Паранойя: Маскарад

Александр Сергеевич Орлов, 2020

Всё началось так, как обычно начинаются подобные истории, до жути банально, – с ночного звонка. Убийство, но необычное. Детектив Влад Ковач приступает к расследованию, но он даже не подозревает, с чем ему придется столкнуться… Город, в котором каждый может оказаться виновным. Добро пожаловать в обитель паранойи, кошмарных галлюцинаций, тревоги и ужаса. Добро пожаловать на Маскарад!

Глава 2.

Грозовые тучи.

— Как вторая жертва… Уже?!

Я мог предположить, что он попытается снова, но чтобы так быстро? Это было нелогично.

— Да, уже…

Я покрутил пальцем Тони, показывая, что пора сворачиваться и вышел из допросной.

— Продолжай. — Сказал я Адаму.

— Жещина, 23 года, была замечена на улице с раной в груди и глубоким порезом на лице, сейчас в больнице, в реанимации. — Отчитался он. — По документам зовут, а сейчас прочитаю, вот — Селина Гленмарк.

— Где, и кто нашёл?

— Угол 192-ой и Кинга. Обнаружил некий Франц Болигуд, он вышел из подъезда в половину седьмого, опаздывал на вахту. Он же вызвал скорую, пострадавшую отвезли в северо-западную мемориальную больницу. Это их округ. Жертва проживает по этому адресу, четвертый этаж 43 квартира.

— Принято, Адам, спасибо. Перезвоню.

— Да, до связи Влад.

Я задумчиво положил телефон в карман. Улица Кинга находилась в другом районе города, в трех кварталах от первого места убийства. На другой стороне реки… Убийце пришлось бы пересечь мост и китайский квартал, а после и бизнес район, чтобы подкараулить бедолагу Селину и попытаться разжиться и её лицом.

Незачем ему это было делать, — ехать через половину города с полной машиной улик c предыдущего убийства, чтобы достать новую жертву, свою жажду он мог утолить недалеко от первого места преступления. Если, конечно, у него не было мотива наказать именно её…

— Нужно срочно ехать, у нас ещё нападение. — Сказал я вышедшему из допросной напарнику.

— Что? Какого…

— Он попытался срезать ещё одно лицо. — Сказал я, толкая Тони по коридору. — Едем, едем…

Дождь почти закончился, но лучше не стало.

Машины яростно разбрызгивали его слюни, люди топтали его останки, его сущность как падальщики растаскивали стайки грязных канав. В отместку на горизонте собирались грозовые тучи, готовясь к новому бою с городом.

Титановое небо давило мне на виски, нависало над городом своим жирным серым нутром, готовясь порваться по невидимым швам, исторгнув новую порцию мокрых громогласных проклятий. Грудь сжимало чувство необъяснимой тревоги, на которое я пытался не обращать внимание. Тони гнал свой Шевроле по улицам, изредка включая сирену, чтобы обойти собирающуюся пробку. Я разговаривал с Адамом по телефону.

— Личность первой жертвы установили уже?

— Да, эксперты минуту назад выслали на почту первый рапорт. 36 лет, холост, зовут Джефри…

— Плевать как его зовут, я не запомню. Что-то особое есть?

— Так, так… — Адам щелкал мышью в трубке. — Работал техническим специалистом в фармакологической компании, детей нет, привлекался один раз за драку и ещё раз за вождение в пьяном виде, причем в салоне была особа легкого поведения, имел свой блог с обзором новинок киноиндустрии, кстати, популярный… Ничего особенного.

— Информации много, толку никакого. Как всегда.

— Похоже на то. Я покопаюсь ещё…

— Самое главное, — поищите связь между ним и Селиной как её там… Это основная задача. Даже если она читала его чертов блог, я должен это знать. И пришли мне инфо о ней.

— Принято, Влад. Отзвонюсь.

— Не будет так всё просто. — Заявил Тони, когда я положил телефон. — Точно не будет.

— Знаю. — Кивнул я.

— Зачем мы едем на 192-ую? Там могут покопаться и криминалисты, потом просто отчеты почитаем, — поехали в больницу. — Предложил он.

— А что мы там делать будем? Жертвой занимаются врачи, нас к ней не допустят.

— Насколько всё плохо?

Я пожал плечами.

— Без понятия. Адам сказал, что шанс есть. Её пырнули в грудь ножом, сам скажи насколько всё плохо.

Обогнав фургончик, что тащил свежую выпечку на утреннею распродажу по кофейням, мы свернули на 192ую, и на следующем перекрестке припарковали Шеви вдоль тротуара.

Угловое здание было оцеплено, несколько офицеров скучали возле пикачу, поглядывая на собравшихся запоздалых репортёров, один эксперт суетился на ступенях жилой многоэтажки. Несколько зевак переминались с ноги на ногу рядом с журналистами, надоедая и тем и другим вопросами.

Отодвинув ленту, мы поднялись по ступеням к собирающему улики очкарику.

— Эй, эй — Не церемонясь, бросил я ему. — Здесь нашли женщину?

— Вот место. — Показал он на несколько ступеней выше кровавый подтек.

Они обвели силуэт тела белой краской, но её смыло ливнем. Вопреки расхожему мнению, тело обводят только если жертва была ещё жива. Если есть труп, краску тратить нет надобности, хватит и фото.

Я поднялся, осматривая размытую кляксу. Её пытались защитить от ливня желтым зонтом, но стекающие ручьи стерли все возможные подсказки, и искать здесь было бесполезно. Тони уже придерживал входную дверь открытой, и я последовал за ним.

В коридоре на кафеле была пронумерованная полоса крови, тянущаяся к выходу. Здесь женщина из последних сил, боролась за жизнь.

Почему в этом городе нигде не найдешь работающий лифт?

