Дневниковые записки ростовского сыщика

Александр Рудковский, 2023

Узнайте правдивые и захватывающие истории из жизни сыщика в Ростове-на-Дону и Ростовской области. В этих рассказах автор поделится своими самыми невероятными случаями, столкновениями с преступным миром и выдающимися успехами в борьбе с преступностью. От запутанных дел до безжалостных преступников – каждый рассказ перенесет вас в настоящий полицейский мир действий и интриг. Приготовьтесь к захватывающему погружению в мир уголовного розыска в одном из самых опасных городов России

Новый сбытчик наркотиков

Сентябрь 1988 года. Я старший оперуполномоченный уголовного розыска Первомайского ОВД г. Ростова-на-Дону по линии — наркомания, иностранцы, радиохулиганы, венбольные, проститутки. И по всем этим «линиям» делались отчеты, справки, планы проведения оперативных мероприятий и тому подобные «бумаги». Но в основном руководство «спрашивало» по линии борьбы с наркоманией, так как наркомания как преступность неразрывно связана с другими более тяжкими преступлениями, такими как — кражи, разбойные нападения, грабежи и т.д., и т.п. Наркоманы для того, чтобы получить заветную «дозу», идут на любые преступления. Человеку, страдающему наркоманией, для приобретения наркотиков постоянно требуются деньги, и для их добывания он без всяких колебаний готов пойти на кражу, подлог, грабеж, разбой, убийство. Вот почему борьбе с преступлениями, связанными с наркотика — ми, придается большое значение.

Неделю назад от одного из моих негласных сотрудников (на жаргоне сыщиков это — «человек», «людей», «нулек») поступила информация, что в 5-ти этажном доме по улице К. Цеткин проживает некто Журавлев Алексей, который занимается сбытом наркотиков — маковой соломки,

«солома» (на жаргоне наркоманов) у него очень «убойная» (хорошая). Как говорят в таких случаях наркоманы —

«долбит убойно»! Это был «новый», нигде ранее не «засвеченный» еще сбытчик наркотиков. Мною было заведено оперативное дело и проведен ряд оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых были установлены все установочные данные Журавлева, его родственные, дружеские и криминальные связи. Оперативным путем были получены образцы маковой соломки, которой торговал фигурант, и исследованы в ЭКО (экспертно-криминалистический отдел) УВД города Ростова-на-Дону. Было установлено, что маковая соломка из Воронежской области, где мак выращивали для медицинских целей, и поля эти тщательно охранялись. Воронежский мак считался среди наркоманов, самым лучшим в стране и стоил дороже других на «рынке сбыта» наркотиков. Из него получалась одна из лучших опийных настоек, которую наркоманы путем инъекций вводили себе в вену. Этот наркотик был наиболее сильным и приводил к быстрому привыканию и в дальнейшем к увеличению дозы потребления.

Наркотики к Журавлеву привозили его друзья из Воронежа, но чаще он ездил сам и перевозил мак на своей автомашине «Москвич». Задержать этого сбытчика было делом чести, так как он «наводнил» этими наркотиками не только Первомайский район г. Ростова-на-Дону, но и весь город. Понимая, что рано или поздно мы выйдем на его «след», Журавлев (как ему казалось) продумал все меры «защиты» (конспирации) своего бизнеса:

пароли для входа в квартиру (для близких торговал из квартиры, в основном оптом);

продажа через доверенных лиц (курьеры, посредники);

закладка в тайниках и т.п.

Чужих к себе Журавлев не подпускал. По месту жительства он характеризовался положительно. Семейный — жена, двое малолетних детей, работал токарем на «Ростсельмаше». В общем, «все как у людей», как говорят. Сам Журавлев долгое время не употреблял наркотики, поэтому о нем мало что было известно, но постепенно и сам «присел на иглу», в связи с чем «засветился» и попал в «поле зрения» уголовного розыска.

