В тисках антилюбви

Александр Николаевич Сыров, 2021

Одна из космических федераций в 6821 году от рождества Христова стоит на пороге больших перемен. Амбициозный, сколотивший баснословное состояние олигарх Федор Ухорезов, рвется к власти, рассчитывая на предстоящих выборах одержать победу и занять кресло президента. Он полон решимости провести масштабные перемены в экономике гигантского государства, изменить, исходя из своих взглядов, весь уклад жизни в галактиках, входящих в космическую федерацию. Кажется, что Ухорезов не остановится ни перед чем на пути к своей главной цели. Он готов к тайному сговору с террористами для того, чтобы ликвидировать или оттеснить с дороги на политический Олимп любого, кто осмелится очернить его репутацию. А прошлое кандидата в президенты далеко не безоблачное. Вереница оставленных любовниц, финансовые злоупотребления, нерешенные проблемы в отношениях с налоговыми органами. Пухлая папка с компроматом на Ухорезова оказывается в руках у одного из политиков, придерживающегося крайне левых взглядов.

В кротовой норе

Андрею не терпелось увидеть свой материал опубликованным. После разговора с Полянским он не находил себе места, и наконец, утомленный неопределенностью, связался с Семеном Корешковым и сообщил ему, что готов перейти работать в « Анти-газету».

–Молодец, старик, давно пора, — без раздумий одобрил это решение Корешков, — как говорится, большому кораблю — большое плавание. В «Голосе Вселенной» ты, как в смирительной рубашке. Ждем, приезжай.

Публикация в «Анти-газете» репортажа с места теракта принесла Андрею известность. Журналист старался поддерживать эту добрую репутацию новыми яркими материалами, рвался в командировки, в «горячие» точки федерации.

В «Анти-газете» можно было без суеты, в спокойной обстановке обдумывать материалы, хватало времени и на дневниковые записи. Совсем не такая атмосфера царила в «Голосе Вселенной», где каждый номер готовился с колес, в горячке, с обнаженными нервами.

Правда, Андрею не очень нравилось, как бездоказательно, однобоко и только с критической точки зрения в «Анти-газете» расписывалась деятельность президента Владимира Тургинова. Выходило так, что во всем он виноват, многое делает не так, как надо. При этом успешно реализованные проекты космического олигарха Федора Ухорезова всегда выставлялись на страницах издания, как ходовой товар на витринах. Не трудно было догадаться, что «Анти-газета» финансируется Ухорезовым.

«Да, никуда не деться от этой политики, — думал иногда Андрей, — наверное, независимая пресса — это недостижимый идеал. Порой и не разберешься, кому приходится служить — богу или дьяволу. А с другой стороны, если есть плюс, значит, обязательно должен быть минус. Любой атом — это соединение плюса и минуса. Протон — это плюс, он в ядре атома, а электрон имеет отрицательный заряд. Выходит, что электрон — это дьявол, он может быть одновременно в разных местах. Правда в анти-мире есть положительно заряженные антиэлектроны — позитроны. Если позитрон столкнется с электроном — мало не покажется. Будет очень большой взрыв. От такого взрыва может новая вселенная возникнуть. Если Тургинова столкнуть с Ухорезовым, наверное, тоже рванет.»

Дальше этих аналогий Андрей идти в мыслях боялся. Ведь он сам чуть не оказался в эпицентре одного взрыва…

— Зайди ко мне, разговор есть, — размышления журналиста прервал звонок редактора, Семена Корешкова. Семен сообщил Андрею о том, что на ближайший понедельник запланировано очередное испытание машины времени.

— Ты не передумал? Дело это добровольное. — Корешков вгляделся в Андрея с каким-то необыкновенным вниманием, как будто перед ним был не человек, а картина Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». — Никто ведь не гарантирует твоего возвращения.

— Разве от такого откажешься. — Андрей поправил съехавшие на лоб волосы. — Нет уж, этот вопрос решенный. Если я откажусь, потом до конца жизни буду об этом жалеть…

Андрей не стал сообщать Кате об испытаниях машины времени и своей роли в этом рискованном предприятии. Сказал только, что нужно срочно выехать на несколько дней в командировку. «Как вернусь, сразу позвоню», — пообещал Андрей, заехавший на несколько минут в «Анти-общежитие», чтобы проститься с девушкой.