Поднимаясь на четвертый этаж, я почувствовал легкое головокружение. Похоже, старик Джек Дэниэлс решил напомнить о себе. Я чувствовал себя паршиво, тут ничего не добавишь. Сказывался чудовищный недосып, литры кофе, бухла и никотина, что чудной смесью болтались в моих налитых кровью глазах. Это не помешало мне прислониться плечом к стене и закурить.

— Ты чего, совсем сдал? — Усмехнулся Тони.

— Слишком стар для этого дерьма. — Улыбнулся я в ответ. — Давай топай.

Коридоры четвертого этажа были застелены мерзкого зеленого цвета ковром, на который я, не стесняясь, стряхнул пепел с сигареты. Новенькая стальная дверь 43-ей квартиры ожидаемо была открытой. На входе дежурил ещё один офицер. Привычно помахав жетонами, мы зашли внутрь.

Квартирка была вполне уютной, аккуратно расставленная новая мебель, несколько картин на голубых стенах, вазы с цветами, домашний кинотеатр и стереосистема, притаившийся велотренажер в углу. Ещё один криминалист внимательно изучал темные пятна на паркете.

Окно, выходящее на улицу, было открыто, сквозняк вяло ласкал сиреневые занавески, на полу, а возле подоконника, лежала разбитая стеклянная ваза и несколько роз в лужице.

— Он залез в окно. — Прокомментировал криминалист. — На подоконнике следы обуви, на паркете грязь и вода.

— Что-то уже удалось найти? — Спросил Тони.

— Слабый след от ботинка, белые ворсинки на диване, где нападавший зацепил обивку. Больше пока ничего. Сейчас магнитным порошком обработаем, посмотрим подробнее.

Тони присел возле вазы, что-то выискивая, я же встал посредине комнаты, озираясь, пытаясь понять, что за человек здесь живет. Ничего особенного. Ничего примечательного.

Кроме открытого окна, что выходило на пожарную лестницу и разбитой вазы ничего не бросалось в глаза, — ни луж крови, ни таинственных рисунков на стенах, ни мерзких запахов.

На столике, напротив окна, лежали в беспорядке разбросанные журналы, телефонная зарядка, пачка салфеток, несколько дисков с фильмами. Я пробежался по названиям, — какие-то ужастики.

Я осмотрел шкаф, — сорочки, блузки, джинсы… Нижнее белье лежало в отдельном шкафчике аккуратной стопкой, рядом со спрятанной пачкой презервативов. Чистая просторная ванная с душевой кабиной, — небольшая форточка была приоткрыта наружу, бельевая корзина в углу, зеркало с подсветкой, только одна зубная щетка. Нетронутая кухня, здесь нападавшего тоже не было. Початая бутылка водки в шкафчике, одна тарелка в посудомойке, пачка овсяных хлопьев на микроволновке. Аскетично, чисто и пустовато.

Телефон робко дрогнул в кармане. Адам прислал мне наскоро слепленное досье о Селине, всё, что удалось достать. Я бегло пробежал его глазами, перелистывая одну страницу за другой.

Предварительный отчет о травмах — колотая рана в районе груди, порез полумесяц на левой щеке и глубокий порез правой руки, чуть ниже плеча.

Переехала сюда год назад, работала в IT компании менеджером, любит боулинг и ходила на курсы французского языка.

Следом шли фотографии жертвы, выдернутые из соц-сетей. Приятной наружности брюнетка, молодая, застенчивая, карие глаза, тонкие черты лица, глупая челка. Вот она с друзьями в баре, на хоккейном матче, в собачьем питомнике… На последнем фото, которое почему-то было черно-белым, Селина смотрела на куда-то вдаль, и почему-то выглядела очень грустной.

Борись Селина, держись там.

Итак. — Я тяжело выдохнул и бросил бычок в раковину на кухне, еще раз обходя помещение.

Я представил, как он залез по лестнице и через приоткрытое окно. Перевернул вазу, — это очевидно, а жертва, скорее всего, сидела к нему спиной, вот здесь — на софе.

Она услышала звук бьющегося стекла, повернулась и увидела его. Расстояние между ними было около двух метров, и она успела среагировать, вскочить и бросится к выходу, он кинулся за ней.

Она замялась, открывая дверь, толкнула её левым плечом, вывалилась наружу, он нанёс первый удар, порезав ей руку. Он не спешил, — мог схватить её раньше, нанести удар в спину, не дать ей сбежать, но заигрался и упустил. Почему же он пришел за ней?

Почему он выбрал именно тебя?Серьезно, ведь он не мог знать, что окно в твоей квартире открыто? Или он увидел свет с улицы?

Просто поднимался наугад по пожарной лестнице и тут увидел тебя?

Нет, он точно знал куда идти и кто его ждет. И почему-то знал, что беспрепятственно проникнет внутрь. Во сколько это было? Барри сказал, что проснулся от криков глубокой ночью, предположим в 2-3 часа. Значит, убийца мог бы оказаться здесь максимум в 4-5 утра.

— Когда вы зашли, телевизор работал? — Спросил я у криминалиста.

— Нет, сэр. — Ответил офицер, который стоял у входа. — Я зашёл в квартиру первый, телевизор был выключен.

— Свет горел?

— Да, детектив, свет горел.

Что-то не так. Почему в пять утра, когда все нормальные люди мирно сопят в постелях, Селина сидит на софе, пялясь в выключенный телевизор, спиной к открытому окну, будто ожидая кого-то?

Я снова посмотрел на телефон, вглядываясь в лицо на фотографии.

На черно-белой фотографии Селина грустно смотрела прямо в объектив, смущенно улыбаясь.

Меня передернуло.

Какого хрена? Может быть, это другая фотография?

Я пролистал все фото ещё раз. Нет, черно-белой была только одна.

Это всё похмелье. Похмелье и недостаток сна.

Я вернулся в квартиру, Тони был на кухне, шарил в холодильнике.

