Незаконченные дела

Александр Спиркин (2024)

Говорят, наша жизнь — это книга, которую мы пишем сами. Но бывает, судьба выхватывает перо из рук, не дав закончить главу. Жестокое избиение поставило крест на мечтах главного героя, прервав полет мысли, зачеркнув будущее. Но что, если это не конец? Что, если где-то там, за гранью нашего понимания, существуют незримые силы, готовые дать нам второй шанс? Теперь у нашего героя чужое тело, чужая жизнь и груз нерешенных проблем. Сможет ли он разобраться в этом хаосе, вспомнить свой путь и, наконец, дописать свою историю до конца?

Глава 2

Первая ночь в чужом теле. Лежа в непривычной постели, пытаюсь осмыслить происходящее. Новый мир — страна, климат, язык… даже тело чужое. Провожу рукой по груди, невольно ожидая одного, а натыкаюсь на другое. «Никогда не думал, что буду таким… волосатым», — мелькнула мысль. Впрочем, рост и телосложение не сильно отличаются от привычных.

Поездка или командировка в другую страну — вот как можно было бы назвать мое нынешнее положение. Если бы не абсолютная, кристальная ясность происходящего, можно было бы списать всё на галлюцинации. Но разум утверждает: это реальность, новая, непонятная, пугающая.

Как такое возможно? — эта мысль не даёт покоя. — Неужели это всё подстроил… Бог? Но зачем? И почему именно я?

— Боже мой! А как же Марго, как же Алешка?! — я встрепенулся, словно от удара. — Они же ничего не знают… надо им сообщить… как-то дать знать, что я… что со мной всё в порядке… вроде бы…

«В порядке…» — мысль эта вызвала горькую усмешку. Какой уж тут порядок, когда жизнь перевернулась с ног на голову в самом прямом смысле?

К куче вопросов без ответов добавился ещё один: много ли таких, как я, заброшенных в чужую жизнь? Впрочем, где на него сейчас найти ответ?

Ладно, надо попробовать уснуть, — решаю я. — Может, проснусь, и всё это окажется дурным сном.

Но сон не идёт. Усталости тоже не чувствуется. Попробую-ка я овечек посчитать, — пришла в голову старая, как мир, мысль. — Вроде, раньше помогало…

Только закрываю глаза, как вновь нахлынула резкая, пронизывающая боль. Перед глазами всплыли лица: дочь, жена… Затем возникла картинка: вот он, Диего, но тот, а не я, сидит с ними за столом — и они все вместе что-то эмоционально обсуждают:

Алисия, нахмурив свою милую мордашку, сердито смотрит на отца. Длинные темно-русые волосы с пробором обрамляют большие, полные слёз глаза. Маленькие губки дрожат от обиды. — Папа, — голос её дрожит, — зачем вы разводитесь?

Не дождавшись ответа, девочка переводит взгляд на мать. Ана нежно берёт её за руку:

— Милая, так иногда случается. Взрослые перестают понимать друг друга, — она гладит дочь по руке.

— Но как же я? Я же вас обоих люблю! — всхлипывает девочка. — Мне что, теперь придётся жить только с одним из вас?

— Да, моя радость. Мы с папой решили, что ты будешь жить со мной, а он будет к тебе приезжать, — стараясь говорить спокойно, отвечает Ана. — Как приезжать? — Алисия встрепенулась. — Папа хочет куда-то уехать?

— Нет, уезжаем мы с тобой, — объясняет Ана. — Будем жить в Кордобе. Я буду работать в университете, ты — ходить там в школу. А когда вырастешь, сама решишь, где тебе жить.

— Это ужасно! — девочка с отчаянием взглянула на родителей. — Мне всего десять лет! Кордоба же так далеко от Буэнос-Айреса… Папа не сможет часто приезжать!

Ана с укором смотрит на Диего. — Диего, ты хоть что-нибудь скажешь? — в её голосе слышится раздражение. — Будь же ты мужчиной! Хоть раз в жизни прими участие в том, что происходит в твоей собственной семье!

