Афган неизведан. Книга 3

Александр Елизарэ, 2022

Заключительная книга из сборника "Афган неизведан". Тексты основаны на реальных событиях из моей службы в Советской Армии: в Афганистане и в военном училище. Воспоминания рядового русского солдата воздушно-десантных войск, служившего в ДРА с апреля 1985 по май 1986 года. Остросюжетные эпизоды службы и учебы в Высшем военно-политическом училище имени Л. И. Брежнева в Свердловске. Отношение офицеров-воспитателей к молодым ветеранам боевых действий. О противоречиях службы и внутреннем разложении в Советской Армии тех лет. Размышления, аналитика, мемуары. Содержит нецензурную брань.

Боевая тревога утром в 103-й ВДД. Ночь в афганском небе

Бой гремел в окрестностях Кабула или чем мог для нас закончиться вертолетный десант. Сегодня в воскресное раннее утро, в пять часов утра ракетами земля-земля, был обстрелян Кабул. Одна ракета попала в Кабульский университет и парочка в военный госпиталь. Всего душманы успели выпустить семь ракет. На место предполагаемой точки старта ракет, вылетел наш спецназ на двух вертолетах, но никого не обнаружил. Сразу улетел в другую точку, там тоже духи наседали на окруженные роты мотострелков.

Под словом наш спецназ, я имел ввиду «каскадеров» или ГРУшников, но как они выглядят, я толком не знал. В общем в пустыне в десяти километрах на юг от Кабула никого не нашли, только следы от грузовой Тойоты. И все, пыль и травка — верблюжья колючка. Ну понятно, запустили ракеты духи и уехали. Мобильная группа, тоже их спецназ. Люди Хекматьяра.

Об этом случае нам рассказал замполит батальона наш гвардии капитан, после завтрака на построении батальона. Наш комбат — гвардии подполковник Лебедев сказал офицерам, чтобы сегодня все были в расположении батальона, мало ли что. Наш папа ротный сделал недовольное лицо. Он всегда чем-то недоволен и этим похож на моего отца. Когда папа недоволен он автоматически кладет руки в карманы и так ходит, словно поэт Володька Маяковский. Сегодня он еще, забыв про нас, закурил, перед строем, это признак крайнего беспокойства командира роты. Он внимательно смотрит на нас, потом почему-то спрашивает есть ли больные в роте, на что получает дружный ответ: «Никак нет, товарищ гвардии капитан!»

— Калабухов, старшина! Мне все ясно, веди роту на концерт. Быстрее давай, пока места в клубе есть!

— На концерт? — удивился Миха.

— Да, в клуб полтинника, все, убежали… С глаз моих долой, — папа быстро ушел в модуль.

— Есть! Рота строиться, равняйсь, смирно! Ну че рота, пойдем на концерт? Ха! Шагом марш… Рота вольна, легко бегом марш… Ура!

Мы всей ротой бежали в клуб полтинника, без строя, без песни, как отважные мальчишки на речку рыбу удить бегут. Только ветер летит в наши обгоревшие уши, мы бежим быстро и легко… Прибежали в клуб и заняли свободные места. Оказывается, прилетела к нам в гости венгерская рок-группа, но музыканты заявили, что петь будут в первую очередь для солдат, а не для офицеров и гражданских служащих. Так мы попали на концерт группы «Назарет». Конечно, в зале были и офицеры. Места всем хватило, все батальоны дивизии на боевых, в горах.

А музыканты зажигали здорово. Исполняли песни на русском, английском и венгерском языке. Я никогда раньше не был на таком концерте, очень круто и музыкально. Я даже чуть не уснул. Музыканты что-то говорили и вновь пели, как вдруг лидер крикнул громко в микрофон: «Желаю вам, солдаты, чтобы ваши генералы поскорее закончили эту бессмысленную войну…» Эти слова врезались в мою память. Офицеры переглянулись и промолчали, ни одна мускула не дрогнула на скулах замполитов и офицеров политотдела дивизии.

