Искривления времени

Александр Казак

Благодаря проявившимся с детства невероятным способностям одного из героев, двое его друзей теперь тоже не сомневаются в реальности существования параллельных миров и так называемых других измерений. Потому что они сами теперь – путешественники во времени, перемещающиеся из настоящего в прошлое и обратно. Кто же они – эти трое друзей-студентов из Берлина: волшебники или самые обычные люди, чудом обнаружившие необычный способ перемещения во времени и в пространстве? Один из героев романа – знаменитый физик и Нобелевский лауреат Альберт Эйнштейн, как выяснилось, сумел еще при жизни вычислить реальность искривлений времени и искривлений пространства, которые могут дать людям массу дополнительных возможностей. Некоторые из таких людей и есть наши герои. Путешествуя во времени, они пытаются предотвратить ужасные катастрофы и тем самым изменить далекую и недавнюю историю. Однако вмешиваясь в историю, они, сами того не желая, изменяют свои собственные судьбы и судьбы людей в прошлом.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ

АДОЛЬФ ГИТЛЕР, ФЮРЕР

Германия, Берлин, в бункере Гитлера, 20 апреля 1945 года

В следующую пятницу ровно в 14 часов 14 минут и 14 секунд, выйдя из школы, Иван неожиданно оказался в бункере Адольфа Гитлера. А произошло это так.

Иван, конечно, знал, что под автостоянкой, расположенной в пяти минутах ходьбы от школы и в непосредственной близости от стадиона, на котором он бегал на длинные дистанции, был когда-то, теперь засыпанный, бункер канцлера нацистской Германии Адольфа Гитлера.

…Мальчик почувствовал, что попал в подземелье, которое плохо проветривается. На улице были слышны залпы артиллерийской канонады и… вдруг… он увидел Адольфа Гитлера, рассматривавшего карту Берлина, окруженного красными флажками. Приглядевшись к карте, мальчик даже успел прочитать название населенного пункта, возле которого Гитлер только что воткнул красный флажок «Марцан». Фюрер, услыхав шорох за спиной, повернулся.

Увидев мальчика, неизвестно откуда появившегося в его кабинете, Гитлер хотел спросить, откуда тот появился, чей он ребенок, и почему никто не доложил ему, фюреру немецкой нации, прежде чем пускать ребенка в его кабинет???!!! Но, опасаясь, что этот мальчик — всего лишь галлюцинация, мираж, фюрер не задал эти, возникшие у него вопросы, а промолчал, но, вдруг, не выдержав паузы, неожиданно для себя самого вступил с мальчиком в разговор:

Гитлер:

— Хочешь торт? У меня сегодня день рождения.

— Я не очень люблю торты. Но из-за того, что у Ваc сегодня день рождения, я попробую кусочек.

— В самом деле?! Ты не любишь торты, мальчик?! — удивился фюрер, — А что же ты любишь?

Мальчик Иван:

— Рисовать.

Гитлер:

— Тогда, пожалуйста, рисуй, — улыбнулся фюрер, — Ты можешь взять мои карандаши, мальчик. Вот бумага, — Гитлер кивнул головой в сторону пачки листов бумаги, лежащей на его просторном столе.

Мальчик Иван:

— Спасибо большое Вам за бумагу. А карандаши у меня есть свои.

Иван положил свой пенал на стол фюрера, открыл его и показал свои карандаши. Много остро заточенных карандашей! Гитлер брал в руки один за другим карандаши из пенала и с нескрываемым интересом разглядывал их, читая надписи, нанесенные на карандаши золотыми буквами по-немецки, потом полуутвердительно воскликнул:

— Твои карандаши немецкого производства, мальчик?!

— Да, они немецкие. Очень хорошие!

Гитлер улыбнулся, и с некоторым колебанием спросил:

— Но почему же тогда я не знаю эту фирму?!

Мальчик, молча пожал плечами, достал из пенала еще один карандаш, положив его отдельно от других на стол фюрера, и произнес:

— А вот этот карандаш — чешский! Тоже очень хороший! Я люблю им рисовать!