— Перестань, Ана, — Диего также с раздражением отвечает и затем растерянно проводит рукой по волосам. — Ты сама всё решила. Это же твоя инициатива — развод.

— Потому что для тебя семья ничего не значит! — не выдерживает Ана. — Тебя постоянно нет дома! Работа, вечеринки…

— Я не понимаю, — Диего вскакивает со стула, — не хочешь со мной жить — это одно. Но зачем уезжать в другой город?

— Мне предложили работу в университете, — отвечает Ана. — моя мама там живет… да и твои родители, кстати, тоже. Так что… это хороший вариант.

Диего поворачивается к дочери, хочет её обнять, но Алисия отстраняется. — Малышка… извини… — он смущенно смотрит ей в глаза. — Я буду часто приезжать… или ты ко мне… на каникулы…

Алисия вскакивает и быстро убегает из комнаты. Диего и Ана с сочувствием и сожалением провожают ее взглядами.

Выходит, у меня ещё и серьёзные семейные проблемы… — я с горечью усмехнулся. — Прекрасный муж и отец, нечего сказать. Вслед за образом дочери и жены перед мысленным взором возникли лица родителей: его собственных и Аны. «Ну да, перспективы для поддержания родственных связей просто замечательные!» — едко подумал я.

С Аной Диего познакомился в Кордобе. Оба тогда учились в университете: он — на последнем курсе, она — на первом. Диего хорошо помнил этот вечер: он сидел с приятелями в баре, когда в зал вошла она — высокая, стройная, с копной темно-русых волос. Потом она танцевала, и он не мог оторвать глаз от её грациозных, артистичных движений. Высокий лоб, тонкие брови вразлёт, тёмные, как спелая вишня, глаза… даже немного крупноватый рот не портил её лица. Друг, заметив его интерес к девушке, предложил им познакомиться. Диего тогда смутился, замялся… И тогда приятель, смеясь, сам подошёл к их столику с предложением объединиться. Тот вечер стал началом их отношений. С тех пор Диего старался не отходить от Аны ни на шаг, был рядом и в радости, и в грусти, словно верный оруженосец — Санчо Панса при своём Дон-Кихоте.

Головная боль, к счастью, отступила, и я провалился в сон. Утро встретило меня бодрым настроением. После завтрака и утреннего осмотра в палату, как и обещал врач, зашёл полицейский.

— Сеньор Эррера, — он присел на край стула, — прошу вас рассказать всё по поводу вчерашнего происшествия. Так что вы можете сообщить о нападении на вас?

— Господин полицейский, — я развёл руками, — к сожалению, ничего не помню. Сколько было нападавших, как они выглядели…

— То есть, вы даже лиц их не видели? — уточняет полицейский.

— Именно так. Все мои воспоминания об этом ограблении — это люди, которые мне помогли. Они, наверное, смогут вам больше рассказать.

— Да, мы уже опросили свидетелей, — кивнул полицейский. — Что у вас пропало из вещей?

Я задумался. — Портфель при мне, — тронул ремень от портфеля. — Только замки немного погнуты. Наверное, хотели отобрать. А, вот… телефона нет. Скорее всего, его и украли.

— Вы не уверены? — полицейский приготовился записывать. — Так был у вас телефон или нет?

«Сложный вопрос, так можно и засыпаться, — подумал я. — Телефон же сейчас как продолжение руки. Раз нет, значит, был…»

— Да, отобрали, — уверенно произношу я. Лишь бы не спросил, какой модели! А то вдруг расхождения в показаниях с другими свидетелями будут…

— Ваш адрес, место работы? — продолжал полицейский.

Пронесло, — с облегчением подумал я. — А вот это интересно: в клинике знают, где я работаю, а полицейский — нет. Может это провокация, проверка на вшивость? Я напряг память, пытаясь сообразить, что ответить… и в тот же миг меня снова пронзает головная боль. Перед глазами промелькнули картинки: офис, коллеги, визитка с адресом…

— Вам плохо? — с беспокойством спрашивает полицейский, заметив, как я схватился за голову.