Вдруг открылась дверь клуба 350-го полка, и посыльный громко крикнул: «Кто остался из отдельной разведроты? Бегом парни на выход! Боевая тревога!»

— Ого! Вот это да, тревога для разведчиков, крутяк? — Сказал я в голос дедам роты. Как-то громко, отчаянно и дико произнес, — Разведка — значит опять на войну, а мы концерт досматривать? Детский сад, нет, пионерский лагерь. Мы десантники или где?

— Помолчи, Одув, не буди лихо, — буркнули деды и резко уснули.

Из разведки убежали пять парней и офицер. Артисты замолчали, словно от испуга. Выдохнули и снова запели. Концерт продолжился. И вновь прибегали посыльные из разных батальонов и вызвали офицеров и солдат.

Я сидел в оцепенении и мне вдруг почудилось, что мы десантники батальона связи никому не нужны. Нас не хотят бросить в пекло боя по тревоге. Неужели мы так нужны командиру дивизии? Нет, это бред просто полный бред! Я десантник и хочу сейчас с нашими разведчиками куда-нибудь на бэтэрах, а лучше в брюхи стрекоз в горы! Черт подери, что происходит? Почему нас не берут? Хрен с ним, но возьмите меня и мой призыв, вон как Арсибеков — Арсик и Кинжал рвутся в бой…

Я задумался, «Это же надо, курковые батальоны убежали на войну, как пить дать их поднимут на вертушках и бросят в бой или еще куда. Им не привыкать! А мы, как же наша рота? Нас переносников выходит и не берут? Может мы того, не совсем десанты, раз про нас тишина? Или берегут нас? Я бы слетал на вертушке, наверно это очень… Очень опасно Санек…»

В зале осталось людей всего и ничего, только наш батальон связи. И вдруг открылась скрипучая дверь и посыльный громко крикнул: «Вторая рота батальона связи! Боевая тревога! Живее в модуль, просто уже там! А первая и третья рота на месте!»

И тут началось. Миха слегка нервно построил нас, и мы помчались к нашим модулям. Наш неистовый прапорщик, вчера кстати дал дембель, и уже сутки расхаживал по кубрику в парадной рубашке, в кителе, с медалью «За отвагу» и в начищенных черных туфлях. Мы были все рады, что наш старшина «десант-боевик», наконец-то улетает в Союз. Сегодня он ожидал свой серебристый лайнер в Ташкент, который где-то задержался. Понятно, где, Кабул обстреляли, могут и борт сбить… Полеты отменили, духи четко дали понять, что дембель теперь только на осликах и верблюдах.

На крыльце модуля нас уже ожидал наш папа-ротный, укомплектованный в новенький тяжелый бронежилет, в «лифчике» с шестью магазинами и с гранатами в карманах.

Папа нервно курил сигареты с фильтром и растирал свои усы. Он сильно потел в бронике. Рядом с ним в тельняшке, в маскхалате, РД за спиной, с гранатами и пистолетом на боку, стоял наш дембель — прапорщик. Как оказалось, он наотрез отказался лететь в Союз, когда узнал, что родную роту подняли по боевой тревоге. Папа даже наорал на него, но это было тщетно. Прапорщик жестко ответил: «Отец родной, хватит меня выгонять! Сменщика нет! Я с ротой в вертолеты! Я тоже давно не мальчик! Куда вы без меня, черт…»

— Калабухов, резче получать оружие! Построение через три минуты! — крикнул старшина.

— Я! Есть! — рявкнул Миха.

— Рота в ружье! — рассмеялся Миха, но как-то зло и задумчиво.

Мы бросились в оружейную комнату. Дембеля явно были недовольны всей этой кутерьмой, которая не предвещала ровным счетом ничего хорошего, кроме, боевых потерь и цинковых макинтошей.

— Сундук с патронами взять! Живее, ленивые тела! Нас вертушки ждут! — орал прапорщик, который как казалось, уже был счастлив тем, что не улетел утром в Союз.

Он был неистов и летел навстречу своей судьбе. Что с ним творилось, кто его знает? По набухшим жилам на его шее, можно было прикинуть, что адреналин сейчас в его крови зашкаливал процентов на двести.

