TWIN

Рита Феденева (2024)

Она не знала о существовании сестры-близнеца, когда вступила в яркую и богатую жизнь: взяла чужое имя, вселилась в чужую квартиру и стала вести чужую жизнь, мороча голову чужому любовнику. Теперь против неё всё — даже TWIN! Сможет ли она разрешить эту ситуацию, обрести сестру и отстоять своё счастье, если наивна и доверчива и не замечает насмешек судьбы!

Глава 1. Чужая роль

До новой жизни оставался один перегон. Прислонившись к стеклу, она размышляла о том, что любовь неимущих к недоступным благам богатых — это весьма опасное явление… но от своей любви она не откажется. Иначе любовь… пролетит за окном, как станция в метрополитене!

Она вышла из метро.

Заснеженный город был празднично хорош с новогодними ёлками, светящимися гирляндами и радостным ожиданием чуда.

Подставив лицо колючему морозцу, она на секунду остановилась и увидела Деда Мороза с широкой бородой, красным носом и объёмным мешком за спиной.

— Не желаете новогоднего чуда?

— Я ищу волшебство! — радостно воскликнула она.

Дед Мороз усмехнулся и, наклонившись к её уху, чтобы поделиться секретом, произнёс так громко, словно прозвучал пожарный колокол:

— Волшебство, как и чудо, надо уметь творить. А чудеса, как и шансы, нужно уметь ловить!

Она согласно кивнула: да, поняла! Принципы жизни меняются, а изворотливость помогает выжить.

— Так будете брать чудо?

Девушка отвернулась.

— Нет. Не буду.

Дед Мороз не отставал, дышал молодой наглостью, заглядывал в глаза и тряс белоснежной бородой.

— Идём ко мне в Снегурочки!

Она дернула его за бороду — резинка растянулась, открыв молодое симпатичное лицо.

— Не до тебя, дедуля!

Резинка щёлкнула по щекам. Он моргнул. Она рассмеялась. Махнув рукой, побежала — столько всего ещё нужно успеть!

Забежав в контору, села, сложила руки на коленях и сосредоточилась. Её руки слегка дрожали, в горле стояла сухость, а тело охватило едкое острое напряжение, как у артиста перед судьбоносной премьерой.

— Помогите мне, — произнесла она нежным голосом. Белокурая головка склонилась, печальный взор опустился, скрыв синеву потухших глаз, и она разрыдалась.

Это возымело эффект на работников ЖКХ: потерять сумку с паспортом, телефоном и ключами — действительно большое несчастье.

Поддавшись девичьим слёзкам, директор, растрогавшись, пообещал вскрыть замки и заменить их на новые.

Директора за глаза называли Управдомом. Внешне он напоминал советского чиновника: с большими залысинами, потеющим лбом и старым кожаным портфелем. Он хорошо знал Фельдмана, дочерью которого, как он предполагал, была эта девушка. Не знать дочь столь уважаемого человека было бы неприлично.

Управдом внимательно всмотрелся в девушку: за годы эмиграции она сильно изменилась. Пропал лондонский лоск, исчезла надменность, появились сдержанность и скромность, сопровождаемые голодным блеском глаз.

— Кто является собственником квартиры?

Девушка выпрямилась и смело встретила взгляд.

— Я. Валерия Фельдман. Единственная и законная собственница квартиры.

Брови управляющего взметнулись. На лице запечатлелось удивление: собственницей квартиры оказалась дочь, а не сам Фельдман. Девушке было не больше двадцати… А в квартире не меньше двухсот пятидесяти квадратных метров. В самом центре Москвы, на Солянке. Ответственность за вскрытие такой собственности граничила с непостижимым.

Управдом достал носовой платок и аккуратно промокнул лоб.

— Так-с.

Она легонько надавила:

— Надо вскрывать замки. Иначе я не попаду в квартиру.

— Да-да, — с мучительным видом произнёс он. — Надо вскрывать.

Она продолжала задавать вопросы, чтобы получить желаемый ответ.