— Всё в порядке, — бормочу я. — Это после вчерашнего… Голова болит. Доктор сказал, скоро пройдёт. Так, работаю я в фирме «Gasoleos flujo de energía³». — произнёс название, словно прочитал вывеску на здании.

Полицейский, не переставая строчить, зафиксировал информацию.

Закончив диктовать всплывшие в памяти сведения, с интересом наблюдаю, как страж порядка, пощёлкивая авторучкой, готовится завершить допрос.

— Похоже, на этом всё, сеньор Эррера, — полицейский что-то быстро записал в протокол. — Если у вас нет дополнений, прошу ознакомиться и распишитесь вот здесь, — он поставил галочку ручкой на листе.

Я расписался, довольный собой. «Ну вот, ещё один «глухарь» у них на учёте будет», — с усмешкой подумал, провожая полицейского взглядом.

Оставшись один, ещё раз прокрутил в памяти разговор. Кажется, нигде не прокололся в своих ответах. Да, и похоже, я начинаю понимать механизм своей головной боли, — пришла мне в голову неожиданная мысль. Она возникает, когда вспоминаю что-то из жизни… Диего. Странно. Должны же вроде всплывать воспоминания Павла Истомина… я же всё-таки в теле Диего. Впрочем, — безнадёжно махнул рукой, — в этой ситуации искать логику — себе дороже.

Ближе к обеду выхожу из клиники. На улице жарко, воздух, как и накануне, ударяет в нос непривычными, незнакомыми ароматами. Ну, и куда теперь? — растерянно рассуждаю я, оглядываюсь. Мимо проходят люди, не обращая на меня никакого внимания. Ладно, будь что будет, — решаю я и иду, куда глаза глядят.

Пройдя несколько кварталов, останавливаюсь. Может попробовать такси поймать, — приходит мысль. На краю тротуара поднимаю руку. Почти сразу рядом притормаживает машина. Назвав адрес, усаживаюсь на заднее сиденье. Водитель, странно косится на меня, что-то недовольно бурчит себе под нос.

Минут через пять машина останавливается у высотного здания со стеклянным фасадом. Теперь догадываюсь о причине ворчания водителя: «Ну да, конечно, вам ли, богатеям, пешком ходить…». Мы проехали всего-ничего, пару кварталов от клиники. Достав из портфеля два доллара, протягиваю их водителю. Тот, довольный заработком, даже заулыбался. Машина резко трогается и исчезает за углом дома.

В прохладном вестибюле мне на навстречу тут же подскакивает консьержка:

— Сеньор Эррера! — затараторила она. — Вам утром звонили из компании. Просили срочно перезвонить.

Смотрю на женщину пустым взглядом, пытаясь понять, о чём она говорит.

— С вами всё в порядке? — она насторожилась. — Вид у вас не очень. Вы не заболели?

— Всё хорошо, — бормочу я. — Спасибо за информацию.

Не говоря больше ни слова, разворачиваюсь и направляюсь к лифту. Двери лифта закрываются за мной. Консьержка ещё долго стоит, встревоженно глядя мне вслед.

Открываю дверь, захожу. Нужно осмотреть доставшееся мне наследство — квартиру, где когда-то жила моя семья, точнее семья Диего.

Четыре комнаты, две из которых — спальни, совсем неплохо. Кухня, вполне просторная — не то, что тесные кухоньки в моих родных краях. Захожу в одну из спален. По количеству игрушек сразу становится понятно, это была комната Алисии. Аккуратно заправленная постель, пустой стол… Всё на своих местах, но царит здесь какая-то холодная пустота.

Вторая спальня выглядит более жилой: небрежно смятая постель, пустой бокал на тумбочке… Подношу его к носу, пытаясь уловить запах — пиво. На пуфике у трельяжа замечаю брошенные носки. И сразу всплывает в памяти, как здесь сидела Ана, наводя красоту или листая журналы.