— Ну что? — Спросил я.

— Убийца пролез в окно, это ясно. — Ответил он, доставая из холодильника открытую пачку молока. — Будешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Как хочешь. — Он сделал несколько глотков прямо из пачки, а после продолжил. — Дальше всё и так понятно. Он догнал её уже на первом этаже, где мы видели кровь. Там и ударил в грудь, потом попытался срезать лицо, но она оказалась ещё живой и смогла вырваться и добраться до двери на улицу. Не знаю, что впоследствии остановило его, но он не стал заканчивать.

— На улице в любой момент могли появиться свидетели. Думаю, она кричала, пока бежала от него, да и времени, чтобы закончить ритуал оставалось мало, он решил не рисковать.

— Наверное. — Кивнул Тони и еще раз приложился к молоку. — Могу одно сказать, нападавший конченный псих. Похоже на личный мотив?

— Месть?

— Очень похоже, а ещё, может статься, что эти два дела вообще не связаны. Что если порез на лице просто порез, а не попытка снять кожу с черепа? — Он развел руками. — Вариантов слишком много.

Здесь младший детектив был прав. Я не рассматривал варианты, что это может быть совсем другое убийство, совпадение. Нам не стоило топтаться в апартаментах, мешая работе экспертов, поэтому бегло осмотрев место нападения, мы поспешили его покинуть. Выходя, я заметил, что ключи от квартиры висели на крючке входной двери.

Похоже, она не закрывала дверь, иначе в коридор она бы не выбежала. Очень странно.

Звонил Адам.

— Нашли её парня. Вернее, бывшего парня, — она бросила его неделю назад. — Без предисловий выпалил он. — Джозеф Никсон, 27 лет, её коллега.

— Он в городе? — Уточнил я, пока спускался вслед за Тони.

— Да, мы послали патруль, они сопроводят его в участок.

— Родственники?

— Только мать, она живет в другом городе. Её уже позвонили с больницы.

— Хорошо. Когда Никсона привезут, пусть сидит в допросной, мы скоро будем.

— Принято, Влад.

Мы вышли из здания, окруженное толпой зевак и подоспевших журналистов. Одни уже брали интервью у опрошенных соседей, другие направили камеры на ревущую девчушку, которую тщетно пытались успокоить её подруги, — наверное, друзья жертвы.

Я дернул Тони за рукав, и кивнул в сторону проулка.

— Нужно проверить.

Мы обогнули здание, скрываясь от объективов, и остановились около пожарной лестницы.

— Ты видишь окно квартиры? — Спросил я у напарника.

— Вроде да, но его закрывает лестница.

— В том то и дело. Как убийца увидел, что оно открыто?

Проезд был узкий, зажатый между домами, с дороги окно тоже не разглядеть.

— Увидел свет? — Предположил он.

— Примерно в это время мы с тобой сидели в кафе. Шел сильный дождь. Ты часто задираешь голову в ливень?

— Я понял к чему ты клонишь, — он знал куда идти.

— Это логично.

— Это лишь предположение. — Осадил меня напарник. — Криминалистам лучше знать.

— Ты прав. Поехали.

— Куда, шеф? — Спросил Тони, копаясь в карманах в поиске ключей от машины.

— Едем в участок, нам ещё её бывшего допрашивать. По пути заскочим в больницу, она здесь недалеко. Проверим как там Селина.

— Как скажешь.

Когда мы садились в машину, мне позвонил Адам.

Почему-то я знал, что он хочет мне сказать.

В 10.49 утра Селина Гленмарк скончалась от потери крови в реанимационном отделении окружной больницы.

Я нажал на красный значок на экране телефоне, заканчивая разговор, и дисплей высветил последнюю открытую фотографию. Селина грустно улыбалась, глядя прямо на меня.

Я оставил допрос парня Селины на Тони, сам же переключил монитор на камеру в допросной и копался в первых подоспевших отчетах, одновременно слушая показания подозреваемого.

Парень ничего не знал. Он жил с родителями, у него было алиби, он сдерживался, чтобы не зареветь, да и выглядел туповатым. Нет, не он.

Но отработать было нужно, поэтому Тони давил его как мог, обещая все круги ада по очереди и второпях, пока не подоспел адвокат.

Я же зарылся в бумаги, словно Вомбат в свою нору, и рыл, рыл. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я найду зацепку, как крючок рыбу. В идеале я хотел часов в 5 вечера уже ехать домой к Джессике, пока патруль едет проверять адрес маньяка.

Я сидел за своим столом, всматриваясь в экран второго монитора, прокручивая отчеты, а вокруг творилось черт знает что. Участок кипел работой, разрывались телефоны, люди в синих рубашках сновали между столами, толкались и кричали. Кто-то сказал, что хаос — это порядок, который мы не понимаем, и может этот умник и прав. Для меня это был обычный день, со временем к этой суете тоже можно привыкнуть. Наушник наигрывал мне Джонни Кэша, и мне было наплевать на то, что творится за границей моего рабочего пространства.

Я откинулся в кресле и закурил, задумчиво пуская струйки дыма в потолок. Мысли буксовали на одном месте, как койот из мультфильма, пальцы бесцельно отбивали ритм по столешнице, то и дело, натыкаясь на папку с документом или забытую записку. На моём столе тоже царил его величество бардак, в котором разобраться не мог даже я, — горы старых документов, отчетов и разбросанные скрепки, плохо вытертый след от бургера, кофейный осадок на кружке, пепельница, утыканная бычками, таблетки непонятного происхождения без упаковки…

Соседний стол был абсолютной противоположностью и принадлежал Тони, — тут и фотография любимой и тщательно разложенные по файлам дела и игрушечный шеви прямо под монитором, и идеальный порядок в канцелярии. Когда-то мой стол тоже был таким.

