«То, что мы зовем душой…» Избранные стихотворения

Александр Кушнер

«Кушнер – один из лучших лирических поэтов XX века, и его имени суждено стоять в ряду имен, дорогих сердцу всякого, чей родной язык русский», – писал Иосиф Бродский. «Поэт жизни во всех ее проявлениях», в своем творчестве он следует традициям «гармонической школы» и акмеизма с его «прекрасной ясностью», вниманием к деталям, оттенкам, мелочам, из которых складывается волнующая полнота человеческой жизни, ее хрупкая, мимолетная красота. Стихи Александра Кушнера отмечены многими литературными премиями, были переведены на другие языки и положены на музыку. В книге представлены избранные произведения, написанные в разные годы жизни и тщательно отобранные автором для этого издания.

В оформлении обложки использованы картины Азата Галимова и фотография из личного архива автора.

© А. С. Кушнер, 2023

© А. Х. Галимов, картины, 2023

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука®

* * *

Любой разговор о кушнеровской родословной кажется мне не столь существенным. Для поэта его масштаба нет необходимости украшать свою комнату портретами Пушкина, Фета, Анненского и Кузмина. Но возможно, кое-что следует объяснить в прихожей: поэтика Кушнера есть, несомненно, сочетание поэтики «гармонической школы» и акмеизма. В наше время, сильно загаженное дурно понятым модернизмом, выбор этих средств свидетельствует не только о душевной твердости их выбравшего, он указывает прежде всего на органическую естественность для русской поэзии самих этих средств… Я бы даже сказал, что Кушнер средства эти выбирал, но они выбрали Кушнера, чтобы продемонстрировать в сгущающемся хаосе способность языка и внятности, сознания — к трезвости, зрения — к ясности, слуха — к точности.

Иосиф Бродский

Вместо пьянящей готовности к смерти с «точкой пули» в конце его поэзия напоена спокойной готовностью к жизни, к счастливой жизни! Неслыханным, несносным для искусства душевным равновесием, «опрятностью», как заметила Белла Ахмадулина, веет от его поздних книг — еще сильнее, чем от ранних.

Андрей Арьев

Поэзия Александра Кушнера… не только убеждает человека в возможности счастья («О, до чего ж эта жизнь хороша и сладка, шелка нежней, бархатистого склона покатей!..»), она и сама вносит счастье в мир. Она учит нас по-новому видеть окружающее. И чем шире простирается содержание поэзии, захватившей нас, тем богаче наш опыт, тем богаче наша жизнь, тем она значительнее и… радостнее…

Дмитрий Лихачев

Кушнер — поэт жизни, во всех ее сложнейших проявлениях. И в этом одно из самых притягательных свойств его поэзии.

Дмитрий Лихачев

Вразрез с господствующей традицией лирики Кушнер пишет о счастливой любви. Стихи Кушнера рассказывают о счастье жизни и не утихающей за него тревоге.

Лидия Гинзбург

Для русских читателей имя Кушнера — это шифр, код, даже больше: это личное переживание.

Людмила Петрушевская

Поэзия суть существование души, ищущее себе выхода в языке, и Александр Кушнер тот случай, когда душа обретает выход.

Иосиф Бродский

Первое впечатление

1962

«Что делать с первым впечатленьем?..»

Что делать с первым впечатленьем?

Оно смущает и томит.

Оно граничит с удивленьем

И ни о чем не говорит.

Оно похоже на границу, —

И все как будто бы за ней

Трава иначе серебрится,

А клюква слаще и крупней.

Что делать с первым впечатленьем

В последующие часы?

Оно проходит дуновеньем

Чужой печали и красы.

И повторится вряд ли снова,

И проживет не много дней,

Но настоящего, второго,

Оно и ярче, и милей.

«Когда я очень затоскую…»

Когда я очень затоскую,

Достану книжку записную,

И вот ни крикнуть, ни вздохнуть —

Я позвоню кому-нибудь.

О голоса моих знакомых!

Спасибо вам, спасибо вам

За то, что вы бывали дома

По непробудным вечерам,

За то, что в трудном переплете

Любви и горя своего

Вы забывали, как живете,

Вы говорили: «Ничего».

И за обычными словами

Была такая доброта,

Как будто Бог стоял за вами

И вам подсказывал тогда.

Вводные слова

Возьмите вводные слова.

От них кружится голова,

Они мешают суть сберечь

И замедляют нашу речь.

И все ж удобны потому,

Что выдают легко другим,

Как мы относимся к тому,

О чем, смущаясь, говорим.

Мне скажут: «К счастью…»

И потом

Пусть что угодно говорят,

Я слушаю с открытым ртом

И радуюсь всему подряд.

