Жизнь по контракту 2. Территория ВЮГО

Александр Ермак, 2020

Герман не выполнил условия Контракта, заключаемого с каждым членом Гражданского Общества, и просрочил время, в течение которого можно было все исправить. Молодого человека перемещают на территорию Вне Юрисдикции Гражданского Общества (ВЮГО). Там ему приходиться бороться за свое собственное выживание и выживание тех, кто так же, как и он, оказался на территории ВЮГО, не совершив никаких серьезных преступлений. Пройдя ряд испытаний, Герман находит на территории ВЮГО свою девушку, а также часть старых товарищей-бунтарей, которые, как и он, были перемещены с территории Гражданского Общества. Вместе они разрабатывают план побега, который им в конечном счете удается. Вернувшись на территорию ГО и снова связавшись с Движением, Герман со своими товарищами принимает участие в новой попытке свергнуть режим Контракта.

3. В поселении каменщиков

Ворота перед ними распахнулись. Навстречу вышел очень худой и, с виду, очень старый мужчина:

— С возвращением!

Деомид кивнул:

— Здравствуй, Леон. — и тут же спросил, — Все в порядке?

— Да, — ответил поселенец, — Слава богу, ничего не случилось. Все наши, как обычно, на работе. — посмотрел на Германа — А это?

— Да, — кивнул Деомид, — это наш новый товарищ. Зовут Германом.

Леон покачал головой, разглядывая новичка:

— Выглядит не очень…

— На себя посмотри, — усмехнулся Деомид, — Его же только-только переместили. Вчера прибыл. Ему надо отдохнуть. Так что накорми его хорошенько. Покажи, где можно помыться. И пусть спит, сколько влезет. Не тревожь его… Так что идите, а ворота я сам закрою.

— Как скажешь, — сказал Леон и позвал за собой Германа, — пойдем.

Они прошли по поселению, которое с одной стороны прилепилось к горе, с другой было окружено каменным забором. Небольшие дома серого камня с маленькими же окошками лепились друг к другу. Между ними — узенькие улочки-тропинки. Всего было десятка полтора-два таких домишек. И в них, и снаружи стояла тишина. Как будто поселение вымерло.

— У вас всегда так тихо? — спросил Герман.

Леон пожал плечами:

— Так кому днем шум поднимать? Все в горе.

— В горе?

— Ну, да, — подтвердил Леон, — Работают…

Они прошли одной из улочек в дальний конец поселения. Там за последним домом из горы струилась вода, падала вниз с двухметровой высоты. Леон кивнул на водопадный ручеек:

— Раздевайся, мойся.

Скинуть с себя мешок и освободиться от повязки на плече было секундным делом. Герман встал под струю воды. Он ожидал, что сейчас его обдаст ледяной волной, весь напрягся. Но эта горная вода была хотя и не теплой, но вовсе и не холодной. Герман вздрогнул от удовольствия. Вода била то в темя, то в плечи, стекала по спине и груди, смывала если не грязь, то саму усталость.

С наслаждением постояв под струями, Герман сделал шаг в сторону и посмотрел по сторонам, обратился к сидящему на корточках Леону:

— А…?

Тот догадался:

— Видишь, рядом синяя глина. Она мылится. Ты мойся, а я сейчас…

Герман набрал горсть глины и обмазал ею волосы, лицо. Снова встал под воду. Действительно эта глина замечательно смывала и грязь, и пот.

Когда Герман вдоволь насладился водой и вышел из-под водопадного ручейка, Леон стоял рядом. В руках у него был кусок чистой грубой ткани:

— Вытирайся. Это будет твое полотенце.

Потом Леон снова перевязал Герману плечо:

— Деомид сказал, тебе еще несколько дней такую присыпку у раны держать. Ты — молодой, здоровый. Быстро, как на собаке, зарастет. Деомид знает толк в снадобьях…

Еще Леон принес просторные штаны и рубаху:

— Теперь это твоя одежда.

Герман быстро натянул на себя принесенное. Было даже как-то странно ощущать на себе одежду. Тело вполне успело привыкнуть к мешку, который он носил на себе всего-то один день.

Леон, удовлетворенно оглядев Германа, кивнул:

— Порядок. Теперь поешь, поспишь, и снова человеком станешь.