— Старшина, проводите нас до вертолетов, а потом вернетесь! И улетайте домой… — громко приказал ротный, — это мой приказ!

— Нет! Никак нет! Даже не просите, отец родной! Я с вами, а потом можете хоть под трибунал меня! К черту, я роту не оставлю… Давайте мы без вас слетаем? Капитан…

— Вот ведь, черт! — ругнулся папа и всмотрелся в наши лица.

В строю нас было человек десять. Миха с пулеметом на перевес, Валера Сердюков с гранатометом, два солдата с радиостанциями. Остальные сержанты и рядовые, вооружены, как обычные курки.

— Сердюков, гранатомет свой оставь! Пойдешь вторым номером с радиостанцией. Арсибеков, взять рацию! Старшина, командуй!

— Рота! За мной, на аэродром, марш! Легко бегом!.. — приказал старший прапорщик — дембель.

Он бежит так легко, тяжелый АКМС в его руках, словно пушинка. Этот автомат был лично его, он брал его на боевые, как талисман, как он будет жить в Союзе без своего «серебряного» автомата, с которым лазил по Афгану два года. Катастрофа, для мужика. Начальник штаба предлагал прапорщику остаться еще на год или два, но он отказался, предчувствуя возможно, что-то нехорошее в будущем.

Хоть прапор и зверюга, но когда он с ротой, можно особо не переживать, душманы и близко не подойдут… От него идет звериная энергетика, ему все по херу, и жизнь своя и врагов…

Через десять минут были у вертолетов. Снова построились.

К нам подошел вооруженный до зубов офицер, на боку пистоль с длинным глушителем.

— Я капитан Мухин, ГРУ, отойдем, капитан, на минутку.

ГРУшник отводит в сторону нашего папу, что-то перетирают. Папа крайне недоволен, курит и сердится. Руки ротный держит в карманах, потеет, протирает лоб и затылок носовым платком. За спиной у него укороченный автомат.

— Нас там ждут духи?.. Не так ли, капитан?.. У меня рота радистов, а не курков! Епаный в рот! — громко сказал наш ротный и сплюнул на стальную решетку аэродрома.

— Нормально приземлимся, капитан, отгоним духов! Командуйте своей ротой! Пора лететь, — жестко улыбнулся капитан ГРУ, показывая, что тереть более времени нет.

— Калабухов! Командуй, группа в вертолет… — заорал ротный, а потом вдруг схватил рядового Арсибека за лямки радиостанции у самой двери вертолета.

— Боец, у тебя похоже, аккумуляторы текут, а ну ка включи станцию!

Арсик попытался включить станцию, а она не реагирует. Он осмотрел на ротного.

— Солдат, отправляйтесь в расположение батальона. Рацию сдать, оружие сдать, заступить в наряд!

— Но товарищ капитан! Я как стрелок могу?

— Выполняйте приказ, видно не ваша эта операция…

— Есть! — Арсик заревел. Я вдруг подумал, что меня папа отправит в батальон, а Арса возьмет. Арсик здоровее меня и злее. Я быстро запрыгнул в вертолет.

Вот так наш Арсик не полетел в горы, а мы поднялись над Кабулом — всего две вертушки «Ми-8», в одной мы с капитаном ГРУ, в другой разведчики ОРР и пара саперов с саперного батальона со своим офицером.

Две уже «стрекозы» улетели десять минут назад. Странно, нас не прикрывают «Крокодилы»… Ладно только в небо! Никто кроме нас и будь что будет!

Летим минут пятнадцать, кажись на юг. Папа закрыл глаза, что-то бормочет в усы. ГРУшник иногда ходит к пилотам. Они похоже говорят, что скоро пойдем на снижение. Вертолет резко идет вниз, потом идет вдоль земли, поворачивает на право и снова идет вдоль земли. За бортом неимоверная пыль. И тут грохот пулеметов с двух сторон.

— Черт! Духи проснулись. Живо на выход, господа! Времени нет! — ГРУшник резко открывает дверь.