Мне нравилась наша работа. Я часто сравнивал работу сыщика с азартом рыболовов или охотников. Ты знаешь, где можно поймать много рыбы, прикармливаешь ее, затем бросаешь крючок с наживкой и ждешь, когда рыба «клюнет» на твою наживку. Так и с жуликами. Ты знаешь его связи, его возможности, его друзей, даже знаешь, что он ест на завтрак, обед и ужин. И вот ты «обкладываешь» его со всех сторон, даешь ему «наживку» и ждешь, когда он ее захватит (или наступит на «капкан»). Изо дня в день я получал все больше и больше информации о Журавлеве и ждал. Ждал! Ждал! Ждал удобного случая, когда ловушку можно будет захлопнуть. И так было по каждому оперативному делу. Я всегда говорил жуликам — имейте ввиду, если вас еще не «взяли» за ваши правонарушения (преступления), это не значит, что вы такой умный или вам везет — просто не пришло ваше время! Ждите, и когда-нибудь вы услышите: «Гражданин Иванов?! Это уголовный розыск!» И для вас наступит «веселое время» встречи с правосудием.

Так и для Журавлева, еще не наступило «его время»! Но в один из дней от моего «человека» поступил условный звонок: «Леша дома». Это означало, Журавлев дома и у него очередная большая партия наркотиков (маковой соломки) из Воронежской области.

В те 80-е годы уголовный розыск не располагал «парком» служебных, а особенно личных автомашин. Зачастую жуликов, разбойников, бандитов доставляли в отдел общественным транспортом. Благо в те времена общественный транспорт для сотрудников органов внутренних дел был бесплатным. В крайних случаях мы могли использовать такси или любой другой (личный, служебный) транспорт, владельцы которых обязаны были помогать правоохранительным органам. Об этом знали все водители и в экстренных случаях мы пользовались этим при преследовании преступников, их доставке в отдел. В дежурной части ОВД (УВД) делалась отметка об использовании автотранспорта.

В телефонном разговоре мой негласный сотрудник сообщил также, что Журавлев, как всегда, осторожен и постарается сегодня же избавиться от маковой соломки путем оптовой продажи, так как он почувствовал, что у него

«на хвосте менты». Действовать нужно было оперативно быстро, не хотелось бы, чтобы вся предварительно проделанная работа пошла «насмарку». Но звонок от «человека» поступил неожиданно и в обеденное время. В отделе практически никого не было. Комсомольско-оперативный отряд «Ростсельмаша» прибудет только к 18-00. Сотовых телефонов тогда еще не было. Извечный вопрос: «Что делать?». От Первомайского отдела до дома Журавлева на ул. К. Цеткин 5–10 минут ходу. По информации источника в адресе по месту жительства Журавлева он был один. Можно было попробовать пойти одному, а затем уже по обстановке (если все в «цвет») вызвать по «02» помощь. Но опыт и внутреннее чутье подсказывало, что одному там нечего делать, нужен хотя бы один напарник. И я пошел по отделу искать кого-нибудь в помощь. Пройдя практически все кабинеты, я убедился в том, что все они были закрыты. Остался последний кабинет, где, как мне показалось, раздавался стук пишущей машинки. Это был кабинет «розыскника» (оперативный сотрудник уголовного розыска занимающийся розыском БВП (без вести пропавших), скрывшихся преступников) Оргина Юрия Христофоровича. С радостью и надеждой в душе и быстро бьющимся сердцем я рванул дверь кабинета и о…счастье, она открылась, и в кабинете за столом я увидел невозмутимого Оргина. Он сидел и что-то печатал, не обращая на меня никакого внимания. В губах его, по середине рта, дымилась сигарета, которая уже давно превратилась в «бычок» и чудом держалась на нижней губе. Я так и не понял, видел он, что я к нему зашел или не видел, так как он даже не посмотрел в мою сторону и продолжал печатать. На несколько долей секунды я даже оторопел от такого «приема» и на такое же время в кабинете «повисла» тишина, которую вдруг нарушил иронический голос «хозяина» кабинета:

Я слушаю Вас, Александр Алексеевич?

