувший ей навстречу Панин широко улыбнулся и произнес:

— Что, сюрприз? Я сам не ожидал. Еще в марте в министерство с Петровки выдернули, сказали на усиление. Вот так до сих пор и усиливаю. Уж и не знаю, чем я им так мог приглянуться. Тут, смотри, какие орлы летают, — он отступил в сторону, давая возможность Виктории как следует разглядеть двух других оперативников.

— Давайте уж в кабинет пройдем, там и будем знакомиться, — предложила Крылова.

Доставшееся ей от Реваева рабочее место занимало значительно меньшую площадь, чем кабинет, в котором располагался генерал Карнаухов, но все же здесь было довольно просторно и в тоже время уютно. Строгая мебель из темного дерева, массивный письменный стол, сидя за которым чувствуешь себя, словно на капитанской рубке. Достаточно дать команду: «Полный вперед!», и могучий, хотя временами неповоротливый корабль следственных действий двинется вперед по проложенному уверенной рукою курсу. Главное в этом плавании, впрочем, как и во всех остальных, именно не ошибиться с курсом.

— Малютин Денис Анатольевич, — представился первый из двух еще незнакомых Вике оперативников.

— Гена, — улыбнулся Крыловой самый молодой из всех троих.

— А нельзя ли как-то более развернуто?

— Капитан Распашной, — звонко отрапортовал тот, — Геннадий Юрьевич.

— Крылова Виктория Сергеевна, — Вика положила на стол две визитные карточки, — мобильный здесь указан, а городской зачеркнут, я на обороте правильный номер записала.

— А вы ведь уже здесь работали, если я правильно помню, — Малютин вдруг громко щелкнул пальцами, — я, кажется, вас несколько раз встречал в коридорах. Верно?

— Верно, работала, — подтвердила Крылова, — до декабря прошлого года. Потом перевели в городское управление.

— Понизили, что ли? — уточнил Распашной.

— Почему сразу понизили? — Вика возмущенно взглянула на иронично улыбающегося оперативника. — Такой вариант: дали возможность получить дополнительный опыт самостоятельной работы, вас устроит?

— Быстро вы опыта, однако, набрались, Виктория Сергеевна, — цокнул языком Распашной, — за полгода не каждый сумеет.

— Судя по тому, что вы служите в министерском главке, у вас, Геннадий Юрьевич, тоже нет особых проблем с набором квалификации, — холодно парировала Крылова.

— Это не я, это папа, — небрежно отмахнулся молодой человек, — он меня подталкивает. Вернее, подтягивает. Если б не он, я бы где-нибудь в УВД Южное Бирюлево оперативил.

— Восточное, балбес, — фыркнул Малютин. — Или Западное. Это Чертаново Южное может быть.

— В какую эпоху мы живем, — притворно изумившись, Распашной ухватился обеими руками за голову, — великих географических открытий. Если б не ты, Денис, я бы так и прозябал в неведении.

— Орлы! — вмешался в разговор Панин, — вы так крыльями машете, словно уже все дело распутали. А я, между прочим, тех ребят хорошо знаю, кто по нему работал. Не глупее вас будут. Только выхлопа с их ума никакого не вышло.

— Ясно, — нисколько не смутился Распашной, — на этой неделе я генералом не стану. Хорошо, хоть в семье уже один имеется. Так что от нас требуется? Перепроверить уже проверенное?

— Нет, — покачала головой Вика, — перепроверять пока ничего не требуется, — сосредоточимся на работе по новому эпизоду.

— А вы, Виктория Сергеевна, уверены, что новый эпизод он именно наш? — задал вопрос Панин. — Вы ведь на осмотр не выезжали, там из района группа работала.

«Еще один всезнающий», — мысленно вздохнула Крылова, а вслух произнесла:

— Не выезжала. Достаточно того, что туда выезжал медэксперт, который позже сделал вскрытие, а еще позже позвонил мне.

— То есть вы сами на вскрытии не присутствовали? — уточнил Малютин.

— Как я могла там присутствовать, если в тот момент еще ничего о нем не знала? — вопросом на вопрос отозвалась Крылова, чувствуя, как постепенно в ней нарастает раздражение.

— Получается, тело вы не видели, но решили, что клиент наш, — сделал вывод Денис.

— И что из этого? — Вика вновь обрела уверенность. — Я созванивалась с экспертом. Один из нанесенных ударов почти полностью идентичен тем, что были обнаружены еще в шести случаях, — Крылова достала из папки лист с записями. Удар нанесен в переднюю шейную область на уровне седьмого шейного позвонка, справой стороны, в результате удара рассечены внешняя и общая сонная артерия, нижняя щитовидная артерия, и гортань.

— Это, я так понимаю, конспект вашего разговора с экспертом? — Распашной указал на листок пальцем. — Официального заключения у вас нет?