Герман, не возражая, послушно зашагал следом за поселенцем.

Они обошли один дом, второй, третий. Зашли в четвертый. Внутри этого

небольшого каменного здания был стол, несколько скамеек, кровати вдоль стен.

Леон кивнул:

— Садись за стол. Сейчас покормлю, чем богаты…

Богаты оказались поселенцы молоком. Герман выпил его несколько кружек. Под молоко съел и пару ломтей хлеба. Леон только улыбался, глядя на своего нового жадно насыщающегося товарища:

— Ничего. Главное — живой… — потом Леон указал на одну из кроватей, — Теперь это твоя. Ложись, отдыхай.

Герман встал из-за стола, и его шатнуло. Он просто рухнул на кровать. Лицом вниз. Заснул, как потерял сознание.

Просыпался Герман несколько раз. Слышал рядом какие-то голоса и пытался открыть глаза. Но они не слушались, и он снова проваливался в сон. Потом, казалось бы, уже совсем пробудившийся Герман увидел прямо перед собой чье-то незнакомое лицо. Оно было так близко, что ему не удалось разглядеть его черты, понять, кто же это перед ним. Он снова закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться и… опять заснул.

Когда проснулся окончательно, то увидел над собой низкий потолок. Никакого лица. И рядом никого. Только за столом кто-то сидел. Герман пригляделся и узнал, вспомнил:

— Деомид.

Поселенец тут отозвался:

— Да, здоров ты, братец, спать. Пришел в себя?

Герман уже начал ощущать собственное тело:

— Кажется, да.

Он встал. Подошел к столу и сел на скамью напротив Деомида. Тот,

также, как и Леон до этого, пододвинул ему молоко и хлеб:

— Ешь.

Герман, вновь почувствовавший голод, не стал отказываться. Однако, прежде чем

притронуться к пище, спросил:

— Откуда это у вас?

Деомид рассказал:

— Да, у нас своего хлеба нет. У землепашцев берем. Им ведь камень наш нужен. И для строительства жилищ, амбаров берут. И еще им нужны большие глиняные емкости для хранения зерна. Ну и, конечно, посуда для еды, горшки для воды, мелочь всякая… Так что меняемся…

Герман догадался:

— А молоко от скотоводов получаете.

— Все верно, — кивнул Деомид, — Им тоже нужна посуда, а в первую очередь емкости для молока, для сыра…

— Здесь даже сыр делают? — удивился Герман.

— Да, — подтвердил Деомид — так молоко в виде еды легче хранить. Да и какое-никакое, а разнообразие. Мы иногда у них сыр тоже вымениваем. Только он дорого нам обходится. Так что больше просто молоком берем, оно у нас в горе по несколько дней хранится… Да, что молоко, сыр? Мы здесь себя порой даже медком балуем. На территории ВЮГО ведь даже пасека имеется… — он покачал головой, — Чего к себе в поселение не берем, так это вина. Хотя и его производство, и производство водки здесь тоже налажено. Делают и из зерна, и из фруктов. Но это дело бандиты особо контролируют. Да и ни к чему нам себя травить алкоголем, и так все больные. — сказав это, Деомид вздохнул, — Почти все у нас нездоровы. И я, я тоже болею. И жена… Может со стороны это еще не очень заметно, но чувствую, что силы меня покидают, с каждым днем уходят. Не знаю, сколько мне еще осталось, но не так уж много. А без меня, без сильного мужика наше поселение не протянет. Или бандиты разорят, или сами наши разругаются-разбегутся — сгубят и себя, и своих детей… Без крепкой руки никак нельзя.

Герман вспомнил:

— Но у тебя же есть еще мужчины: Леон…

— Есть, — согласился Деомид, — только присмотрись к ним… Леон, он, если еще не заметил, хромой. Но, главное, у него та же болезнь легких, как и у меня. Только у Леона все еще хуже, кровью постоянно плюет. Поэтому он и не ходит на работу в гору. Дежурит у ворот — доживает последние дни на свежем воздухе… А остальные. Остальные… У одних плохо с телом, у других — с головой. Кто более-менее здоров и мог бы взять все в свои руки, так это Джером.

— Так в чем дело? — не понял Герман.

