Вариант Зеро

Александр Скуридин, 2020

Президент в Ватикане. Но с папой беседует… клон! Первое Лицо РФ в это время встретился с Некто. Некто разрешает России вести самостоятельную игру. Это и был вариант «Зеро», частью которого стало «обнуление». «Зеро» также выпущенный на волю «джин» – пандемия коронавируса. Полковник ГРУ Быстров и его команда с большим трудом производят перезагрузку «обнуленного» мира на новые вибрации.

Глава 5

Ларин, генерал-лейтенант ГРУ, и Омельченко, генерал-майор ФСБ, встретились на «нейтральной территории». Этим термином они называли «старое место» — кафе «Уют» на Кутузовском проспекте.

Было еще в заначке у друзей «новое место» на Мойке и «место встречи, которое нам изменить нельзя», возле Театра на Таганке.

Конечно же, при желании любой нормальный соглядатай без труда вычислит все эти «места». Но у любого разведчика или тайного агента всегда существовал вариант: расчет на дурака. Этот расчет был неким аналогом пресловутого русского авось. Известно, что простые формы шифровки иногда эффективн ее сложных. Наружка всегда цеплялась к ключевым словам, содержащим, как думалось ее агентам, некий тайный умысел. А если два приятеля захотели вдруг встретиться и говорят об этом открытым текстом — что в этом предосудительного?

К тому же встречи представителей обеих служб не возбранялись. Считалось, что при тесном контакте можно получить от другой службы ценную оперативную информацию. Конечно же, такая встреча не должна идти вразрез интересам собственной конторы.

Встреча генералов из разных ведомств была полезной еще и потому, что Алексей Михайлович недавно стал генералом. Но не только переход Омельченко от полковника в следующую служебную категорию уравнивал давних приятелей. Новоиспеченный генерал-майор являлся главным аналитиком одного из ведущих, наиболее информированных подразделений ФСБ. Приятелями оба генерала были как бы официально. На самом деле Сергей Петрович и Алексей Михайлович дружили еще со времен Первой чеченской кампании.

После кратких взаимных расспросов о семейных делах оба аналитика прихлебывали кофе, которое в этом заведении было неплохим.

Омельченко знал о разводе своего давнего друга с Ольгой Васильевной и женитьбе на Вере Николаевне Никитиной. Никитина — старший архивариус ГРУ, милая, скромная и отзывчивая женщина. Она вдова офицера Генерального штаба, погибшего в одной из командировок три года назад. И вот судьба свела Ларина и Никитину…

Правда, по негласным «законам жанра» мужу и жене нельзя было служить «под одной крышей». Вера Николаевна вынуждена была уволиться со службы и целиком посвятить себя домашним делам. При разводе Ольга Васильевна обговорила себе выделение четырехкомнатной квартиры в Москве, в престижном районе, содержание экономки и уборщицы. Сергею Петровичу был оставлен коттедж в закрытом загородном поселке, что вполне устраивало бывшего мужа Ольги Васильевны.

Теперь все хозяйственные заботы легли на плечи новой супруги генерала Ларина.

У Омельченко таких жизненных напрягов не наблюдалось. Поэтому все расспросы о «семье и внуках» с согласия обоих генералов были кратки — отделались дежурными фразами.

После «бытовой прелюдии» собеседники перешли к конкретным, интересующих обоих делам.

— Чем, Алеша, вызван внеплановый визит Первого в Ватикан? — спросил Ларин.

— А ты пошевели извилинами, доблестный элитный разведчик! — усмехнулся Омельченко.

— Шевелю…

— И… как?

— Я думаю, новоиспеченный генерал, там, в папском дворце, произошла накачка.

— Кого и чего? — тотчас откликнулся Алексей Михайлович.

— Первого, видимо, переориентировали. Нынче, друг Алеша, Россия в моде, точнее, как сейчас принято говорить, в тренде.

— Ага! Тренд — от слова «трындеть»!.. — коротко хохотнул генерал ФСБ и, посерьезнев, добавил: — Ты, Сережа, почти угадал.

— Ну, и!..

— А ты не спеши, на кофе налегай, а то он совсем остынет.

Ларин поднес ко рту чашку, сделал несколько небольших глотков.

Омельченко повторил «маневр» друга.