Папа стоит первый…

— Снижайся еще! — орет наш ротный! Там два метра, мы ноги переломаем! Снижайся, мать твою…

Вертолет снижается еще на метр, проходит секунд десять.

— За мной рота! Пригнувшись, дистанция десять метров! Делай как я!..

Папа пропадает в песочном мареве, я прыгаю за ним. Бегу очень низко к земле. Пробегаю метров двадцать и падаю в пыль. Хорошо, что на ствол моего автомата намотан белый бинт. Кто-то стреляет впереди нас из автоматов и вновь неприятный грохот чужого пулемета. Неужели духи? Интересно, не страшно! Вот это бой! То, чем я бредил, спокойно Шура, шнурок в джинсах, сейчас и мы ответим…

«По-пластунски вперед!..» — Похоже командует тот офицер. Мимо, словно тень, пробегает наш старшина роты. Он бежит вперед, я с удивлением наблюдаю длиннорукую фигурку «дикой обезьяны», бегущую над поверхностью в пыли. Вдруг он исчезает… Мы лежим в пыли, нас словно нет.

— Отец родной! Там траншеи, метров двадцать, надо бы туда нам, — докладывает прапорщик ротному.

— Короткими перебежками на рубеж! Траншея двадцать метров! Вперед слева и справа! — орет капитан Колывань.

Моя очередь, пробежал пять метров, резко упал, перекатился, нормально.

Вижу, как наши вертушки улетают прочь. Хорошо, их не зацепило. Видно, летчик спецом поднял страшную пыль при приземлении…

Снова бегу в сторону траншей, рядом Вовка Корней, дембеля, все молчат, как камни, ни звука.

Добрались до траншеи и у пали в нее. С наших флангов в сторону маленькой зеленой рощицы открыли огонь два пулемета, похоже ПКМ. Стало как-то хорошо и надежно. Вовка Корней рядом сопит, пьет воду. Прапорщик ржет и говорит, что сели штатно и очень красиво. Духи промахнулись и залегли в зеленке. Нам разрешили отдыхать, пить воду, но мало, не высовываться из траншеи, пока разведчики оценят обстановку…

Прошел час. Пекло. Солнце над нами в зените, папа строго запретил снимать каски.

Поступила новая команда готовиться к атаке душманов. Странный отряд, не отходят, по ходу обкурились и не соображают — эту версию высказал старлей из разведки, еще сказал, что там человек тридцать, настоящих моджахедов, не меньше. Они хотели вырезать нашу заставу, и за одним подбить вертушки с десантниками. Совсем страх потеряли… И эта заваруха почти в Кабуле на подлете к аэродрому, не порядок, бардак…

Черт его знает, зачем мы сюда прилетели?.. Откуда здесь в пустыне, эта траншея?.. Как оказалось, мы узнали об этом позже, сзади нас была маленькая застава, которую душманы чуть не вырезали. Всего-то пять солдат, один сержант и старший прапорщик, они и вызвали подмогу, а то бы хана им. Как пояснил капитан из ГРУ, мы сейчас блокировали заставу, а духи не знают, что им дальше делать. У нас три пулемета и примерно пятнадцать стрелков-курков, не считая офицеров и нашего неугомонного дембеля старшины. Наша задача продержаться три часа, скоро здесь будет спецназ ГРУ, который возьмет этих духов как трофей, а мы полетим обратно в Кабул.

Папа приказал проверить магазины на наличие патронов и доложить. Оказалось, что магазины наполовину пусты. Тогда веселый прапор приказал дополнить магазины патронами из сундука. Но и здесь оказалась промашка. Сундук при десантировании никто не вытащил из вертолета и патроны улетели обратно в Кабул. Теперь злой папа приказал в грубой форме считать патроны. Оказалось, в среднем у каждого бойца по 70-80 патронов. Папа матерился примерно минут пять, говорил, что-то про рот, голову, дятлов, мозги, ягодицы и странную вымершую птицу «мозгоклюй», потом успокоился и сник, махнул рукой и лег спать в траншее.

Конец ознакомительного фрагмента.