Берег Турецкий. Жить счастливо не запретишь

Александр Соболев

Катя и Алексей любят друг друга. Они молоды и красивы. Жизнь обещает быть красивой и наполненной. Но что-то пошло не так. Алексей уходит в армию. Катя рожает от него ребенка. Алексей не возвращается домой… Спустя тридцать лет влюбленные встречаются на Турецком побережье. Позади целая жизнь. Никто из них не стал счастливым. Возможно, судьба им подарит еще один шанс. Ведь человек рождается, чтобы стать счастливым. Книга содержит нецензурную брань.

© Александр Соболев, 2023

ISBN 978-5-0060-9105-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Берег Турецкий

Пролог

— Ты меня любишь? — шептала Катя.

— Да, люблю, — с наслаждением скользя губами по манящему и еще неопытному телу, по рукам, ключицам и животу, отвечал Алексей.

— Я буду тебя ждать.

— Я вернусь.

— Я буду скучать.

— Я буду писать.

Алексей снял платье с Кати, почти сорвал. С лифчиком немного запутался. Тонкие крючки не поддавались грубоватым мужским пальцам.

— Погоди, — Катя отстранилась, гибко вытянула руки из-под бретелек, опустила лифчик вниз и развернула его на 180 градусов. Крючки легко раскрылись.

— Блин! — Алексей замер от видения желанной, приходящей в сладких юношеских снах, девичьей груди.

— И вовсе не блин, — надула губки Катя.

— Я не про это. Очень красиво. У меня нет слов, чтобы выразиться.

— Тогда и не говори, — Катя взяла ладони Алексея и приложила их вместо чашек лифчика, — держи.

Алексей встретился глазами с Катей. Ничего прекраснее в его молодой жизни еще не случалось. И вряд ли произойдет. Конечно, он об этом не думал, но первый раз бывает только раз. Все остальные будут лишь повторениями, сравнениями. Лишь попытками вернуть ощущение неизведанного, манящего, первозданного и тайного.

Глубинный океан и бескрайнее небо открывались в голубых зрачках Кати. Запах темных волос и смугловатой на сгибах кожи притягивали, как магнитное поле Венеры. Алексей тонул в объятиях и поцелуях.

Катя таяла от могучих прикосновений ее мужчины. Тоненькое девичье тело полностью проваливалось в родительскую перину. Мужской тяжести переливающегося мускулами Алексея почти не чувствовалось. Она парила, раскрываясь все шире и глубже. Боли в самом начале почти не случилось. Катя даже расстроилась. Почему? Только наслаждение от слияния с любимым. Только нежность.

Потом неожиданно Алексей часто задышал, закатил глаза, замер на секунду, и упал на бок рядом, как раненый олень.

— Неужели это все? — мелькнула девичья мысль.

Алексей, как назло, не отвечал на сомнения Кати. Он лишь молча изучал деревянный потолок родительской спальни. Наверное, так и должно быть, — решила Катя, — все равно хорошо. Улыбнулась, стыдливо натянула на себя простыню, закрыла глаза, чтобы получше запомнить ощущения наиважнейшего в жизни события.

Не успела Катя в воспоминаниях дойти до раздевания, как Алексей приподнялся, повис над ней и приблизился губами к губам. Катя бедром почувствовала, что ее мужчина вновь готов к подвигам. Волшебство повторилось. Потом еще. С каждым разом градус наслаждения поднимался все выше. Кате показалось, что время теперь будет двигаться исключительно по нарастающей спирали. Ее бытие теперь превратиться в сплошное удовольствие.

Но, совершенно неожиданно, во дворе залаял Шарик. Катя глянула на настенные часы…

— Бегом, Леша! Сейчас родители придут! — она выскользнула из-под Алексея и вскочила. Не одеваясь, взбила перину. Алексей натягивал штаны и любовался плавными изгибами девичьей фигуры.

— Успеем, не переживай, — улыбался счастливый парень, любовник, муж, мужчина.

— Ага, тебе хорошо. Если мамочка узнает, голову оторвет. До свадьбы не доживу. Зачем тебе невеста без головы?

— Это точно. На Вальке тогда женюсь, — пошутил Алексей, и сразу пожалел о сказанных словах. Потому что Катя сгребла с пола свою одежду и, громко рыдая, убежала в соседнюю комнату.

— Я пошутил, — кинулся Алексей за возлюбленной.

— Ты меня теперь бросишь? — Катя нервно застегивала крючки и одевала ненужную еще минуту назад одежду.

— Нет. С чего ты взяла? — Алексей застегнул последнюю пуговицу на рубашке.

— Все получил, и теперь считаешь меня падшей женщиной? — Катя дрожащими руками размазывала слезы.

— Нет, Катенька, я так не считаю, — наверное, ему сейчас бы обнять Катю, но Алексей оробел и не смел дотронуться до нее, — я тебя люблю. Теперь еще сильнее любить буду. Потому что теперь мы вместе. Навсегда-навсегда.

— Правда? — Катя нырнула в платье, поправила волосы. Занавеской у окна вытерла слезы.

— Да.

— Красное лицо? Мне надо умыться, — Катя выбежала в сени и опустила лицо в ведро с колодезной водой. Минуту задержалась в воде. Потом, фыркая, вытерлась белым полотенцем в клеточку.

— Прости меня, — Алексей стоял на дверях, не зная куда деть руки и что теперь делать, — я сболтнул что-то лишнее.

— Знай, Леша, я тебя тоже люблю и готова ради тебя на все, — голубые глаза сверкнули ледяной решительностью, — но вытирать о меня ноги не позволю. Нравится Валька? — Скатертью дорога. Не держу. Как-нибудь проживу.

На крыльце послышались шаги. Кто-то стряхнул грязь с сапог. Двери распахнулись. Вошел отец.

— Здравствуйте, Виталий Петрович, — пряча глаза, пролепетал Алексей. Еще никогда он не попадал в столь двусмысленную ситуацию.

— Здрасьте, дети, — отец Кати окинул прихожую и детей взглядом. Показалось, что у дочери красные глаза? Плакала? — Кать, у тебя все нормально?

— Да, пап, все нормально. Леша уже уходит. Мы с ним зашли попить воды. Нагулялись, аж ноги болят. По деревне много не нагуляешься, люди кругом. Болтать будут лишнего.

— А вам уединиться хочется? — улыбнулся отец, снял сапоги, — понимаю, сами такие были. Дело молодое.

— Да, пап, — Катя подошла к Алексею и слегка подтолкнула его к выходу.

— Я, пожалуй, пойду, — парень совсем смутился, лицо покрылось красными пятнами. Надо срочно уходить, чтобы никто ни о чем не догадался.

— На проводы-то пригласишь? — спросил отец Алексея, разматывая портянки.

— Да. Конечно. Приходите. И Надежду Ивановну с собой берите. Без вас плохо получится.

— Придем. Не печалься.

— Ага. Спасибо. До свидания, — ноги Алексея не слушались. Если бы не Катя, он топтался на пороге еще минут пять.

— Бывай, сынок. Пока, — Виталий Петрович поставил рабочие сапога а крыльцо и скрылся в комнаты. Алексей с трудом, но вывалился на улицу. Рвано поцеловал Катю и побежал домой.

Через две недели Алексея проводили в армию. Парень он был крепкий, и попал в воздушно-десантные войска. Часть располагалась под Роганью.

Шел 1990-й год.