Детские страхи пожилого юноши. Книга вторая. Бои с правилами и без правил

Александр Воронцов, 2020

Эта книга – маленький путеводитель по Советскому Союзу. Или экскурсия в прошлое. С такими подробностями, которые вы вряд ли найдете в интернете. Например, о том, как как главный герой работал в тюрьме. Или как он в 1991 году оказался на баррикадах в Москве. А еще – о том, как он участвовал в подпольных боях без правил, как лазил в горы, как играл в театре и выступал на одной сцене со знаменитыми «Лицедеями» и «Масками». В общем, эта книга расскажет вам о том, о чем не расскажет ни один роман в жанре non-fiction. Потому что это не только, точнее, не столько документальная проза или воспоминания – нет! Это, скорее, исповедь ребенка, который повзрослел, но так этого и не понял. Но о своей жизни он рассказывает откровенно и достаточно иронично. О себе, о стране, об окружающих людях. И о своих страхах. Которые преодолевает всю свою жизнь. И порой полезно учиться у других преодолевать свои страхи. Содержит нецензурную брань.

Глава третья, в которой рассказывается, как вместо Афганистана призывник Васнецов внезапно оказался в Казахстане

Никита попал в армию 27 декабря — как вы помните, его забрали в канун Нового года. То есть, 25 декабря, когда он со своим вещмешком приехал в областной военкомат, то услышал, что сегодня уйдёт последняя команда. Он не поленился это уточнить у знакомого прапорщика. «Прапор», мельком взглянув на его «сидор», удовлетворённо хмыкнул — «бывалый». И подтвердил агентурные данные. Некоторые парни, лелеявшие мечту остаться до весеннего призыва, откровенно загрустили. Мол, вот бы Новый год встретили дома.

Но так считали не все. «Раньше сядешь — раньше встанешь». Эта народная мудрость, как и то, что «перед смертью не надышишься» была доступна довольно большому количеству призывников. Поэтому все стали ждать, попутно постепенно уничтожая приданные им домашние припасы. Сидеть было весело — каждый рассказывал о том, как его провожали. Только веселье быстро пропало, когда к ним пришли, наконец, «покупатели».

Это были представители внутренних войск или, как их называли в Советской Армии, «краснопогонники». Или «велосипедные войска». Одним словом, «ВВ-шники». Потому что на малиновых погонах у солдат и сержантов красовались две желтых буквы «В». Представителей этого рода войск в армии не любили. И немудрено — внутренние войска, по сути, подчинялись МВД, как и пограничные войска — КГБ. Формально, конечно, они тоже представляли собой подразделения Советской Армии, но только в военное время. Потому что тогда внутренние войска превращались в пехоту и шли на фронт.

А вот в мирное время задача частей внутренних войск — охрана важных государственных объектов. В том числе и колоний с тюрьмами. То есть, ВВ — это не совсем строевые части, это — бывшие «вертухаи», которые еще при Сталине охраняли заключённых. Кроме зон ВВ-шники охраняли важные заводы, институты и прочие секретные учреждения. А самые секретные объекты охраняли уже войска ГБ. Госбезопасности.

Но, тем не менее, то ли генетическая память была жива, и «вертухайское» прошлое ещё не все забыли, то ли представители всех остальных родов войск, включая даже стройбат, считали, что внутренние войска — это не армия, а просто надзиратели, то ли каждый солдат думал, что попади он в дисбат, эти «ВВ-шники» будут его мордовать… В общем, не любили внутренние войска в СССР. Хотя дисциплинарные батальоны охраняли вовсе не они, а тоже «краснопогонники» с эмблемами СА — Советская Армия. Пехота то есть. Но не любили почему-то именно ВВ-шников.