Нет, — подтвердила Крылова. — А что от этого какие-то проблемы?

— Проблемы? — Геннадий иронично усмехнулся. — Ну, какие у меня могут быть проблемы? Я не женат.

— Очень рада, — в тон ему отозвалась Вика и уточнила на всякий случай, — тому, что у вас нет проблем по поводу отсутствия заключения. Думаю, у эксперта их тоже не будет, чтобы сегодня или завтра мне его предоставить.

— Ну, хорошо, предположим, — Малютин сделал паузу, давая понять всем присутствующим, что сам он не склонен к необоснованным предположениям, — что это новый эпизод из уже имеющейся у нас серии. Не могу только понять, почему вы думаете, что еще одно убийство сделает её, — он щелкнул пальцами, пытаясь подобрать нужное слово, — более раскрываемой?

— Потому, что изменился объект агрессии. Типаж, — вновь раскрыв папку, Вика достала из нее еще несколько листов бумаги, — вот данные по всем предыдущим жертвам.

— Если мы полагаем, что это одна серия, — уточнил Малютин.

— Да, мы так полагаем, — уверенно кивнула Крылова, которой уже надоело тратить время и силы на не самую плодотворную дискуссию с оперативниками, — взгляните на список. Что общего вы видите во всех жертвах?

— Я и без всякого списка знаю, бомжарики они все были, — Распашной накрыл ладонью предназначенный ему лист, — нас уже наше руководство информацией осчастливило. Не очень, правда, понятно, почему это дело на уровень главного управления вышло, ну да ладно, мы люди подневольные.

— Я правильно понимаю, — Крылова холодно взглянула оперативнику прямо в глаза, — вам кажется принципиальным, кого именно убивает преступник? Если бы это были не, как вы говорите, бомжарики, а дети генералов, вам было бы понятнее, почему мы занимаемся этим делом?

— Ловко вы меня с генеральскими детками подкололи, — капитан одобрительно кивнул, — мне, если честно, особой разницы нет. Я что тех, что других терпеть не могу. У первых вши, у вторых понтов больше, чем вшей у первых. Я лишь констатирую факт, не часто главк подобной категорией населения интересуется.

— Возможно, именно чтобы заинтересовать главк, на этот раз наш преступник убил совсем не бомжа, — Вика предала каждому из мужчин еще по одному листу бумаги, — Апраксин Константин Алексеевич. Девятнадцать лет, москвич. Убит в половине первого ночи по дороге домой с работы. Парень по вечерам подрабатывал в кофейне, днем учился. Студент высшей школы экономики.

— Ну конечно, теперь нам дело раскрыть — раз плюнуть, — иронично прокомментировал Малютин, — раз он студентов мочить начал, значит… А что это значит? — он потер щетину на подбородке и непонимающе взглянул на Крылову. — Разве что-то меняется? Если он предыдущие шесть раз никаких следов не оставил и нигде на камерах не засветился, вряд ли в этот раз что-то пошло по-другому.

— А я думаю, изменилось многое, — упрямо возразила Виктория, — если убийца, причем именно серийный убийца, начал менять образ действий, уходит от привычной схемы, значит, его состояние нестабильно. А раз так, в разы увеличивается вероятность того, что он начнет, или уже начал совершать ошибки.

— Процесс личностной деградации усиливается, — Распашной явно процитировал фразу из какого-то пособия по криминальной психиатрии.

— Именно так, — кивнула Крылова, надеясь, что наконец-то обрела нового союзника. — Поэтому нам надо попытаться найти совершенную преступником ошибку.

— Будем надеяться, что она уже была совершена, — добродушно отозвался Панин.

— Тогда надо съездить в район, — начала отдавать распоряжения Крылова, — пообщаться с теми оперативниками, что выезжали на осмотр места преступления, как следует отработать маршрут, по которому передвигался Апраксин. Надо понять, как часто он возвращался домой в это время, а время, между прочим, было довольно позднее, уже после полуночи. Изъять все записи камер наблюдения на маршруте, возможно, преступник его какое-то время отслеживал. Ну и поговорить с близкими, возможно, в последние дни парень мог заметить что-то подозрительное. Вдруг кому-то жаловался, всякое может быть.

— То есть версию того, что убийство не связано с нашим бомжерезом, мы в принципе не рассматриваем? — полюбопытствовал Распашной.

— Геннадий Юрьевич…

— Лучше Гена, в крайнем случае, Геннадий, — перебил ее Распашной, — а то я себя пенсионером чувствую, прям как Григорич.

— Так вот, Геннадий, мы рассматриваем все версии. Во всяком случае, пока у меня на руках нет официального заключения медэксперта. Поэтому, как я уже сказала, надо пообщаться с близкими убитого. Возможно, они смогут рассказать что-то, заслуживающее внимания.