Деомид покачал головой:

— Он-то как раз и рвется к власти. Но вопрос, зачем она ему нужна… Джером родился от хорошей женщины. Но вот отцом его был бандит. Джерома породило насилие… Сначала это был очень приличный, смышленый мальчик, который слушал свою маму. Но, видимо, чем дальше, тем больше отцовские гены дают о себе знать. Джером порывается все решить силой, хитростью и всегда в свою пользу. Дай ему власть, и здесь будет еще одно поселение, живущее по бандитским законам. Пройдет немного времени, и никто не станет работать, все начнут пьянствовать, насиловать, убивать, драться между собой и жить за счет беззащитных соседей… — он посмотрел на Германа, — Нам не только твое семя нужно для продолжения рода. Ты же менеджер, ты уже работал с людьми, ты управлял ими во имя ихнего же блага. Ты можешь помочь нам выжить. Если я не ошибся в тебе, то ты сможешь заменить меня, когда пробьет мой час…

Герман отставил пустую кружку и задумался. Вспомнил как, работая в «ЛокИнформ», постоянно размышлял о делах компании и о себе, как однажды не выдержал, намекнул начальнику на то, что ему можно уже доверить и гораздо большее дело, чем просто руководство отделом. Ему не доверили, и он ушел из компании, уехал на остров, но не от себя. У Родиона, никем не беспокоимый начал думать о том, чтобы попробовать найти работу в Комитете гражданских прав и свобод — там, где работал его отец перед смертью. Герман думал тогда, что в этой организации может и интересная, и масштабная, и благородная работа. И мама бы им гордилась… А потом его увлекла мысль о создании своей собственной фирмы, которую с помощью друзей, возможно, удастся превратить в передовую корпорацию. Далее по стечению обстоятельств он оказался в «Элефанте», где вместе с официанткой Ольгой начал помогать хозяину развивать его дело. Это было занятно, но не более. Все его навыки руководителя по-настоящему пригодились лишь при работе в лесном лагере нарушителей Контракта, и когда Движение поручило ему действительно важное дело — штурм здания АИК…

— И я его провалил, — сказал Герман вслух, — не по своей вине, но провалил…

— О чем ты? — спросил Деомид, — Извини, я не понял.

— Это так… — покачал головой Герман, пытаясь снова перенестись в сегодняшний день. Но воспоминания не отпускали его. В ушах зазвучал голос основателя-председателя АИК: « Ты не можешь без масштабной работы, бросающей вызов и дающей удовлетворение. Ты не можешь спрятаться, зарыться в мелкие делишки, ты не можешь возглавить просто какой-то отдел, службу, фирму. Не можешь быть просто червяком в каком-нибудь Комитете гражданских прав и свобод… Ты прирожденный лидер, организатор большого дела. Управление Агентством Исполнения Контракта — это то, что тебе нужно. То, что будет постоянно приносить тебе удовольствие, то, что даст тебе такое вожделенное удовлетворение…»

Он отказался от этой действительно масштабной, но ужасной с точки зрения человечности работы. Но и тогда в кабинете основателя-председателя АИК и сейчас в этом сером домике на территории ВЮГО Герман был согласен с тем, что он не может спрятаться, зарыться в мелкие делишки. Ему, действительно, нужна работа, бросающая вызов и дающая удовлетворение. Так может быть именно в этом его предназначение — спасти людей в поселении каменщиков на территории ВЮГО. Да, это может быть и не такая масштабная работа, но что такой масштаб в применении к человеческой жизни. Он снова вспомнил изнасилованную и убитую бандитами женщину…

Герман сам себе кивнул. Пожалуй, ему по силам заменить Деомида. Но вот только насколько это верный путь для спасения людей — забыть о своей любимой, просто стать их лидером, хорошим управляющим поселением? Пройдет время, и он на этой больной земле также, как и Деомид, заболеет. И ему точно также придется идти к границе территории ВЮГО и искать себе замену. Найдет ли он ее? Так стоит ли идти этим проторенным Деомидом путем? Вдруг есть какой-то другой способ, который позволит спасти поселение?..

А Деомид снова подал голос:

— Так ты согласен нам помочь?

Что Герман мог ответить:

— Да. Конечно.