Гитлер с удивлением, почти с растерянностью посмотрел на мальчика. Он уже был почти готов произнести с сарказмом фразу, только что пришедшую ему в голову: «Оказывается славяне тоже умеют делать кое-что полезное! Например, карандаши!»

Потом Гитлер вдруг вспомнил прекрасные автомобили чешского производства, которые он лично видел всего несколько лет назад в лабораториях немецких автомобильных инженеров. Кстати, это были почти полностью разобранные автомобили, выпущенные чехами в те годы, когда Германия еще лежала в руинах после Первой мировой Войны и этого унизительного Версальского мира!

Тогда, помнится, фюрер не стал нервировать немецких гениев автомобильной индустрии и иронизировать над тем, что они учатся делать автомобили у славян. И сегодня он тоже не решился, вернее не посчитал нужным, вступать в дискуссию с миражем. «Ведь это милый мальчик, с пеналом набитым прекрасными карандашами — либо мираж, либо пришелец из будущего! Уж слишком хороши его карандаши!» — подумал фюрер.

«Но пришельцев из будущего не бывает! Или я все-таки схожу с ума? — продолжал спокойно думать Гитлер, — Или этот мальчик — всего лишь очередное подтверждение моего неумолимо надвигающегося безумия?!» Вместо дискуссии с мальчиком Гитлер произнес громко, почти выкрикнул то, что волновало его сегодня больше всего:

— Русские в Марцане!!!

— Да. Я знаю, — спокойно ответил фюреру рисующий мальчик, не отрываясь от своего листа и удобно расположившись за столом прямо напротив Гитлера.

— Ты уже об этом знаешь?! Откуда?! — Гитлер взглянул на мальчика с еще большим интересом и подумал: «Какой информированный молодой человек посетил меня сегодня! Может, этот мальчик — знак свыше и я должен прислушаться к его высказываниям?!» Поэтому Гитлер внешне довольно спокойно повторил свой вопрос, хотя заранее боялся любого ответа:

— Откуда ты знаешь, мальчик, что в деревне Марцан русские?!

Мальчик, лишь на мгновение подняв глаза на фюрера, и продолжая рисовать, ответил:

— Бабушка мне звонила и сказала, что русских в Марцане становится все больше и она уже устала пить с ними водку.

— Она звонила тебе во время занятий, мальчик?! — осторожно уточнил фюрер, не веря своим ушам.

— Нет, конечно! Во время занятий никому не разрешается телефонировать. Она позвонила мне как только уроки закончились.

«Какой удивительный ребенок! В такое время он чуть не отказался от торта, ходит в школу и даже имеет возможность общаться по телефону с бабушкой, живущей в пригороде Берлина! Чей же это ребенок?!!!» — пытался понять Гитлер.

(Бывшая пригородная деревня Марцан, через которую русские танки вошли в столицу нацистской Германии в апреле 1945 года, в наше время — один из районов Берлина, в котором проживают десятки тысяч русскоязычных выходцев из бывших республик Советского Союза, которых коренное население называет русскими — прим. авторов).

А вслух фюрер немецкой нации произнес следующее:

— Я понял, мальчик, что ты не любишь сладкое.

— Вы правильно поняли меня.

— А что же ты любишь кушать? И обедал ли ты сегодня?

— Да, я очень хорошо пообедал! На обед у нас в школьной столовой были стэйки из свинины и я наелся до отвала!

— Ты сказал «стэйки», а не жаренная свинина?! Почему ты говоришь по-английски об этой еде? Кто тебя этому научил?!

— Шеф-повар нашей школьной столовой господин Бинтер всегда говорит про мясо так — «стэйки»…

— Но почему Ваш шеф-повар так говорит?!

— Я не понимаю Вас, извините.