Задумавшись, я сам не заметил, как беспорядочный ритм, что я набивал, начал меняться на связанный такт, а вернее на слаженные и запрограммированные движения. Я скинул наушники, и попытался наиграть ещё раз, — верно, я играл мелодию на невидимом пианино. Еc-Еb-Ea, Еc-Еb-Ea, Еc-Еa-Eb, Eb-Ea-Eg, Eb-Ea-Eg, Eb-Eg-Ea, Ea-Eb-Ec, Ea-Eb-Ec, Ec-Ea-Eb, Eb-Ea-Eg, C—B-G-B-A.

Мелодия, которая доставала меня с утра. Теперь я должен был выяснить, где я подцепил этот аудио вирус.

Мелодия тут же навеяла мне воспоминания о рисунке на стене, который мы нашли, за тем старым шкафом. Желая рассмотреть его поподробнее, я неожиданно обнаружил, что фотографии рисунка ни в одном из отчетов не было.

Я тут же позвонил Маркусу, специалисту, который и высылал мне отчеты.

— Мм… Странно… — Пробормотал тот, в ответ на мой вопрос о рисунке. — Вроде что-то припоминаю, лежал где-то на столе. Я точно не переслал тебе его фото?

— Точно. Его в отчете нет.

— Да, я видел что-то вроде. Точно видел.

Маркус сегодня был заторможен. Впрочем, как и всегда. Парни из отдела криминалистических экспертиз только и должны были, что задротить в бумажках, а они и с этим справиться не могли.

— Нашел. — Сказал Маркус. — Барни отложил его в папку “несущественные и возможные улики”.

— Он жопой думал? — Возмутился я.

— Видимо, решил, что рисунок был на стене ещё до убийства. Ты же знаешь, сколько фотографий только по одному делу приходится фильтровать.

— Вышли фото мне, и пробей базу по всему штату, может кто-то натыкался на эту картину прежде.

— Может по соседним участкам для начала?

— По штату. — Рявкнул я и положил трубку.

Немного позлившись, я углубился в работу, тщательно просматривая материалы дела.

Никакой связи между жертвами не нашлось, и если бы не злосчастный порез на лице, никто бы и не связал убийства между собой, и логично было предположить, что раскрытие дела Селины не приведет меня к желаемой цели, но почему-то я не мог просто отложить его в сторону.

Может быть, мне не давала покоя рана на груди, что была так схожа, или тот факт, что обе жертвы умереть этой ночью не должны были. Не было мотивов, причин, ни одного основания для их смерти. За ней не следил неудачливый ухажер, он не был должником мафии, она недавно вернулась из отпуска во Флориде, он купил абонемент в спортзал. Предпосылок не было…

Тони похлопал меня по спине и упал в своё кресло, напротив моего.

— Он что-нибудь сказал? — Спросил я, выключив музыку.

— Ни-хре-на! — Эмоционально ответил он. — Влад, я не собираюсь больше здесь торчать, — я встал посреди ночи, насмотрелся на мертвеца без лица, познакомился с бомжом Барри, напился просроченного молока, и бесцельно проговорил с этим плаксой. Я устал и хочу есть. — Протараторил он.

— Езжай, я не голоден. — Ответил я тихо, потирая переносицу. Болела голова.

— Точно? На Глос-стрит есть хорошая закусочная, и не будет толпы копов в очереди как в нашей столовой.

— Точно. Езжай.

— Окей. — Он вскочил и схватил свой плащ. — Я подъеду к вечеру, может, к этому времени будут результаты экспертизы.

— Хорошо, я пока покопаюсь, если что-то интересное вечером найдешь, позвони.

Тони отсалютовал и легкой походкой прошагал к выходу, беспечный в этом сумбурном море, как дельфин среди сельди.

Я остался без обеда, но желания есть, и правда не было. В такие дни у меня работала голова, а не желудок.

Я продолжил тщетно искать упоминания о найденных отпечатках, следах оружия на телах, кожи под ногтями, но ни одна из экспертиз пока не могла дать мне ответов. На почту сыпались отчеты о допросах потенциальных свидетелей, соседей, знакомых, родственников, бывших партнеров жертв… Пустота. Но я не сдавался и усердно копал.

Никто из допрошенных не сказал ничего связного или полезного. Даже намёка не было. Те, кто мог что-то слышать, — не слышал, те, кто мог дать информацию о том, почему именно их знакомый оказался в морге, — лишь беспомощно разводили руками. Никакой связи, никаких мотивов, никаких теории, почему это произошло.

Я сравнил отчеты о причине смерти двух жертв. Согласно осмотру, рана на груди Селины могла быть нанесена тем же орудием, которым прикончили ковбоя. Порез на её лице в точности повторял маску первой жертвы. Убийца успел провести лезвием по лбу, обвести волосы на висках и сделать длинный надрез по щеке. У меня сомнений не было — он хотел освежевать и её.

Увязнув, я не заметил, как минуло несколько часов. Из размышлений меня выдернул звонок рабочего телефона. Звонил он крайне редко, поэтому я сначала и не заметил мигающий индикатор на панели. Очередной раз вытащив наушники, я со вздохом поднял трубку.

— Детектив Ковач слушает.

— Детектив, Добрый день. Меня зовут Рон Пэйтсон, я из профсоюза.

— Вы точно не ошиблись номером?

— Нет, нет, я, по правде говоря, уже три дня пытаюсь до вас дозвониться.

— Занят был. — Сухо сказал я.

— Понимаю, понимаю… — Ответил вежливый голос. — Я вот по какому вопросу, детектив… Дело в том, что вы уже полтора года работаете без отпуска, а это как-никак нарушение и отдел кадров обратился к нам с просьбой…

— Отдел кадров?

— Да, отдел кадров центрального полицейского отделения. У них на руках три ваших прошения о переносе отпуска на неопределенный срок.

— Так и есть. Работы много.