— Вот и хорошо, — Деомид облегченно вздохнул, — пойдем я тебя познакомлю с поселением…

Они быстро обошли территорию, заглянули в пустые дома. Деомид показал:

— Здесь живут одинокие мужчины… Здесь — женщины… Здесь — семьи…

— А кто еще живет в моем доме? — спросил Герман, подумав о незанятых кроватях.

Деомид, вздохнув, рассказал:

— Больше никто. Там раньше жили несколько стариков. Их переместили на территорию ВЮГО, как и тебя, за неуплату взноса ЧГО. У них была небольшая пенсия и им оказалось просто не по карману жить по Контракту… А здесь им прожить долго не позволило здоровье…

Кроме Деомида и Германа в поселении в это время суток находился только Леон. Он сидел на верхней ступеньке лесенки у ворот, всматриваясь в прилегающие окрестности.

Деомид объяснил:

— Мы должны успеть приготовиться, если кто-то нападет. Поэтому у нас постоянное наблюдение за прилегающими окрестностями.

Герман, вспомнив слова Леона, кивнул в сторону горы:

— Все остальные сейчас на работе?

Деомид подтвердил:

— Да, днем, когда опасность нападения особо велика, все и работают, и отдыхают там. Пойдем, я тебе все покажу.

Они подошли вплотную к склону горы. В нем было отверстие, в которое вполне мог протиснуться пригнувший голову человек. Деомид пригласил:

— Входи.

Герман опустил голову и сделал несколько шагов вперед. Потом остановился в полной темноте, осторожно выпрямился и уперся теменем в потолок. Услышал сзади голос Деомида:

— Теперь иди прямо и все время вверх. Считай шаги. Через двадцать шесть будет расклон. Поворачивай вправо. Ни в коем случае ни влево — упадешь в провал… Потом семнадцать шагов и еще расклон. Теперь нужно будет повернуть влево. Не перепутай. Справа внизу заброшенная штольня, в которой высокая концентрация ядовитого газа. Так что только вверх… После поворота еще четырнадцать шагов…

Герман шел в полной темноте, точно следуя указания Деомида. Под ногами была мягкая каменная пыль. Время от времени он задевал стены и потолок. Деомид как будто видел его в темноте, успокаивал:

— Ничего, привыкнешь. Со временем будешь пробегать здесь, ни разу ни одной стены не коснувшись.

Герман на это только вздохнул. Он все время ожидал, что либо врежется во что-нибудь лбом, либо просто свалится в какую-нибудь невидимую яму. Спросил:

— А проще нет пути — без провалов и ядовитого газа?

На это Деомид ответил:

— И нет, да и нам проще не нужно. Так бандиты только один раз внутрь горы сунулись, чтобы посмотреть, где мои люди и что они делают. Двоих на первом же расклоне оставили, в том самом провале. Больше в гору не лезут…

Герман согласился:

— Действительно, проще и по-другому не нужно…

Через несколько минут Деомид, наконец, сказал:

— Пришли. Через пять шагов увидишь свет. Иди на него.

Герман сделал точно пять шагов и впереди заметно посветлело. Туннель повернул, в его стене обозначилось большое отверстие. Заглянув в дыру, Герман увидел вырубленное в камне помещение размером с большую комнату. Солнечный свет в нее попадал из нескольких небольших отверстий. Наверное, они выходили на совсем рядом находящуюся поверхность горы.

В помещении было и достаточно тепло, и сухо. На каменном полу стояли горшки, кувшины, груды мелкой посуды. В одном из углов лежала большая куча глины. В другом возле гончарного круга сидел человек.

Герман пригляделся — это был мальчик, одетый в такие же, как у него самого, грубые штаны и рубаху. Маленький работник одновременно и вращал круг, и, сдавливая глину руками, придавал форму будущему кувшину.

Деомид подтолкнул сзади Германа:

— Заходи. Это моя мастерская. А это… — указал рукой на мальчика, — это мой подмастерье. Из него выйдет толк, если лениться не будет.

Работающий человечек, бросив взгляд на вошедших, ничего не сказал.

Герман засмотрелся на одну из стен мастерской. На ней прямо по камню были нанесены цветные рисунки. Художник изобразил каких-то странных животных. Здесь была рыжая пятнистая корова с очень длинной шеей. А еще большая черная курица — обладательница роскошного павлиньего хвоста. Внизу плавала рыба, пускающая фонтан из спины…

— Твоя работа? — спросил Герман Деомида.