Поэтому, когда призывники увидели, в каких войсках они будут служить два года, многие снова приуныли. Однако, что поделать — не ты выбираешь, тебя выбирают. Точнее, уже выбрали. И никто знал, что предыдущая команда, куда по некоторой случайности не попал Никита Васнецов и парочка других бойцов, ушла в Афган. В тот самый — Народно-демократическую республику Афганистан. Приятеля Васнецова, который жил с ним на одной улице, послали именно туда — куда-то в провинцию Мазари-Шариф. И назад привезли уже через полгода в цинковом гробу — он был убит в первом же бою.

А еще говорят, что Случай — второе имя Бога….

Одним словом, Никита Васнецов воспринял новые перемены в своей жизни философски. И уже вечером вместе со всей командой грузился на поезд Днепропетровск-Барнаул. И потом трое суток ехал к месту службы. В поезде Васнецову пришлось пару раз ставить некоторых своих будущих сослуживцев на место — драться он по-прежнему не умел, но полтора года выучки на заводе даром не прошли. Отпор ему давать не стали — никто никого не знал, а рост Васнецова внушал уважение. Так и доехали до Барнаула, поедая в пути остатки домашней роскоши, понемногу знакомясь. На третьи сутки еда закончилась — даже рыбные консервы, поэтому «покупатели» — старший лейтенант, прапорщик и старший сержант — стали кормить призывников солдатскими пайками. Это была тушенка и гороховая каша, тоже в банках. Правда, пайков этих было не очень много, видимо, «покупатели» не только покупали, но и очень успешно продавали. Но от голода будущих защитников Родины эта скудная пища спасла.

После Барнаула была пересадка и поезд пошёл дальше в город Павлодар, который находился как бы немного на обратном пути. Просто часть призывников отправилась служить в Барнаул, а часть — в Павлодар. Вот и вся разница.

В Павлодаре на вокзале их встречали заместитель командира части по тылу, грузовики и жуткий мороз. Все-таки, это был Северный Казахстан — всем ещё в Барнауле стало понятно, что служить зимой в этих краях то ещё удовольствие. А когда грузовики с будущими защитниками Родины въехали на территорию полка, Никите показалось, что он попал в какое-то кино. И на плацу воинской части выстроились настоящие войска СС — все в чёрном, лающие овчарки, отрывистые команды. Просто сюр какой-то.

Как оказалось, это была не чёрная эсэсовская форма, а чёрные полушубки, в которые одевали солдат внутренних войск. Ведь морозы в Павлодаре в декабре доходили порой до минус 40 градусов, а солдатам надо было нести охрану периметра колоний строгого и усиленного режимов. Потому и нужны были овчарки.

Но когда Никиту наголо постригли, выдали новенькую форму, и он стал в строй рядом с такими же лысыми и одинаковыми болванчиками, он очень быстро понял, что мысли о концлагере пришли к нему неспроста.

Первое время Никита даже не совсем понял, куда он попал. Нет, подъём-отбой-строиться — это всё было просто и понятно. Ходить строем в столовую и назад, вставать и одеваться за 45 секунд, подшивать подворотнички — к этому он как раз быстро привык. А вот к чему он не привык — так это к полному одиночеству. Нет, на самом деле их призыв из Днепропетровская составлял 60 человек. Но все они держались вразнобой. И не каждого из них можно было назвать человеком. Потому что не все эти молодые парни смогли проявить свои человеческие качества в условиях, когда человек человеку — волк.

В той же казарме, в учебке для молодых было еще 50 человек — призыв из Баку. Азербайджанцы. Многие из которых с трудом понимали русский язык. И вот эти дети гор держались, как единое целое. Никиту они не задевали. Вероятно, опасались высокого паренька. Но азеры стали задевать других днепропетровцев. Чего Никита не смог стерпеть и сразу вступился за одного своего земляка, которого в туалете окружило сразу пятеро «джигитов».

— Чэго хочэшь? — гортанно заявил самый наглый из них.

Никита коротко объяснил, правда, без рук — но жестами.

Инцидент быстро разрешился, и азеры отступили, потому что Никита пообещал объяснить не только жестами. Однако стало ясно, что драки не миновать.