Меня, как всех, не раз, не два

Спасали вводные слова,

И чаще прочих среди них

Слова «во-первых, во-вторых».

Они, начав издалека,

Давали повод не спеша

Собраться с мыслями, пока

Бог знает где была душа.

«Два мальчика, два тихих обормотика…»

А. Битову

Два мальчика, два тихих обормотика,

ни свитера,

ни плащика,

ни зонтика,

под дождичком

на досточке

качаются,

а песенки у них уже кончаются.

Что завтра? Понедельник или пятница?

Им кажется, что долго детство тянется.

Поднимется один,

другой опустится.

К плечу прибилась бабочка

капустница.

Качаются весь день с утра и до ночи.

Ни горя,

ни любви,

ни мелкой сволочи.

Всё в будущем,

за морем одуванчиков.

Мне кажется, что я — один из мальчиков.

Готовальня

За взрослостью, за далью дальней,

За всем, что кончилось давно,

Я помню первой готовальни

Темно-зеленое сукно.

Рейсфедер в ямке,

и чудесный

Пенальчик с грифелями в нем,

И сбоку

стерженек железный,

Отодвигаемый ногтем.

Я поднимал холодный циркуль

И раздвигал его.

И вот,

Как будто он пришел из цирка,

Блестящий делал поворот.

И, демонстрируя всю точность,

Свой непременный идеал,

Он возвращался в ту же точку,

С которой лихо начинал.

Прощайте, душные чернила!

Мне тушь любезна и мила!

И геометрия царила,

И в ней гармония была.

Мои младенческие вкусы

Стояли с веком наравне.

А за окном шептались Музы,

Все девять, споря обо мне…

Осень

Деревья листву отряхают,

И солнышко сходит на нет.

Всю осень грустят и вздыхают

Полонский, и Майков, и Фет.

Всю осень, в какую беседку

Ни сунься — мелькают впотьмах

Их брюки в широкую клетку,

Тяжелые трости в руках.

А тут, что ни день, перемены:

Слетает листок за листком.

И снова они современны

С безумным своим шепотком.

Как штопор, вонзится листочек

В прохладный и рыхлый песок —

Как будто не вытянул летчик,

Неправильно взял, на глазок.

Охота к делам пропадает,

И в воздухе пахнет зимой.

«Мой сад с каждым днем увядает».

И мой увядает! И мой!

_Графин

Вода в графине — чудо из чудес,

Прозрачный шар, задержанный в паденье!

Откуда он? Как очутился здесь?

На столике, в огромном учрежденье?

Какие предрассветные сады

Забыли мы и помним до сих пор мы?

И счастлив я способностью воды

Покорно повторять чужие формы.

А сам графин плывет из пустоты,

Как призрак льдин, растаявших однажды,

Как воплощенье горестной мечты

Несчастных тех, что умерли от жажды.

Что делать мне? Отпить один глоток,

Подняв стакан? И чувствовать при этом,

Как подступает к сердцу холодок

Невыносимой жалости к предметам?

Когда сотрудница заговорит со мной,

Вздохну, но это не ее заслуга.

Разделены невидимой стеной,

Вода и воздух смотрят друг на друга.

Ваза

На античной вазе выступает

Человечков дивный хоровод.

Непонятно, кто кому внимает,

Непонятно, кто за кем идет.

Глубока старинная насечка,

Каждый пляшет и чему-то рад.

Среди них найду я человечка

С головой, повернутой назад.

Он высоко ноги поднимает,

Он вперед стремительно летит,

Но как будто что-то вспоминает

И назад, как в прошлое, глядит.

Что он видит? Горе неуместно.

То ли машет милая рукой,

То ли друг взывает — неизвестно!

Потому и грустный он такой.

Старый мастер, резчик по металлу,

Жизнь мою в рисунок разверни, —

Я пойду кружиться до отвалу

И плясать не хуже, чем они.

И в чужие вслушиваться речи,

И под бубен прыгать невпопад,

Как печальный этот человечек

С головой, повернутой назад.

«Душа — таинственный предмет…»

Душа — таинственный предмет.

И если есть душа, то все же

Она не с крылышками, нет!

Она на колбочку похожа.

Прозрачна так же и чиста

И, как она, шарообразна.

Пар на морозе изо рта

Ее очерчивает ясно.

Сжимаясь ночью от обид,

Она весь день в огне проводит.

В ней вечно что-нибудь кипит,

И булькает, и происходит:

Взрывается и гаснет вновь,

Откладывается на стенки.

И получается любовь,

И боль, и радость, и оттенки.