— И мы очень рады, что такой ответственный офицер как вы, работает в нашем округе! Но есть одна проблемка. Дело в том, что если вам не будет предоставлен положенный за период отдых, участок и наш профсоюз будем вынужден выплатить штраф Управлению по охране труда, по нарушению законодательства. Видите ли, слишком многие полицейские горят на работе, хм, если понимаете о чём я.

— Не совсем.

— Я к тому, что больше тянуть нельзя, вам необходимо на время отвлечься от рутины. За ваше самопожертвование и повышенную ответственность, профсоюз организует для вас отдых за наш счет! Как насчет двух недель рыбалки на Миссисипи, а детектив? У наших коллег там есть отличный загородный домик для двоих, недалеко от Роквуда в Иллинойсе! Говорят, там рыба меньше пяти килограмм не водится!

Я промолчал в ответ.

— Наверное, вы думаете, что это шутка, но поверьте всё серьезно. Буду честен с вами, мы конкретно проштрафились, и дабы избежать проблем, — мы отправим вас в отпуск за наш счет, как особо ценного сотрудника. Отчитаемся перед управлением, как мы ценим наших коллег, а вы сможете хорошенько оттянуться на берегу с удочкой, что скажете? Это абсолютно нормальная практика поощрения работников за хорошую службу, можете поспрашивать у коллег. Только в прошлом году три человека из вашего отдела отдыхали за счет профсоюза.

— Да, кто-то рассказывал что-то о том, что профсоюз оплачивал его путёвку. — Вспомнил я. — Я в принципе, не против поехать порыбачить. С какого числа нужно написать заявление?

— Вчера. — Смеясь, ответил Рон Пэйтсон. — Как я сказал, я звоню вам уже три дня. Лучше, чтобы завтра вы уже были с сумками в аэропорту.

— Боюсь это невозможно. Буквально сегодня меня назначили старшим в расследовании важного дела.

— Детектив, вы ведь понимаете, что дела не закончатся, дайте мне пять минут, и начальник отдела убийств будет извещен о том, что вы вынужденно отправляетесь на заслуженный отдых. Я уверен, что ему тоже проблемы с управлением не нужны. Подумайте, уже сегодня — ни звонков, ни убийств, ни проблем, кроме выбора удочки.

Я помолчал, обдумывая заманчивую альтернативу. С одной стороны, было бы замечательно вырваться из надоевшего серого города и провести неделю другую вдвоем с Джессикой в небольшом домике на берегу Миссисипи… Но с другой… Дело было слишком пустым, ни зацепок, ни возможных подозреваемых. Дело было странным, оно держало меня, и я хотел разобраться сам, пока время ещё было.

— Думаю, ваше предложение может подождать до понедельника. Тогда и решим, и если к этому времени расследование затянется, я передам его напарнику и поговорю с начальством.

— Сэр, поймите, нужно…

Но я уже принял решение.

— Мистер Пэйтсон, позвоните мне в понедельник. — Перебил я его и положил трубку.

Как только я положил трубку, над столом навис Шеф.

Вот откуда он узнал, а?

— Кто звонил? — Спросил он.

— Профсоюз хочет отправить меня в отпуск за их счет. — Развел я руками. — На рыбалку.

По лицу шефа скользнула тень.

— А чего ты удивляешься, Джейсона полгода назад в Вашингтон отправляли в тур, всей семьей ездил. Ты согласился?

— Не вовремя.

— Себе не изменяешь. — Вздохнул Шеф. — Зря отказался.

— А вы бы отпустили?

— А меня был бы выбор?

— Я не отказывался. Переживем выходные, посмотрим.

— Ну-ну. Есть прогресс по делу?

— Не особо. — Сознался я. — Нужны результаты экспертизы. Вечером Тони их заберет.

— Ладно, время до завтра у нас есть. — Хмуро сказал Шеф. — С утра у тебя что-то должно быть.

— Понял. — Кивнул я.

— А пока езжай домой, выспись. У тебя лицо помятое.

— Это бессонница.

— Конечно. — Недовольно согласился он. — Давай, проваливай отсюда.

Я посмотрел на часы, полпятого вечера.

На парковке я забрал свой старенький форд, который не видел уже недели две. На улице ничего не изменилось — утром тускло, днем тускло и вечером также. Хренов город, а ещё говорят, что в Чикаго погода дрянь.

Домой я не собирался, моя квартирка была забыта, также как и форд. Я снова поехал к Джессике.

— Всё нормально? — Спросила она, пока я был в ванной.

— Да, тяжелый день.

— Опять.

— Да.

Я вышел из душа, тщательно вытирая полотенцем непослушные волосы. Я совсем себя запустил, — они уже почти доставали мне до плеч. Протерев зеркало, я начал зачесывать волосы назад, чтобы не появиться завтра на работе как Норман Ридус.

Глаза слипались, я задумчиво смотрел на своё отражение в зеркале. Шеф был прав, — выглядел я не ахти.

Ярко выраженные европейские скулы и выступающий подбородок теперь покрывала черная щетина, а под ореховыми глазами висели мешки как у императора Палпатина.

— Но всё равно, ты самый красивый. — Улыбнулся я отражению. — Никогда об этом не забывай.

Но побреюсь я завтра. Сегодня опять лень.

— Ты что-то сказал? — Послышался голос из кухни.

— Нет, нет, Джес. Просто…

Я одел домашние штаны и футболку и босиком прошлёпал к ней.

Мне нравилась её квартира. Мало того, что она была в центре, всего на пару улиц выше моего участка, так ещё была просторная и светлая, с лоджией и балконом. Её отец владел автосалоном немецких марок, и продавались машины, судя по всему, неплохо.

Высокие голубые потолки, светло-серые стены с витиеватым узором, минимум мебели и украшений. Во всей квартире был лишь один цветок и одна фотография на стене. Даже телевизор был встроен в стену, чтобы не занимать пространство.