Вообще-то Васнецову было страшно. Он не умел драться, не был агрессивным, не чувствовал за собой поддержки. Друзей у него не было, приятелей тоже — призывники из Днепропетровска жили каждый сам по себе и не сбивались в такую же стаю, как это происходило в армии у ребят с Востока. И даже трое азербайджанцев, приехавших из Днепропетровска, откуда их призвали, сразу же примкнули к своим соплеменникам. Но у Никиты было преимущество — он никогда не «ссал». То есть — не боялся. Точнее, он боялся, но всегда шёл напролом, через свой страх, преодолевая его. И это особенно чувствовали такие вот мусульманские воины. Потому никогда ему не перечили. Мало того — Никита даже заслужил среди бакинского призыва уважение. И потом, через полгода у него будут друзья-азербайджанцы. Но это будет потом.

«Школы молодого бойца» у призывников, как таковой, не было. Их быстренько обучили строевой ходьбе, причем дольше возились с призывниками из Баку, а потом сразу погнали всех на присягу. На плацу выстроили весь полк, отдельно — молодое пополнение. И потом новоиспечённые защитники Отечества по одному выходили из строя, брали в руку папку с присягой и зачитывали текст. После чего становились в строй. То есть, как бы считалось, что они присягнули на верность своей Родине — СССР. Те призывники из Баку, которые плохо владели русским языком и не умели читать по-русски, получали личного переводчика — азербайджанца, который читал текст присяги, а его земляк вслух его повторял.

В этот день всем молодым солдатам впервые выдали боевое оружие — автоматы Калашникова. Ясное дело, без патронов. Но всё равно вчерашние пацаны были переполнены гордостью и тщеславием. И после принятия присяги приехавшие в часть фотографы косили щедрый урожай — желающих послать фото с автоматом после присяги родителям было очень много. Фоткались практически все. К некоторым, самым зажиточным, родители приехали в день присяги прямо в часть. Правда, почему-то все приезжие были из Баку. Даже было странно — как такие богатые папа с мамой не смогли откупить сына от армии? Впрочем, своим землякам из Днепропетровска всё объяснил азербайджанец Кямран Мурсалов, которого украинцы все звали Колей. По его словам, некоторые специально не откупались от армии.

— У нас в Азербайджане, чтобы сделать достойную карьеру, особенно в милиции или в прокуратуре, надо отслужить в армии. Вот и посылают сыновей служить. Два года быстро пролетят, а потом карьера этим пацанам обеспечена, — сказал Коля.

Коля вообще-то был мировой пацан — он хоть и сразу примкнул к своим единоверцам, но против земляков из Днепра не пёр. И часто улаживал всякие конфликты. А конфликтов было много — сержанты постоянно ставили на различные работы смешанный состав из «духов» и смотрели, как будут развиваться события. Скажем, мыть туалет отправлялись один украинец и один азербайджанец. Азеры мыть туалеты и вообще мыть полы не хотели, но пытались заставить украинцев. Иногда получалось, а иногда они получали, как говорится, мзды. И когда на подмогу налетало всё азербайджанское кодло, далеко не всегда все парни из днепропетровского призыва шли защищать своего. В этом и состояла причина того, что бакинский призыв понемногу «нагибал» днепропетровский.

Никиту это мало касалось — свою работу он выполнял, а чужую никогда не делал. Причём, ему хватало интеллекта и чувства собственного достоинства внятно объяснить напарнику, чтобы тот не борзел. До драк дело ни разу не доходило, и это было замечено не только его земляками, но и сержантами. Неудивительно, что Васнецов оказался в числе первых, кого направили учиться в учебную часть по обучению младшего комсостава. Или, проще говоря, Никиту решили послать в школу сержантов.