Затем он поставил чашку на стол и сказал:

— Ты после повторной женитьбы стал намного спокойнее. Видимо, Вера Николаевна очень благотворно влияет на твою психику.

Ларин в ответ изобразил улыбку.

Оба генерала встречались так — тет-а-тет — очень редко. Поэтому при любой возможности пообщаться они не спешили сразу же выкладывать карты на стол. Ситуация должна вызреть, чтобы затем слегка прояснить голову, нагрузить ее информацией к размышлению. Это потом уже, в рабочем кабинете, на все сто процентов включатся извилины и зашевелятся, как иронично предположил Омельченко.

Алексей Михайлович сделал затяжную шекспировскую паузу и как бы между прочим проговорил:

— Наш «парень» после беседы с папой отсутствовал один час семнадцать минут тридцать две секунды.

— Откуда ты, Алексей, это знаешь, причем так точно? Может быть, у «парня» прихватило желудок. Скажем, это был затяжной понос.

— Ага!.. Французский прононс!.. Ты слышал про скандальную книгу беглого контрразведчика Атаманенко?

— Я с большим интересом прочитал его бестселлер «Эликсир бессмертия для вождя»^[19]. Надо же, придумали ваши жестокие и беспринципные «прародители» — я имею в виду НКВД-КГБ — назвать человеческие экскременты «рудой»!

Омельченко слова «жестокие и беспринципные „прародители“» несколько покоробили.

— Предшественники… — пробормотал генерал ФСБ и уточнил: — Не всегда они были так откровенно плохи. Кое-что те ребята могли хорошо делать.

— Ага!.. В частности, добывать «руду»!.. — насмешливо подхватил генерал ГРУ — Это как у Маяковского в стихотворении «Поэзия».

Ларин был начитанным генералом. Он, изобразив на своем лице вдохновение, продекламировал: «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды».

— Смеешься… — протянул Омельченко и добавил: — А этот метод, между прочим, отлично действовал.

— Констатирую факт, — ответил Ларин и, наморщив лоб, процитировал: — Вот слова автора «Эликсира бессмертия…»: «В 40-е годы в Советском Союзе при НКВД была создана секретная лаборатория, в которой ученые занимались определением характера человека… по его экскрементам. Курировал ее нарком Берия…» «Рудой», по версии Атаманенко, как раз в этой лаборатории называли людские отходы. Я, друг Алеша, ничего не придумал.

— Ну у тебя и память! — покачал головой Алексей Михайлович.

— Не жалуюсь… Давай ближе к теме: Первый не мог столько времени сидеть на унитазе. За свежестью пищи нашего «парня» следят лучшие диетологи России. Да и «рудой» зарубежным спецслужбам, я думаю, не поживиться.

— Ты, Сережа, знаешь, как у нас в ФСБ, в отделе, занятом безопасностью первых лиц, ликвидируют эти самые отходы?

— По-моему, все разведки об этом осведомлены. Когда «парень» хотел сходить по нужде, в туалетную кабину вначале наведывался телохранитель. Охранник вытаскивал из кармана пиджака небольшое устройство, которое ослепляло все записывающие устройства. Затем в кабинку заходил второй телохранитель. Он расстилал в унитазе особую пленку из наночастиц. Эта пленка пропитана неким веществом, которое превращает, ну, это… содержимое желудка и мочи в нейтральную субстанцию. В итоге «рудой» врагу не поживиться!

— Знаешь!.. — похвалил осведомленность друга Омельченко.

— Мне по долгу службы положено о многом иметь четкое представление. Однако оставим туалетные дела. Где отсутствовал столько времени наш искомый Первый и для чего? — спросил Ларин, сверля собеседника взглядом. Он понимал, что не зря «коллега» из ФСБ затеял этот разговор. — Колись, Алешка!..

— Он все это время находился не с папой, а в южном крыле дворца!

— Была, выходит, запланированная заранее встреча с кем-то, — задумчиво произнес Ларин.

— Да!

— А как вы узнали о ней? Это же, я понимаю, государственная тайна.

— Все тайное зачастую становится явным. Я как-то удосужился заглянуть в отчет службы охраны Первого.

— И-и-и…

— По инструкции на пиджак «парня» был установлен крохотный радиомаячок, чтобы безопасники всегда знали местоположение своего сановного подопечного.