Тот усмехнулся и кивнул на подмастерье:

— Это не мое. Это — Луиза…

Герман понял, что мальчика-подмастерье зовут Луизом, похвалил его:

— Очень интересно нарисовано. Такое в художественной галерее нужно выставлять.

Луиз ничего не ответил. Герман же сообразил, что мальчик, скорее всего, просто не знает, что это такое — художественная галерея.

Деомид быстро показал свою гончарную «продукцию» и они пошли дальше по туннелю. В других помещениях Герман увидел работающих по двое — по трое мужчин. Они откалывали от горы куски серого камня и тут же обтесывали их, превращая в одинаковые аккуратные блоки.

— Этим и живем. — объяснял Деомид, — Как видишь, камень легок и на вес, и для обработки. А еще он хорошо держит тепло зимой, и прохладу летом. Поэтому у нас его и берут охотно, как в гражданских поселениях, так и в бандитских. Так у людей мы вымениваем продукты для питания, одежду. А у бандитов, — Деомид вздохнул, — свою жизнь…

Герман с жалостью смотрел на каменотесов. Даже широкая одежда не скрывала их худобы. Все лица поселенцев были одинаково серы, в цвет горного камня. Герман кивнул сам себе, подумав, что со временем и он превратится в такого же серого человека. С таким же морщинами и шрамами на лице.

— Камень легкий, а жизнь тяжелая — сказал он вслух.

— Увы, — подтвердил Деомид, — на территории ВЮГО легкой жизни не бывает…

Когда они вышли из каменоломни, Герман спросил:

— А где у тебя женщины? Они чем-то другим заняты? В другом месте?

— Нет, — вздохнул Деомид, — Здесь работает все поселение. Большинство работников, которых ты видел, и есть женщины.

Герман засомневался:

— Они не похожи на женщин.

— И это очень хорошо. — сказал Деомид.

— Но почему? — не понял Герман.

Деомид объяснил:

— Больше шансов выжить… Именно поэтому все носят одинаковую «однополую» одежду. А особо красивые лица, приходиться, к сожалению, уродовать шрамами.

Теперь Герман догадался:

— Чтобы сберечь от бандитов?

— Да, — подтвердил Деомид, — весь день наши женщины и юноши проводят в горе. И работают, и отдыхают, и за детьми приглядывают, которые тут же играют, спят. Только в сумерках, когда снижается опасность того, что нагрянут бандиты, все возвращаются в поселение. Внутри горы воздух не здоровый, отравленный камнем. Дышать им нельзя долго. Но у нас нет другого выхода, кроме как проводить большую часть времени внутри горы…

Герман спросил:

— А почему бандиты реже нападают ночью?

Деомид рассказал:

— Большинство бандитов сами боятся друг друга и стараются не передвигаться в темное время суток по территории ВЮГО. Только очень голодные и обезумившие промышляют по ночам. Такие банды обычно немногочисленны, но они очень агрессивны и безжалостны. И, конечно, было бы безопаснее вообще постоянно жить в горе, но, как я уже говорил, нельзя постоянно дышать этим отравленным воздухом…

Они вернулись в дом Германа и сели за стол напротив открытой двери. Проговорили до наступления сумерек. Когда же начало темнеть, Деомид внезапно прервал разговор:

— Идут.

Мимо открытых дверей молча, как призраки, прошли усталые люди. На руках у некоторых Герман видел маленьких детей. Те, что постарше, шли рядом.

— Сейчас все помоются под ручьем и разойдутся по своим домам, — сказал Деомид и добавил, — я тоже пойду к себе. Если что — знаешь, где меня искать. До завтра!

— До завтра…

Герман проводил Деомида до двери и потом остался стоять у порога в задумчивости.

Вдруг кто-то вынырнул из темноты и попытался заглянуть в дом. Однако, наткнувшись на Германа, неизвестный ойкнул и, отскочив назад, снова стал невидимым. Послышались быстро удаляющиеся шаги.

Кто это был и чего он хотел, Герман не понял. Пожав плечами, закрыл дверь и лег спать.