В армии всё держится на сержантах. Говорят, что точно так же обстоят дела и в армии США. Как там в американской армии, Никита не знал, но, когда попал в армию советскую, сразу понял — сержант здесь и царь, и Бог. Правда, были ещё офицеры и прапорщики, но с окончанием рабочего дня или дел в роте они уезжали или уходили домой — смотря кто где жил. Потому что работа — это работа, а есть ещё и другие дела. Семья, например. Иногда старшина роты — прапорщик, мог остаться в роте, иногда дежурил по роте офицер и тоже ночевал в расположении. Но это было от случая к случаю.

Зато сержанты находились с личным составом круглые сутки, денно и нощно. И в зависимости от того, какими были в роте сержанты — такая была и рота. Это Васнецов понял сразу. И решил, что стать сержантом в армии было бы неплохо. А поскольку образованный, грамотный призывник, да ещё и спортсмен — это была находка для полка конвойной службы, где половина личного состава с трудом изъяснялась по-русски, то Никита прошёл в кандидаты на учёбу в сержантскую школу, как говорится, вне конкурса.

Видимо, потому что призыв пришёл в полк с опозданием, то и в сержантскую школу группа новоиспечённых «духов» была отправлена тоже с опозданием. С ними даже не успели провести курс «молодого бойца». Худо-бедно научили маршировать и одеваться за 45 секунд. А ведь солдат должен уметь ещё много чего — и умение стрелять для него вовсе не самое главное. Поэтому в армии тех, кого только призвали, первый месяц держат в отдельных казармах, с ними занимаются строевой, огневой и всякой другой военной подготовкой. И только после этого распределяют по ротам. Ну, или по батальонам, батареям, дивизионам — смотря какой род войск или какая дисклокация.

Отдельный полк внутренних войск МВД СССР, базировавшийся в городе Павлодаре, охранял исправительно-трудовые колонии — усиленного и строгого режимов. То есть, через день — на ремень: солдаты и сержанты через сутки заступали в караулы по охране этих ИТК, в просторечье называемых «зонами». Понятное дело, что прежде всего воины должны были уметь стрелять. Ну и бегать — если вдруг осуждённый решит сбежать. Понятное дело, была еще строевая, физическая и, конечно же, политическая подготовка. Ведь это же была Советская Армия, которая стояла на страже социалистического государства. А государством этим управляла коммунистическая партия. Так что каждый военнослужащий должен был быть отличником боевой и политической подготовки.

Кроме обыкновенных военнослужащих в полку служили ещё и так называемые «классные специалисты». Часть из них обучали тут же, в полку, а часть отправляли в ту же учебную часть, где учили на сержантов, то есть, в сержантскую школу. Только там учили не только на командиров стрелковых отделений, но и на проводников служебно-розыскных собак, на специалиста ТСО — технических средств охраны, и на поваров. А еще — на командиров специальных подразделений — спецвзводов. В то время еще не было такого термина — спецназ, но в частях внутренних войск уже были подразделения специального назначения. И эти подразделения должны были уметь освобождать заложников. В программу обучения этих специалистов входило обучение рукопашному бою на основе борьбы самбо и приёмов каратэ.

По окончании учёбы командирам отделений присваивали звания младшего сержанта или, в исключительных случаях, звание сержанта, а техникам, собаководам и поварам присваивали только звание ефрейтора. И все эти новоиспечённые специалисты возвращались обратно в свои воинские части. А всем остальным, кто оставался в части, предстояло за месяц научится стрелять, желательно метко, быстро бегать — чтобы уложится в норматив. А еще молодые солдаты должны были: подтягиваться десять раз, делать подъем переворотом шесть раз и освоить простейшие приёмы рукопашного боя.

Никите и тем, кого забирали в сержантскую школу, всё это и в гораздо больших объёмах предстояло всё это познавать в другом городе. Точнее, в посёлке, в котором была расположена учебная часть №6654. Посёлок назывался Кара-Кемир — Чёртова долина. Он располагался в горах под Алма-Атой, в Казахстане, недалеко от границы с Китаем. И когда Никита попал в этот посёлок, он очень быстро понял, почему у него такое название. А также понял, почему их учебной частью командует бывший командир дисбата.