В целом, квартира производит удручающее впечатление: неуютно, неухоженно. Везде лежит пыль — как будто её не протирали месяцами.

На столе в гостиной я замечаю ноутбук. А что, если посмотреть социальные сети? — мелькнула мысль. — Вдруг там, что-то про меня…

Опускаюсь в кресло, включаю ноутбук. Загрузка, браузер… знакомый адрес социальной сети. И в тот же миг комнату прорезал стон отчаяния: на моей странице под последним постом красуются несколько комментариев… с соболезнованиями. Слова прощания, покойся с миром. Рука, словно сама собой, открывает страницу жены. Там было ещё тяжелее: скорбные строчки о потере мужа и отца, слова поддержки от друзей, соболезнования в связи со смертью… Павла.

Я застыл, уставившись в экран пустым взглядом. Мир вокруг перестал существовать. Не знаю, сколько так просидел… Наконец, оцепенение немного отпустило. С трудом поднимаюсь, чувствуя себя так, будто все кости в теле превратились в камень.

Что делать? Как жить дальше? — эти вопросы, словно раскалённые иглы, пронзают моё сознание. Вспомнил про звонок на работу… и тут же отказался от этой идеи. Нет, я сейчас не готов. Да и телефона у меня нет.

Открываю портфель, вытряхиваю на стол содержимое: пачка долларов, немного местной валюты, сигареты, зажигалка… Ого, так я ещё и курю? — удивляюсь я. Из внутреннего кармана показался брелок с логотипом «Тойоты» — ключи от машины. И тут же нахлынула волна головной боли, перед глазами промелькнул размытый образ: автомобиль на парковке у офиса — Тойота RAV-4 синего цвета. Нормальная моделька, вполне подойдёт мне.

Боль отступила. Продолжаю исследовать содержимое портфеля. На этот раз попались какие-то бумаги на испанском. Документы, — бегло пробежал текст взглядом. — Не очень хочется сейчас вникать в это. Забавно, — подумал я, — читаю по-испански свободно, как будто всю жизнь это делал. Главное — не перепутать с русским, когда буду разговаривать… Пробую произнести фразу сначала на одном, затем на другом языке. Хм, вроде получается. Мозг переключается без проблем. Значит, всё в порядке.

Заглядываю в холодильник. Среди пустых полок обнаруживаю небольшой кусок мяса в полиэтилене. Похоже на мясной рулет, — разворачиваю упаковку. — Должно быть вкусно. Но захотелось добавить к ужину хотя бы овощей и хлеба. Решаю прогуляться. Заодно разведать окрестности и прицениться к местным продуктам.

Вечер я провожу за поеданием мяса с овощами и просмотром телевизора. Местные новости помогли хоть немного сориентироваться в происходящем в Аргентине.

…Вот и ещё одно утро наступило в новом, таком странном для меня мире. Немного побродив по квартире, принимаю решение: нужно ехать в офис. Встреча предстоит волнительная, хотя расположение кабинетов, обстановка и даже лица коллег уже прочно осели в голове.

На улице кипит жизнь: спешат машины, снуют прохожие. Машу рукой, останавливаю такси, и уже через пару минут мчусь навстречу своей новой жизни, полной трудовых подвигов.

Войдя в здание офиса, решительно направляюсь к своему кабинету. Помещение достаточно большое, внутри «аквариум» с жалюзи. Это зона начальника отдела. Наше подразделение называется «отдел логистики» или «отдел перевозок». Далее пять столов. Продолжаю продвигаться к своему столу. — Привет! — раздаются вокруг дружелюбного голоса. Коллеги улыбаются мне. — Привет, — отвечаю я, чувствуя, как улыбка сама собой растягивает губы.

Подхожу к своему столу, замечаю, что ко мне направляется один из моих коллег. Педро Мунос, — всплывает у меня в голове. Вместе работаем, вместе по вечерам сидим в баре, перемываем косточки своим сослуживцам и политикам.

— Дружище, ты где пропадаешь? — спрашивает Педро. — На звонки не отвечаешь.