Этот вопрос привел меня в чувства и я также иронично ответил:

Юрий Христофорович, Вы случаем не заняты? На что он также в тон мне ответил:

Нет, как видишь!

И тут я отбросил всю эту иронию и перешел к делу, вкратце рассказав Оргину все, что касается дела, закончив все фразой:

Юра, нужна твоя помощь, иначе «негодяй» уйдет от ответственности.

На что Оргин философски ответил:

Ну, что если больше некому помочь, пошли!

В те годы с оружием у нас были проблемы — нам то разрешали постоянно носить пистолет, то запрещали. В этот раз это был случай, когда нам запрещали постоянно носить пистолеты. Пистолет выдавался по рапорту, за подписью руководителя. В это обеденное время никого из руководства не было и нам пришлось идти в адрес без оружия. Да, я не оговорился — идти, так как автомашин в отделе не было, дежурная была на выезде, машина уголовного розыска была задействована на другие мероприятия. Поэтому, взяв папки с бумагами и ручки, мы с Оргиным «почапали» в адрес. Здесь немножко нужно рассказать об Оргине. Это — невозмутимо спокойный, уравновешенный (ну сильно уравновешенный) человек. Вывести его из себя было практически невозможно. Он всегда курил и от других курящих отличался тем, что сигарета у него находилась посередине рта между губ. И как мне казалось, он ее никогда не вытаскивал изо рта, пепел на сигарете прямо во рту. Но почему пепла ни на губах, ни на его одежде не было? Это было уникальное курение. Подобное курение я уже видел однажды — в Черниговском военно-авиационном училище летчиков, где я в свое время учился. Там так же курил один из медицинских работников, как оказалось, он воевал в ВОВ и там некогда было вытаскивать сигарету (папиросу) туда-сюда.

Выйдя из отдела, я пошел быстрым шагом, но когда оглянулся, то увидел, что Юрий Христофорович был далеко позади. Он шел медленным уверенным шагом, на ходу дымя своей сигаретой. Дождавшись его, я стал кричать на него.

Юра, пошли быстрей, жулик может уйти, — на что тот после секундной паузы ответил:

Не торопись, Саша, успеем.

Все это он сказал, не вынимая сигареты изо рта. Через некоторое время мы были у адреса. Поднялись на третий этаж, где жил Журавлев. На площадке было три квартиры, «наша» квартира была справа от лестницы. По дороге мы договорились, что в дверь условным сигналом постучит Оргин и представится одним из друзей Журавлева. Меня жулики могли знать в лицо, поэтому я стал рядом с дверью «нашей» квартиры так, чтобы в глазок меня не было видно. Оргин подошел к двери с глазком, позвонил и постучал условным сигналом. Через минуту за дверью послышались шаркающие шаги.

Что надо? — спросил сиплый мужской голос.

Леху позови, — вроде бы еле ворочая языком и как бы находясь под «кайфом», попросил Оргин.

Он спит.

Оргин посмотрел на меня и я, кивнув головой, «сказал» ему — продолжай, все хорошо.

Разбуди. Я от «Кента».

Завтра приходи.

Завтра будет поздно.

От этих слов я чуть не брызнул смехом. Да, завтра на самом деле будет поздно. Оргин слегка покачнулся. Чувствовал, что за ним наблюдают из квартиры. А успех операции сейчас зависел от него.

Шаркающие шаги удалились. Юра вновь позвонил и постучал условным сигналом. На этот раз к двери подошли тихо, крадучись.

Зачем «Кенту» Леха? — послышался другой голос.