Мне нравилась её квартира, но Джес мне нравилась больше. Она не задавала лишних вопросов, не давила на меня и ей нравилось быть сверху, когда я устал. Главное, она не напоминала мне Кристи.

— Расскажешь, в чем дело? — Спросила она, накрывая на стол.

Я залез в холодильник и достал початую бутылку виски и половину лимона.

— Не очень хочется. И боюсь, тебе тоже не понравится, если я расскажу.

— А если не в подробностях?

— Человеку лицо отрезали и наизнанку пришили.

— Фу. — Скривилась она. — Да, пожалуй, не нужно. И виски тебе зачем?

— Алкоголь нужно принимать таким, какой он есть. — Изрёк я, наливая стакан.

— Влад, ты в последнее время часто пьешь. Ты не боишься стать алкоголиком? — Серьезно спросила она, мило хмуря брови.

— Я что похож на труса? — Улыбнулся я.

Она тяжело вздохнула.

— Успокойся, всего один стакан. — Сказал я. — Я же сказал, — тяжелый день.

Я помог ей с сервировкой, поставил на середину стеклянного стола блюдо с тушённым мясом, она разложила мексиканские лепешки и поставила чашечку с белым соусом. Было похоже, что на этот раз она готовила сама, а не заказывала еду из ресторана. Не представляю, как она успевала заниматься этим после работы.

— Как у тебя дела? — Спросил я, усевшись за стол и глотнув виски.

— На работе? Да, в общем, всё по-старому… — Протянула она. — Даже скучно как-то.

Работала она исполнительным директором в страховой фирме, клиентами которой были преимущественно покупатели автомобилей из салонов её отца. Неудивительно, что генеральным директором был её дядя. Даже не знаю, что должен делать исполнительный директор страховой фирмы…

— Вот Ванесса в декрет уходит со следующего месяца. — Добавила она. — Буду искать замену.

— Угу… — Многозначительно промычал я, накалывая вилкой кусочек мяса. Почти уверен, что это была крольчатина. — А знаешь, у меня есть интересная новость.

— Выкладывай. — Улыбнулась она.

— Мне позвонили из профсоюза, — хотят отправить меня в отпуск.

Я рассказал о предложении союза, и она, как мне показалось, воодушевилась.

— Давай поедем, только ты и я. — Вот что она сказала.

Она ещё что-то щебетала про какой-то новый фильм, который выходит в прокат со следующей недели, и что если я не пойду с ней, она пойдет с подругой, и, конечно же, обидится. Я обещал сходить с ней, если меня совсем не замучают на работе. На выходных должен прийти электрик, проложить проводку в ванной под новый проект, а ещё у одной из её подруг день рождения в понедельник, нужно пойти. Отмечать будет в баре, ты же любишь бары, Влад?

Я покивал.

Влад любит бары и не понимает в электрике, что мне ещё сказать?

После ужина я переместился на диван, напала усталость и безразличие. Я почти ничего не съел, аппетита не было.

— Тебе нужно поспать. — Она заботливо погладила меня по голове, и поправила простынь. — Я выключу твой телефон, окей? А то не дадут глаз сомкнуть.

— Угу. — В полусне согласился я.

Я ещё посмотрел эпизод занудного сериала про демонизм, и заснул на рекламе новой колы.

“ Новый вкус для молодых и активных” — Вещал рыжеволосый подросток на скейте с экрана. — “ Кола и черника — мой выбор!”

Я проснулся где-то через часа два. Расстроено принял к сведению, что опять началась бессонница, и головная боль только усилилась.

Часы смотрели на меня исподлобья, показывая половину второго ночи. Время писателей, Брюса Уэйна и меня.

Я тихо поднялся с дивана, массируя виски. Внутри черепной коробки гудело целое студенческое общежитие, с гномами кузнецами и рок фанатами в придачу. Я должен был успокоить этот балаган.

Днём это была её квартира, — она дышала и светилась, звучала шелестом её шагов, подкупала минимализмом и чистотой, — это был дом, где всё стояло на своём месте.

Ночью жилище становилось моим, и почти превращалась в моё убежище на Рибейро Драйв. Я включал торшер на кухне, которым Джесс никогда не пользовалась, и всю ночь перемещался по единственному маршруту по маякам — от слабо освещенной лоджии до этого единственного источника света.

Джессика заняла спальню, и я тихо прошел на кухню, чтобы не разбудить её. Я поплыл сквозь мрак как старый потёртый бриг, взял бутылку Джека, привычно прокрался в лоджию, где, кутаясь в халат, и засел в кресле, прислушиваясь к раскатам грома вдалеке.

Говорят, что дом там, где тебе хорошо. Сейчас это был мой дом.

Я пил виски, вглядываясь красными глазами на огни города, вспоминая детали убийств. Интересно, Тони что-то нашёл, или плюнул и уехал домой?

Я не трудоголик, но такие ночи… Они просто случаются. В последнее время всё чаще.

Мысли следовали за поднимающимся к потолку табачным дымом, тихо клубились там, — в сумраке, ваяли из серого тумана образы и переживания прошедшего дня. Иногда всполохами облачка и завихрения дыма перекрашивались в зеленый свет, отражающийся от мигающей внизу по улице вывески на аптеке.

Нас было трое — я, Джек Дэниэлс, и промокший город за стеклом. И у нас троих была бессонница.

Город молчал, я отвечал ему тем же. Джек тихо напевал песню, позвякивая льдом в стакане.

Я размышлял о сегодняшнем дне, о жертвах и фактах. Уликах, которые я мог упустить. Вещах, которым не придал значения.

Я думал о той девчонке, — Селине, и об обстоятельствах её смерти. Если бы не она, дело было бы гораздо проще.

Этот город неспокойный, нужно просто открыть утреннюю газету, чтобы это понять. Нападение могло быть никак не связано с нашим делом. Но это не делало это убийство менее странным.