— Жаль только, что церберы не установили звукозаписывающий жучок.

— Да, жаль… — откликнулся Омельченко. Затем он спросил у Ларина: — Как ты, Сережа, думаешь, чем все это нам грозит?

— Не нам, Алексей, а для всей страны в целом наступят нелегкие времена. Лучше бы у нашего «парня» столько времени исторгалась «руда», которая у тебя ассоциируется с французским прононсом. Это как в известной поговорке: «В огороде бузина, в Киеве дядька». Нам-то от всей этой канители во дворце папы не легче. Я думаю, грядут нелегкие времена. Просто так наш «парень» не мог отлучиться на один час семнадцать минут тридцать две секунды.

— Ты пессимист, Сергей Петрович.

— Я, Алексей Михайлович, реалист.

Оба генерала замолчали, отдавая должное ароматному кофе.

Встреча представителей двух служб, но почти идентичных направлений, в действительности не была случайной. В последнее время между ФСБ и ГРУ наметилось заметное сближение. Оно было вызвано изменением зарубежного давления на Россию. На уровне заместителя премьера было решено: начать контакты, разумеется, по некоторым очень важным для государства вопросам.

Но попытка астрального осмотра обстановки вокруг Первого, в частности случай с «парнем», произошедший в ватиканском дворце, могла иметь последствия. Об этом, после того как был допит кофе, предупредил генерала ГРУ генерал Омельченко:

— У нас, как ты, Сережа, знаешь, тоже поставлена работа в экстрасенсорном направлении.

— У вас в ФСБ даже колдуны и гадалки имеются! — подхватил Ларин.

— Не гадалки, а настоящие ведьмы! — засмеялся Омельченко. — Но вся эта потусторонняя публика хорошо выполняет задачу: охрану астрального покоя Первого Лица.

— Мы не суемся. У нас свои, в основном разведывательные, интересы, — сказал начальник Управления аналитики ГРУ.

— Но наметились и общие задачи наших служб! — торжественно провозгласил начальник Управления аналитики ФСБ.

— И ты, Алексей Михайлович, послан для контактов со мной? — спросил Ларин.

— Да, Сережа. И это — веление времени! Наше руководство поняло, что без вас, разведчиков, многие задачи трудно решить, — подтвердил слова друга Омельченко.

— Что бы мы, служивые ГРУ, делали без ФСБ? Это как ноль без палочки, придающей значимость откровенному нолю! — засмеялся Ларин.

Затем он посерьезнел и произнес, вставая из-за столика:

— Я нутром чую тяжелые времена и понимаю: некоторые вещи мы и твоя служба, Алеша, будем разруливать вместе.

— Я так и доложу своему руководству. Получается, что мы, аналитики разных ведомств, готовы дружно, плечом к плечу встать на защиту Родины!

— Только умерь градус патетики, скороспелый генерал! — тихо рассмеялся Ларин.

— Ну… быть скороспелым, я полагаю, лучше, чем… перезрелым, — откликнулся Омельченко.

— Полагаю, это намек? — спросил Сергей Петрович.

Ему как-то стало не до шуток. Когда главный аналитик «соседнего» ведомства говорит такое… Что, если в недрах ФСБ зреет план сковырнуть его, Ларина, с должности?

Должность начальника Управления аналитики и информатики ГРУ не была хлебной. Если не сбывались прогнозы и расчеты, то именно на генерал-лейтенанта обрушивался праведный начальственный гнев. И все основные «втыки» Ларин получал как раз за подразделение Бурлака. Питомцы генерал-лейтенанта регулярно выходили в астральную плоскость в поисках тех или иных разведывательно-информационных решений. Но помимо боевых экстрасенсов существовали и другие виды разведки. Иногда то, что «видно глазом», перевешивало сенситивное направление…

Стоп!..

А что, если именно регулярность этих выходов и замечена аналогичными спецами ФСБ? Недаром Алешка примчался сюда, в кафешку, как на свидание.

Что «параллельщики» могли нарыть?

Это стоило выяснить у друга Омелы непременно.

Примечания

19

Книга Игоря Атаманенко «Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти». Подробно о специфической лаборатории НКВД см. шестую книгу автора «Крысиная нора».