Хумарит его. Нам бы чуток…деньги при мне…

Мне стало ясно, что в квартире Журавлев не один. Это осложняло оперативную обстановку при задержании жуликов, но отступать было уже поздно. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в то же мгновение я и Оргин Юра ворвались в квартиру, оттолкнув дверью того, кто открывал квартиру. Открывший дверь Жора по кличке «Шпрот», был прижат Оргиным к стене. Из ванной комнаты в прихожую выскочил взлохмаченный, с налитыми кровью глазами, еще один из находящихся в квартире наркоманов. Завизжал и бросился на меня с кулаками, но тут же был успокоен.

Из кухни послышался металлический звон. Это хозяин квартиры Журавлев бросил за окно кружку с остатками опия.

В почти пустой запущенной трехкомнатной квартире были найдены и изъяты иглы, шприцы, наркотические вещества и свыше пятидесяти килограммов макового сырца. За маком на поля в Воронежскую область Журавлев в этот раз ездил на своей автомашине вместе со своим напарником по бизнесу «Шпротом» и его подругой Наташей «Кривой». Договорились, что расфасовкой и продажей наркотиков будут заниматься вместе, используя для этого, свои «конспиративные» каналы сбыта. Тут к ним «прибился» наркоман Алексей по кличке «Лопух», который, выбежав из ванной комнаты, бросился на меня. Впятером (и жена Журавлева тоже была втянута в это дело) они мололи маковый сырец, фасовали по пакетикам, изготавливали опийную настойку и сбывали все это наркоманам и кололись сами.

После оформления документов об изъятии наркотиков и опроса понятых необходимо было доставить и изъятое и наркоманов-сбытчиков в отдел. Идя в адрес фигуранта, я не ожидал, что там будет столько народу. Я понимал, что вдвоем с Оргиным мы не сможем доставить и изъятые наркотики, и жуликов. Вызвать помощь по телефону в отдел или по «02» мы не могли потому, что ни у соседей Журавлева, ни возле дома телефона не было. Находящиеся в квартире наркоманы уже стали догадываться, что нас всего двое и у нас возникли какие-то проблемы. Необходимо было принимать «командирское решение». Так как я был инициатором проведения этих мероприятий, то и все «тяготы и лишения» я должен был взять на себя. Поэтому пошептавшись с Оргиным, я решил его отправить в отдел за подмогой, благо до отдела минут 10–15, а самому «держать оборону» в квартире, не давая жуликам усомниться в том, что нас всего двое и что рядом нет помощи. Чтобы мне легче было держать жуликов под контролем, всех пятерых «загнали» в одну из комнат. Изъятые наркотики перенесли на кухню, чтобы они были на виду, а я занял «оборону» в коридоре, где под моим наблюдением были: комната, где находились наркоманы, кухня и коридор (выход из квартиры). Для этого я взял табуретку на кухне и сел на нее в коридоре напротив комнаты, где находились жулики. Дверь комнаты оставил открытой, чтобы видеть, что там происходит. Перед уходом Оргина я ему громко (по договоренности), чтобы слышали задержанные жулики, сказал:

Юра, только не долго. Забери из машины документы и с ребятами поднимайся сюда. И возьми наручники, а то я свои забыл.

Юра ушел, а я сел на табурет и стал ждать. При этом мысленно стал прикидывать, через какое время появится Оргин с помощью. По моим расчетам он должен был появиться минут через 30-ть, но действительность оказалась куда более печальней. Я забыл, что Оргин все делает не торопясь — с чувством, с толком, с расстановкой. И эта его рассудительная неторопливость чуть было не привела к беде.

Прошло уже 10,20,30,40 минут, время уже подходило к часу ожидания. Я уже стал волноваться, а не забыл ли Оргин про меня — пришел в отдел, а там из оперов никого нет, пошел к себе в кабинет и сел опять за свою пишущую машинку. Вот такие грустные мысли кружились в моей голове. А в это время жулики поняли, что я один и помощи пока нет и может не будет, есть шанс избежать уголовного наказания, уничтожив наркотики и все остальные улики, которые были на кухне. Жулики начали активно перешептываться. Я стал прислушиваться к их «перешептываниям» и вскоре понял, что на меня готовится нападение. «Шпрот» был инициатором и идейным вдохновителем проведения этого мероприятия.