Я состроил кислую мину:

— Понимаешь, дружище, позавчера, после работы меня ограбили по дороге домой. Очнулся уже в больнице… обследование, всё такое. Только вчера выписали, отлёживался дома — стресс снимал. Телефон, кстати, тоже прихватили.

— Сочувствую, — Педро нахмурился. — Полиция кого-нибудь поймала?

— Да какое там…, и я ничем помочь не могу, абсолютно ничего не помню. В полиции сказали, что показания свидетелей есть, но вряд ли это чем-то поможет. Грабители быстро скрылись. В общем, «глухарь» у них теперь.

— Не понял, — приятель удивлённо смотрит на меня. — Что ещё за «глухарь»?

В голове мелькнуло, что с терминологией следует быть поосторожнее. — Ну, это я так… нераскрытое преступление назвал. Типа, всё глухо.

— А-а-а, — протянул Педро, — теперь ясно. Ладно, Диего, давай, потом обсудим твои приключения, а то сеньора Коста тебя уже заждалась. Интересовалась, куда ты пропал и почему на звонки не отвечаешь.

— Хорошо, сейчас зайду, — кивнул я и направился в сторону кабинета начальницы. Сейчас ещё объяснительную писать заставит, — подумал про себя.

— Разрешите, сеньора Коста? — стучу в дверь со стеклянными вставками.

— Да-да, заходи, Диего, — слышу усталый голос.

За столом сидит пожилая женщина с седыми волосами, одетая в строгий серый костюм. Её лицо кажется, утомлённым, а взгляд выражает хроническую усталость. — Ты где пропадаешь? — спрашивает она, с укором глядя на меня. — Тебя со вчерашнего дня нет!

Рассказываю начальнице ту же историю, что и Педро. Сеньора Коста сочувственно вздыхает.

— Да уж, на улицах становится всё опаснее, — начальница качает головой. — Куда мир катится… По поводу телефона решим так — я позвоню в сервисный отдел, а ты сам сходишь к ним. Они помогут восстановить сим-карту. Новый телефон тебе также там выдадут, а вот за старый… сам понимаешь, Диего, придётся вычесть из зарплаты.

— Понятно, — киваю я головой, — можно идти?

— Иди.

Выхожу из кабинета.

Странно, — думаю я по дороге в сервисный отдел, — даже объяснительную писать не заставила, и голоса не повысила, хотя рабочий день я, по сути, прогулял.

Через полтора часа возвращаюсь в отдел.

— Диего, подожди! — окликает меня Эстелла Васкес, наша пышнотелая сотрудница.

— Да, слушаю вас, сеньорита Васкес, — подхожу к её столу.

— Чего такой официальный? — удивляется Эстелла. — Слушай, нужно съездить по одному адресу. Вот, возьми документы, — она протягивает мне конверт. — Доставишь и можешь быть свободен.

С каждым словом Эстеллы чувствую, как внутри всё буквально закипает. Что она себе позволяет? Почему эта… нахалка разговаривает со мной, как с мальчишкой на побегушках?!

Поймав мой взгляд, Эстелла немного смягчается. — Ну ты же только из больницы, — уже другим, просительным тоном произносит она. — Да и телефона для связи ещё нет… Выручи, а?

Не отводя грозного взгляда от лица Эстеллы, молча беру конверт и направляюсь к столу Педро.

— Нет, ну ты видел, Педро, я чуть не сорвался на нашу «пышечку» Васкес, — шиплю я, наклонившись к приятелю.

— Да ладно тебе, Диего, — улыбается тот. — Раньше ты легко соглашался на такие поручения. Всё лучше, чем в офисе сидеть.

— Сам бы взял и отвёз, — зло отвечаю.

— Так это тебе всегда доверяли, а не мне, — пожимает плечами Педро.

В задумчивости выхожу из кабинета. «Ладно, — отправляюсь выполнять поручение. — Но в следующий раз это не пройдёт. Точно, в следующий раз такое отношение к себе в не буду терпеть.»

Примечания

3

Поток нефтегазовой энергии