«Как странно говорит этот вежливый и разумный мальчик! — подумал Гитлер, — За все время нашего разговора он ни разу не назвал меня фюрером! Такое ощущение, что он просто не знаком с этикой и традициями нашего нацистского государства! Надо, кстати, спросить шефа гестапо Мюллера, знает ли он, что повар школьной столовой в центре Берлина позволяет себе называть еду по-английски, да еще этому учит детей?!» Он пометил карандашом на своем настольном календаре: «Господин Бинтер, стэйки в школе…», и, подчеркнув двоажды слово «Стэйки», спросил мальчика:

— Скажи, мальчик, а как называется твоя школа и по какому адресу она расположена?

— Начальная школа у Бранденбургских ворот по адресу Вильгельмштрассе, 52.

— Разве там есть школа? Помнится там было здание министерства, которое сильно разбомбили эти английские свиньи!

— Простите, я не понял про свиней… Но министерство поблизости с моей школой действительно есть.

— Министерство авиации, надеюсь? — с надеждой спросил Гитлер.

— Нет. Рядом с моей школой — буквально дом к дому — расположено министерство продовольствия и питания. А министерство военной авиации было там раньше, во время Второй Мировой Войны. Я даже знаю, что командовал этим министерством такой то-о-лстый дяденька по фамилии Геринг и что был он рейхсмаршалом.

«Почему был?! Ах, да! Я же сам недавно лишил Геринга всех чинов и запретил выезжать на линию фронта, чтобы он не сеял там панику!!!» — подумал про себя Гитлер, спросив вслух:

— Откуда ты знаешь про Германа Геринга?!

— Что именно я знаю про него?! — переспросил мальчик.

— Откуда ты знаешь, что он был в недавнем прошлом рейхсмаршалом авиации?

— Я видел имя и звание господина Германа Геринга на табличке, рассказывающей об истории улицы, на которой стоит наша школа, — ответил ребенок.

«Я кажется что-то упустил за всей этой суетой! — ужаснулся Гитлер, — Настоящие борцы, как я только что узнал, не опускают руки даже в осажденном русскими городе! Они работают и борются, они воспитывают население и, самое главное, они воспитывают детей! Интересно, чья это инициатива — ставить таблички возле места работы выдающихся деятелей нацистской партии?! Этих людей надо поощрять!» — подумал восхищенно Гитлер, и тихо задал вслух вопрос, который давно его волновал:

— Где ты родился, мальчик?

— В Берлине. Я — берлинец, — с гордостью ответил мальчик.

«В самом деле, — подумал Гитлер, — В отличие от меня, так и не сумевшего отучиться от венского диалекта, этот мальчик говорит на настоящем берлинском диалекте! Удивительный, высокообразованный ребенок! Настоящий берлинец!»

— Как тебя зовут, мальчик?

— Иван.

— Ты шутишь, мальчик?! — почти в полуобморочном состоянии спросил Гитлер и потерял сознание, видимо, не выдержав такого нервного напряжения.

А Иван просто прикрыл на мгновение глаза и, открыв их, опять оказался в школьном дворе. Он взглянул на свои часы. Они показывали по-прежнему 14 часов, 14 минут и 14 секунд. Пятница. Солнечно. Берлин. 21-й век.

УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ ГУМБОЛЬДТА

Германия, Берлин

Наши дни

Эти две истории, с которых все когда-то начиналось в его детстве, возможно так и остались бы в детских воспоминаниях Ивана Павлова, никогда не удивлявшегося своей неограниченной фантазии. Но однажды в пятницу, кстати, очень солнечную, когда до закрытия студенческой столовой оставалась почти ровно одна минута — то есть на часах было 14:14:14 — студент-историк Иван, улыбнувшись, подумал «Хорошо бы в такой солнечный день увидеться с Михаилом Горбачевым или с Юрием Гагариным…» Просто подумал. Эти личности, оставившие неизгладимый след в истории, всегда интересовали Ивана. Один — за то, что, как все говорят, разрушил Берлинскую стену, другой — за то, что, как всем известно, первым из жителей планеты Земля, полетел в космос и, самое главное, вернулся оттуда живым. «Вряд ли я успею дойти до Вильгельмштрассе, ведь именно там все ЭТО происходило со мной в детстве по пятницам в солнечную погоду…»