Рудковский один. Нападем на него, свяжем. Оставим его в квартире, а наркотики заберем и перевезем в другой адрес. Улики все уничтожим. Нам нечего будет предъявить. А про Рудковского скажем, что он сам вломился к нам в квартиру и нам пришлось защищаться от непрошенного гостя. А то, что он милиционер мы не знали. Он в гражданке, может это бандит на нас напал, а на лбу у него не написано, что он милиционер, — так «Шпрот» говорил Журавлеву и «Лопуху». И Журавлев и «Лопух» внимали «Шпроту» и в конце концов согласились с его доводами. Не хотели они в тюрьму, а здесь был шанс уйти от наказания.

Времени для раздумий у меня не было, хотя я еще лелеял себя надеждой, что вот сейчас, вот именно сейчас придет помощь в лице Оргина и ребят оперов из отдела. Но…в дверь никто не стучал и не заходил. Оргину я сказал, что дверь будет открыта.

Готовясь к нападению наркоманов, я весь уже на-прягся и как натянутая тетива лука готов был в любую секунду сорваться и метнуть стрелу во врага. Я понимал, что чтобы выиграть этот поединок с такими наркоманами-ублюдками нужно самому действовать наступательно и с опережением. Первого, кто выйдет из комнаты нужно тут же «вырубить» и загнать опять в комнату, причем сделать это быстро и эффективно, чтобы у других «восставших» не появилось желание продолжать противоправные действия против сотрудника милиции. И вот началось! Из комнаты вдруг вышел и пошел на меня «Шпрот». Он шел на меня с озверелым лицом и в руках у него что-то блестело. Я сидел на табуретке, весь напрягся и молча ждал. И как только «Шпрот» оказался в метре от меня, я вскочил с табуретки, схватив ее рукой и помогая ногой (как бросок с «подхватом») со всего маху ударил «Шпрота» табуретом по голове. «Шпрот», теряя сознание, упал на пол. Из головы его текла кровь. Все это видели и слышали остальные жулики. В это время, находясь еще под воздействием только что разыгравшейся баталии, я подскочил к двери комнаты, где находились задержанные наркоманы и держа указательный палец правой руки сзади за спиной, за ремнем брюк, как будто у меня в руках был пистолет, крикнул:

А Вас, суки, я просто перестреляю, если кто-нибудь из Вас сделает хоть какое-либо движение в мою сторону! Вы поняли, твари! Поняли, я Вас спрашиваю?!

Наверное, я был страшен в гневе, и все поверили в мои угрозы, так как никто из находящихся к комнате не произнес ни одного звука. И только кто-то почти шепотом ответил:

Поняли, поняли.

Через некоторое время «Шпрот» стал приходить в себя, и я крикнул находящимся в комнате:

Помогите своему «коллеге». Перевяжите его и дайте что-нибудь успокоительное.

Из комнаты вышли Журавлев и подруга «Шпрота» Наташа «Кривая». Затащили «Шпрота» в комнату и «Кривая» вместе с женой Журавлева сделали «Шпроту» перевязку головы. Больше желаний выйти из квартиры и «избежать» наказания у жуликов не возникало. А вскоре прибыла и помощь в лице сыщиков Первомайского ОВД. Наркотики и жулики были доставлены в ОВД.

Суд приговорил «Шпрота» и Журавлева к семи годам лишения свободы, «Лопуха» — к шести. Жене Журавлева и Наташе «Кривой», учитывая, что у них есть малолетние дети, наказание ограничено тремя годами исправительных работ на стройках народного хозяйства. Да, в то время было такое наказание как «исправработы», потому что были стройки народного хозяйства, где нужны были рабочие руки.