Легенды и мифы Силикатного Переулка

Александр Накул, 2022

С детства я любил всякие истории, которые проникают в самое сердце и учат настоящей жизни: “Бандитский Петербург”, например, “Бумер” или “Бригада”. Я даже довольно долго мечтал найти себя в этой профессии. Но когда закончил ВУЗ, понял, – критическое время упущено, прежние кореша либо сели, либо сделались цивильными людьми, и ни в одну серьезную бригаду меня уже не возьмут. Но любовь к всяким полезным историям осталось. Почему я излагаю эти истории сейчас? Да просто сел почитать Мракопедию и вдруг допёр, что у нас на районе и покруче бывало. О чём и излагаю. Искренне ваш, Гриша с Силикатного, он же Пятый Троллейбус. Содержит нецензурную брань.

Когда спящий проснётся

Поговорим о снах.

Мне как-то приснилось, что у нас в школе устроили дегустацию спиртных напитков. И в процессе дегустации особенно отличился мой одноклассник Шлемофон.

Но это весёлый сон. А бывали и похуже.

Сидим мы как-то на незнакомой хате и обмываем наше первое успешное дело. А Роллтон меня обнимает и божится, что он мой лучший друг и если у меня от мокрухи на душе призрак кошки поселится, то я могу ему всё это рассказать, чтобы полегчало.

Я смотрю ему за спину и вдруг замечаю, что моя тень не спешит с его тенью обниматься. А совсем напротив — стоит в сторонке и крутит тенью пальца у тени виска.

И тут-то до меня и дошло, что Роллтон — внедрённая крыса. Которая специально вытягивают через эту хитрость признания в сомнительных наших делах, а потом их товарищу майору докладывает. Чтобы как накроют, сели мы все на строгач и надолго.

Я не потерял ни секунды. Тут же схватил нож и вогнал под ребро этому фраеру.

Роллтон завопил и повалился на пол, плюясь кровью. А остальная братва всполошилась, схватилась за стволы и если бы я нож не выпустил, то и кончили меня на месте.

— Он крыса был! — кричу. — Стукач вонючий! Гадом буду, если не так!

Наконец, переполох улёгся. И подал голос нас главный законник, суровый, как мой дед Селифан.

— Тихо! — сказал законник. — К порядку, босота! Может, Роллтон был и стукач. Но пусть Пятый Троллейбус обоснует свою предъяву.

Я поворачиваюсь к тени — а она тихонечко так трясётся, словно её смех разбирает.

И понял я, что ничего я доказать не смогу и никак мне больше тень не поможет. Потому что она и без меня проживёт, а я без неё — нет…

К счастью, это всё оказалось сном.