Можно ли было связать его с человеком без лица? C одной стороны, явных доказательств не было, с другой, почерк был слишком похож. Либо это невероятное совпадение, либо убийца тащился через полгорода именно к ней. В таком случае нужно копать в этом направлении.

Я включил телефон и отыскал присланные с утра фото, ещё раз посмотрел на черно-белое изображение девушки.

Она также грустно смотрела на меня в ответ.

Я откинул тяжелую голову на изголовье кресла и прикрыл глаза. Во рту был привкус виски и чего-то ещё. Пробивающееся через закрытые веки мерцание рисовало необыкновенные картинки в моём воображении.

Вот я стою под окнами её дома. Я знаю, она ждёт меня. Именно сегодня, именно этой ночью она сидит и ждёт, хотя сама пока не до конца понимает чего именно. Я поднимаюсь по пожарной лестнице, медленно, чуть дыша, чтобы не спугнуть. Её окно манит меня теплым, мягким оранжевым свечением, я волнуюсь, но поднимаюсь по скользким металлическим ступеням, всё ближе к заветному огоньку. Я замираю у её окна, вглядываясь в её одинокий силуэт напротив телевизора. Она сидит неподвижно, замерев и уставившись в темные полоски на экране. Она ждёт.

Окно приветственно приоткрыто, я, дрожа от возбуждения, осторожно поднимаю его, впуская в квартиру холодный ветер, дождь и ночь. Я знаю, что она не отреагирует. Сквозняк пронесся по комнате, всколыхнув её волосы, — она даже не поежилась. Я уже почти внутри, не отрываясь слежу за ней, волнуюсь и потому допускаю ошибку, — локтём я цепляю вазу с цветами, и она падает на паркет, звон режет нашу тишину как садовые ножницы прекрасный цветок.

Она поворачивается, непонимающе смотрит на цветы на полу, потом на меня. Ловлю её взгляд, он пустой, холодный, потухший. Она смотрит мне в прямо в глаза, пока я медленно приближаюсь и достаю из чехла тонкий и изогнутый клинок. На мгновение её зрачки расширяются, взгляд проясняется, и она бросается к двери, я уже близко, но не успеваю перехватить её.

Она не возится с замком, — дверь не заперта. Когда она тянет ручку на себя, я успеваю ударить наотмашь по её руке. С криком она вырывается в коридор и бежит вниз, призывая соседей помочь ей. Я лишь улыбаюсь, — никто не услышит её. Не сегодня.

Я иду за ней по тонкому следу крови, что она оставляет за собой. Я знаю, что она не уйдет.

Почему?

Я открыл глаза. Опять промелькнула мысль, что я что-то упускаю, — я смотрел на “Сотворение Адама“, но не видел на ней изображение человеческого мозга.

Я уже прошерстил её биографию и не нашел абсолютно ничего необычного. Почему он выбрал её? Я складывал мозаику снова и снова, но всё равно получался лишь пустой и безликий белый лист. Сидел на перроне и ждал когда придет поезд с ответами. Поезда было не видно, сколько я не вглядывался в темноту уходящих рельс, надеясь заметить заветный огонёк.

Некоторое время я добирался до дна стакана, пока головная боль не достала меня окончательно.

Покопавшись в аптечке, я достал Гидрокодон, этакий дешевый Викадин, не менее сильный, но отпускался он без рецепта. Пару таблеток запитые Джеком сделали своё дело.

— Старый вкус для пожилых и уставших. — Пробормотал я. — Обезболивающее и бухло, — вот мой выбор.

Я открыл дверь балкона, пуская в квартиру грязный шепот города, — затихающие звуки сирен, шум ветра и шелест крыльев улетевших голубей. Вдохнул полной грудью влажный и холодный воздух, оперся о перила и закурил вновь, наблюдая за ночной жизнью внизу.

Тяжелый пар лениво поднимался из канализационных люков, окутывая дорожные лампы развевающимся маревом. Дальше по улице виднелся шпиль старой баптистской церкви, и приглядевшись я заметил слабое свечение в окне на башенке. Странно, что священник может делать в подобное время? Одинокий прохожий быстрым шагом пересёк улицу, волоча за собой здоровенный мусорный пакет, и скрылся за углом, пройдя мимо мусорных баков и не остановившись. С соседней улицы повернул седан, медленно проехал мимо аптеки, из машины глухо доносились тяжелые хип-хоп басы. Возле аптеки стоял человек, прямо под вывеской, — мигающий зеленый свет выхватывал его силуэт.

В голове помутнело, боль уползла куда-то вглубь, скрежеща зубами. Наверное, спряталась в мешках под глазами, куда же ей ещё деться?

Огоньки города мерцали, гасли и загорались, переливались, съеживались и расплывались от моего немигающего взгляда, зеленым маревом застилал мой взор моргающий свет вывески.

С трудом разлепляя глаза, я всё ещё пытался собрать мысли в порядок.

Поезд не пришел, и я пошёл через этот зелёный лес. Решение было там, где-то. Я не мог его найти, но знал, что нужно двигаться дальше, вглубь. Убийца скрывался в зарослях. Трусливо прятался между огромных пихт в утреннем тумане, я брел по тропинке, в надежде изобличить его. Кто из нас был красной шапочкой, а кто волком? Небо нависало надо мной так низко, что мне хотелось пригнуться, чтобы не зацепить его, пихты шевелились как единое живое существо.

Фильтр обжег мне пальцы, кажется, я задремал, почти повиснув на перилах.

Я вернулся в любимое кресло, дрожа от утреннего холода, налил остатки виски в стакан, и заснул, укутавшись в плед.

Проснулся от назойливой вибрации телефона в половину седьмого утра.

Звонил Тони.

— Я звонил. — Коротко бросил он вместо приветствия. Звучал он взволнованно.

