Позывной «Гренада»

Александр Санаров

Автор представляет военные зарисовки. Он сам побывал на этой непонятной войне и самобытным языком делится своими воспоминаниями. Книга содержит нецензурную брань.

Так мы доехали до границы с «незалежной»

Наши погранцы особенно не усердствовали. Проверили документы и багаж, удовлетворенно хмыкнули, когда увидели в сумках военный комуфляж и отпустили с богом, пожелав на прощание удачи.

На сопредельной стороне формальностей было еще меньше, а пожеланий удачи больше. Да оно и понятно, на пограничном пункте стояли ДНРовцы, они сразу определили, что «их полку прибыло…»

Меня поразило другое. Пока то, да сё, я решил посетить туалет, такую отдельно стоящую будочку обитую профлистом.

У нас из такого листа любят заборы делать. Будка как будка, но её задняя сторона, обращенная к Украине, была вся в дырьях, больших и маленьких.

Это её так осколками посекло. Был ли кто в тот момент в туалете или не был, история умалчивает. Но если был, то подозреваю, что процесс освобождения организма от всего лишнего ускорился многократно.

Едем дальше в сторону Иловайска, то тут, то там на обочинах стоит разбитая техника, уже порыжевшая от огня и ржавчины.

Такая своеобразная память недавним августовским событиям. Еще не всю успели убрать.

Так же на дороге стали попадаться довольно большие выбоины на асфальте — следы от разрывов. Раньше я думал, что мины и снаряды оставляют более внушительные воронки, а тут какие-то жалкие 30 — 40 сантиметров.

Знал бы я тогда, что стоит за этими сантиметрами. Сам Иловайск проехали окраиной, кроме здания школы, с напрочь выбитыми окнами, особых разрушений не видели. Ну и, конечно, опять разбитая техника.

Не заметили, как заехали в большой город, выяснили, что это Макеевка. До конечной цели нашего маршрута остались считанные километры. Я так и не понял, где Макеевка кончилась, и начался Донецк. Эти 2 города давно срослись в один большой мегаполис. Видимо только неуемная страсть чиновников к власти и любви к своим кабинетам не позволяет провести административную реорганизацию, чтобы оставить только одну городскую администрацию, а не две, как сейчас.

— Все приехали. Что будем делать, кого искать?

Я задал этот вопрос Григорию, с тайной надеждой, что его бывалый военный опыт подскажет какое — нибудь разумное решение.

— Нужно военкомат найти, или какую-нибудь воинскую часть.

— Это гениально! А какой военкомат будем искать, Гриша, украинский, ДНРовский, или сразу российский! Мы приехали в прифронтовой город, здесь проще найти какой-то штаб или, как ты сказал «воинскую часть».

Вернулись опять к старой народной мудрости про язык и Киев. К сожалению, на этот раз она не сработала, Местные жители либо просто разводили руками, либо недоуменно пожимали плечами. И тут же в ответку мы получали вопрос.

— Из России, мужики?

— А что заметно?

— Вернее не заметно, а слышно. Сразу видно российский говор.

За время своей жизни в Мариуполе, я очень быстро перенял местный диалект, так что «шокать и гхекать» я мог не хуже донецких.

А вот Гришкин самарский «акцент» было слышно за версту. Сразу видно — москаль, тем более что московский и самарский диалекты имеют много общего. Также тянут «а» в первом слоге, и «зажевывают» окончание слова.

Я же подделываться под местных не стал. Интуитивно чувствовал что-то нехорошее в таком поступке.

Вроде, как чужую рубаху собрался на себя напялить. И еще, мне было очень важно почувствовать на себе реакцию местных на чужаков.

Практически любой нормальный человек в состоянии определить, рады ему в доме, или нет.

Меня такой способностью господь не обделил, я сразу чувствую эмоциональное отношение других людей к себе. Иными словами — пришлись ко двору или нет.

Судя по нашим собеседникам — пришлись, и еще как пришлись.