–Вот так дела, — огорчилась Катя. — Я останусь совсем одна, хотя нет, я не так давно познакомилась с местным электриком — Артемом Алмазовым. Мужчина с высоким напряжением.

— Быстро Алмазов тебя вычислил, — Андрей ходил по комнате и не мог решить, какие вещи ему взять с собой. — Артем — местная достопримечательность. Иногда возникает ощущение, что он сильнейший магнит, а женщины гвоздики, которые попадают в поле притяжения этого магнита. Я так, тебя предупреждаю. Наверное, он уже признался, что ни разу в жизни не видел таких глаз, как у тебя. Таких небесных бирюзовых глаз.

— Да, на комплименты он щедрый, но про бирюзовые глаза ничего не говорил. — Катя достала из сумочки зеркальце и внимательно посмотрелась в него, — в «Анти-общежитии» мне оставаться нельзя, даже не знаю, где бы мне бросить якорь. Хотя, наверное, слетаю на Янтарную, нужно один вопрос решить. Не забывай почаще со мной связываться. Мне недавно вмонтировали в ноготь указательного пальца правой руки последнюю модель космофона. Вот смотри, видишь, — это серебряное напыление с нанопокрытием. Я лишь дотрагиваюсь до пальчика и связь с тобой установлена. Более того, — ты передо мной на поверхности ладони, как на экране. Очень удобно. Все в моих руках.

Катя, конечно, не стала уточнять, что продвинутую модель космофона ей подарил Федор Ухорезов.

Если ноготь на указательном пальце девушки имел серебряное напыление, то на остальных пальцах ногти имели темно-синий оттенок. Синий небесный цвет был любимым цветом девушки.

«Когда я окажусь в прошлом, такой чудо-аппарат вряд ли установит связь со мной, — подумал Андрей, — а находясь в черной дыре, даже бог не сможет позвонить архангелам и рассказать, что он испытывает».

— Конечно, Катюша, я обязательно позвоню, не задерживайся надолго на Янтарной. Гариона очень красивый город, есть что посмотреть. Помимо Алмазова здесь немало достопримечательностей. — Андрей поцеловал девушку и погладил Джексона, поднявшего рогатую голову.

— Вот, у Алмазова тоже такие рога есть, — не удержался от шутки журналист.

Запись из дневника Андрея Мурашова.

«Перед стартом меня поместили в некую камеру, где время текло с обычной скоростью. Конечно, долго и нудно инструктировали, как действовать в тех или иных ситуациях. Было решено, что меня переместят на два дня на планету Земля в начало 22-ого века. Предупредили, что если возникнет реальная угроза для моей жизни, специальный датчик в лаборатории на Гарионе просигнализирует об этом, и я буду мгновенно возвращен, так сказать, на круги своя.

Честно говоря, очень боялся оказаться в кротовой норе — в этой бешено вращающейся сердцевине черной дыры. Как известно, попасть в нее легко, а вот выйти из этой пасти дьявола довольно проблематично. Но без кротовой норы в прошлое никак не попасть. Других технологий для путешествий в безграничном океане времени пока не изобрели.

Преодолев кротовую нору я, как утверждали ученые, окажусь в другой камере, где время течет гораздо медленнее, чем в нашей космической федерации. Если на Гарионе проходит час, то в этой камере за обычный час истекает всего одна минута. По идее, выбравшись на божий свет из камеры с более медленным ходом времени, я должен оказаться в прошлом. Все настроили так, что «десантироваться» я должен был в начало 22-ого века. Мне даже одежду подходящую подобрали, дали денег и снабдили универсальным мини — роботом переводчиком, способным найти общий язык хоть с самим чертом.

Как известно, Земля в начале 22-ого века переживала тяжелые времена, испытывая жесточайшее кислородное голодание. Последствия парникового эффекта, увеличение в атмосфере углекислого газа привели к тому, что средняя температура воздуха на Земле к этому периоду выросла на 10 градусов. Таяние льдов Арктики приняло лавинообразный характер. В результате за пятьдесят лет глобального потепления уровень Мирового океана поднялся на 15 метров и бушующие, все сметающие на своем пути потоки воды начали смывать целые государства и затоплять материки.