— Я спал. — Отозвался я.

— Ты у Джес? Я через пять минут заеду за тобой.

— Да, я у неё. — Растягивая слова, подтвердил я. — Что за спешка?

Я услышал рык мотора, похоже, он гнал Шеви что есть сил. Он не ответил, бросил трубку.

Оказывается, я проспал два его звонка и звонок от Шефа.

Я быстро оделся, наскоро почистил зубы и выплюнул пасту, уже выходя на улицу. Поеживаясь, стоя на мокрых ступенях под вывеской продуктового магазина, закурил.

На половине сигареты из-за угла с ревом вылетел Шевроле и с визгом остановился напротив меня.

— В чем дело? — Спросил я, прыгая на пассажирское сиденье.

Тони выглядел не лучшим образом. Побледневший и нахмуренный, он крепко сжимал одной рукой руль, а в другой зажженную сигарету.

— Полная херня, Влад. У нас ещё убийства.

— Подожди, ты сказал убийства? — Уточнил я. — Я не ослышался? Опять два за ночь?

— Хуже, напарник. — Сказал Тони, выруливая на дорогу. — У нас ещё пять трупов.

Вчера я был персонажем мультика, который нелепо бежал по воздуху, перед тем как упасть.

Сегодня я упал. А сверху свалилась наковальня.

Я сидел, пытаясь собрать мысли в кучу, не моргая, глядя на дорогу, и забыв закрыть рот от удивления.

— Это не маньяк. — Наконец выдавил из себя я.

— Нет, Влад, — Ответил еле слышно Тони. — Не маньяк.

Первое межглавие.

Главная полоса.

“Дистанс-сити Найтингел.”

“Главный вестник города!”

“Кошмар продолжается! Полицейское управление города больше не может защитить жителей Дис-сити?”

Найтингейл продолжает следить за охотой полиции за терроризирующим город маньяком, которого граждане прорвали Ми… “Часть текста отсутствует”. После ужасающих событий прошлой недели, казалось, что хуже уже быть не может, однако этой ночью Мистер М. доказал обратное, повергнув Дис-сити в хаос, и добавив новые имена в список своих жертв. Подробности ниже…

Что произошло?

Правоохранительные структуры пытались захватить М. в его собственном логове, однако потерпели сокрушительное поражение. Противостояние психопата и полиции огнём вылилось на улицы.

Этим утром, по предварительной информации, в три часа P.M, полицией и ФБР был инициирована операция по захвату подозреваемого Майкла М… “Часть текста отсутствует”… По данным DYPD, человек известный нам всем как М. скрывается в доме на Запад-12-Мейл-роуд, в пятиэтажном здании. Как стало известно из независимых источников, полицейские даже выяснили номер квартиры подозреваемого на четвертом этаже, и этой ночью неожиданный рейд должен был поставить точку в этом затянувшемся противостоянии.

Для проведения операции был задействован отряд спецназа под командованием капитана Стива Кэпллера, к которому присоединились пятеро отважных сотрудников полиции и агенты ФБР Нэйтон Браун и Элизабет Джонс. Добровольно вызвались на участие в задержании — лейтенант Дэвид Пирс, главный следовательЭден Ривелли, его ближайший помощник и трое детективов, которые также участвовали в следствии.

Вскоре после того, как группа захвата вошла в здание, на втором этаже раздались выстрелы. По словам очевидцев, соседей, и проживающих в доме на Мейл–роуд, стрельба была крайне интенсивной, выстрелов было произведено не менее сотни.

Примерно через 20 минут после того, как штурмовая группа вошла в здание, на четвертом этаже раздался мощный взрыв, который выбил окна из ближайших домов и усеял улицы горящими обломками и стеклом. На данный момент неизвестно что именно было причиной взрыва, предполагается, что это могло быть взрывное устройство, заранее установленное преступником, а также бытовой газ в квартире М.

М. скрылся, выбравшись на крышу и прикрываясь заложником, — старшим детективом Ковачем. На данный момент местонахождение преступника и детектива неизвестно.

Итоги.

Как сообщается, в результате штурма погибли шестеро сотрудников спецназа, двое полицейских, один гражданский, ещё трое полицейских находятся в тяжелом положении в реанимации. Детектив Ковач официально объявлен пропавшим без вести.

Мэр Дистанс–сити объявил в городе чрезвычайное положение, и призвал власти округа ввести в город дополнительные силы для поимки террориста. На данный момент въезд и выезд из города строго ограничен.

Кто такой М.

До сих пор нет никакой информации, кто же такой мистер Майкл Ма…“Часть текста отсутствует”.

Ему 28 лет, не женат, детей нет, официально нигде не работал. Откуда у него автоматическое оружие доподлинно неизвестно.

По словам одного из соседей, он был странным и скрытным человеком, однако вежливым и общительным.

По информации телеканала Эн-би-си, преступник, за пару дней до происшествия, провел транзакцию, опустошив свой счет в Национальном банке. Сумма не разглашается.

По сведениям полиции, М. прежде не привлекался за нарушение порядка, и не был замечен в каких-либо противозаконных поступках, помимо штрафа за нарушение дорожного движения.

М. не служил в армии, не зарегистрирован в соц. Сетях и, скорее всего, имеет поддельные документы удостоверяющие личность.

Ниже вы можете увидеть фотографию подозреваемого, если вы увидите его, ни в коем случае не пытайтесь остановить, — этот человек крайне опасен и вооружён.

Сразу же обратитесь в полицию или по телефонам — [phone] и [phone]

Учитывая количество жертв, в убийстве которых он подозревается, и жестокость, с которой он совершал преступления, — нам остаётся лишь молиться о том, что детектив Ковач ещё жив, и что полиция остановит М. в ближайшее время.

( Комментарий редактора — Джеймс, твою мать, статья дерьмо, но времени нет, — на печать в утренний выпуск! )