Усугубляло катастрофу то, что углекислый газ и метан в больших объемах высвобождались со дна океана, из разбуженной земной коры и очнувшейся вечной мерзлоты. Как оказалось, мерзлота не такая уж вечная. Именно человек, а не гигантский астероид, оказался повинен в разрушении экосистем, десятки тысяч лет сохранявших Землю уникальным райским уголком Вселенной.

Случилось это несмотря на то, что ученые-экологи еще задолго до точки невозврата били в колокола, призывали правителей сесть за стол переговоров и объединить усилия в работе по восстановлению безопасного климата на Земле, созданию промышленности с нулевыми выбросами. Но этот призыв не был услышан, а потом наступил момент, когда уже не имело никакого смысла вносить какие-то коррективы в деятельность человека. Затопило Голландию, Данию, Юго-Восточную Азию, почти весь Китай, Бангладеш, Флориду, Аляску и многие другие части старого света.

В России под водой оказалось все Поволжье, как ливнем смывает с лобового стекла машин пылинки, так потоп стер с лица планеты Астрахань, Санкт-Петербург, Москву. Стихия, как ненасытное жуткое чудовище, поглотила тысячи деревень и поселков вместе с жителями и предметами быта. В Сибири образовалось огромное море. Погибли миллиарды людей.

Впрочем, элита государств и приближенные к элите люди, каким-то чудом спаслись. Новый островок жизни возник в освободившейся ото льдов Антарктиде. Именно в Антарктиде я должен был оказаться по замыслу ученых-физиков, отправлявших меня в прошлое.

— Я не удивлюсь, если ты встретишь Ноя, — пошутил один из физиков, — спроси у него, почему он на этот раз выбрал Антарктиду, а не гору Арарат.

Но, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Еще при приближении к горизонту событий — это невидимая граница черной дыры — я почувствовал жуткую боль в ногах: казалось, кто-то со страшной силой тянет меня за обе ноги. В эти секунды я вспомнил, как казнили пленников в Золотой Орде: сначала несчастных намертво привязывали к четырем лошадям, затем заставляли лошадей одновременно рвануться в разные стороны. Таким образом, приговоренного к такой казни человека, разрывало на части. В какой миг мне показалось, что я тоже буду разорван на мелкие кусочки, да что там на кусочки — на атомы, а может быть даже на кварки. Конечно, это большая честь стать частью черной дыры, но лучше все-таки задохнуться в женских объятиях, чем оказаться размолотым прокрустовым ложем кротовой норы.

И вдруг все изменилось. Передо мной мчались по дороге машины, я стоял на тротуаре. Где-то высоко в небе висел большой красный шар. Мимо меня проходил люди. Многие из них улыбались. Красивая миловидная женщина остановилась в двух шагах от меня. Она читала книгу и не обращала на окружающих никакого внимания. Вот прошла, низко опустив голову, дремучая старушка. За собой она катила сумку-коляску. К ручке коляски была привязана георгиевская ленточка. «Решения XXX съезда КПСС — в жизнь» — красочные транспаранты с таким странным призывом украшали фасады некоторых зданий. «Это явно не Антарктида», — невольно подумалось мне.

Я пошел, как говорится, куда глаза глядели. Очень хотелось есть — никто ведь не сказал мне, сколько времени я провел в кротовой норе — но сильное чувство голода подсказывало, что сутки, а то и больше, точно прошли. Это же чувство помогло мне отыскать в одном из переулков столовую. С большим удовольствием ел вкуснейший борщ со сметаной. На второе взял жареную картошку с домашней котлетой. Запил все компотом. За обед заплатил всего лишь 90 копеек. Вполне удовлетворенный, я откинулся на спинку стула и стал наблюдать за теми, кто находился в столовой. Вроде бы обычные люди, да, одеты слишком просто, но явно не нищие и не маргиналы.

Неожиданно к столику, за которым я сидел, подошел мужчина, чем-то сильно отличавшийся от окружающих. Я вгляделся в него и… обомлел, точнее говоря, проглотил язык: на меня в упор смотрел президент нашей космической федерации Владимир Тургинов…