— Что необходимо, чтобы вскрыть замки?

— Ну…

— Если нужно вызвать полицию, то я готова.

Управдом кивнул.

— Да. Нужно вызвать полицию, пригласить понятых и составить протокол.

— Отлично! Пусть будут соседи, полиция и протокол.

Девушка возликовала — все пазлы сложились! Поблагодарив мужчину, она пообещала донат и стремительно покинула кабинет, оставляя за собой сладостный аромат молодости и нескончаемого задора.

Её звали Машей Красновой. Она была мошенницей, но не совсем профессиональной, а скорее новичком, фанаткой, желающей завладеть чужой недвижимостью.

Воспользовавшись внешним сходством, она ввела в заблуждение Управдома и заняла пустующее жильё. Ей казалось это справедливым: квартира простаивала, а Маше негде было жить.

Маша была студенткой МГУ, обожала Ивановскую горку и ценила возможность проживать на Солянке в старинном красивом доме, бывшем доходном доме купеческого общества Варваринских.

По утрам она планировала ездить в университет, а после занятий работать в библиотеке, которая находилась за углом в Старосадском переулке. Выходные дни она собиралась проводить в Аптекарском огороде, или сидеть с книгой в Морозовском садике, или кормить уток на Чистых прудах. Своё пребывание в квартире она считала временным. Думала, побудет в комфортных условиях и съедет, не навредив чужой собственности.

Собственницей квартиры являлась Валерия Фельдман — гламурная дива и наследница крупного российского капитала, владелица недвижимости по всему миру. Квартира в Москве досталась ей от предков, и родители запретили её продавать из уважения к своим российско-еврейским корням.

Теперь в этой квартире проживала Маша, наследница московских лимитчиков.

О существовании Леры ей стало известно два года назад, когда она рассматривала фото английских гламурных тусовок. Поражённая сходством, она показала фото тёте: «Почему я так похожа на Валерию Фельдман?»

Тётя лишь пожала плечами: такие совпадения бывают. Миллионы людей похожи друг на друга по фотографиям. Маша пыталась объяснить, что это не простое совпадение, а какое-то таинственное взаимодействие, связывающее судьбы незнакомцев. Тётя невесело усмехнулась и вернулась к домашним заботам. Задавать вопросы было некому — родители ушли из жизни, когда ей исполнилось всего три месяца.

Фотография перевернула её сознание, наполнив жизнь тревогами и множеством неизвестных. С упорным фанатизмом Маша приступила к сбору информации о знаменитом семействе Фельдманов и превратила свою невинную страсть в тщательно продуманный план: используя внешнее сходство с Валерией, решила захватить её недвижимость.

План осуществился блестяще. Её признали соседи, консьерж, и даже в полиции выдали новый паспорт.

Для всех Маша стала Лерой.

Однако сыграть её роль Маше не удавалось: внешность не дотягивала до харизмы светской львицы. Она не была привычна к брендовым нарядам, ресторанам, барам и салонам красоты. Не имея фельдмановской сущности, Маша смотрела на людей не по-фельдмановски: без высокомерной дистантности, а с благородным уважением, проницательным вниманием и готовностью протянуть руку помощи. Так её учили в школе, так требовали в семье.

Впрочем, теперь было не до салонов, ресторанов и тусовок: всё внимание приковала квартира.

О, какая это была квартира! Любая сорока удавилась бы от зависти, увидев такой блеск в обычных домашних вещах! Это было потрясающе для неискушённой души. Шесть комнат, включая кухню-столовую. В гостиной красовался красный рояль «The Red Piano», подобный тому, какой был у Элтона Джона в Лас-Вегасе. Над ним висела акварель «Обнажённая» работы Владимира Лебедева. В венецианское зеркало встроен телевизор-невидимка. Всё здесь было великолепно. Но больше всего Машу восхитила гардеробная: там находились наряды от Джорджио Армани, Пьера Кардена, Донателлы Версаче и других мировых дизайнеров!

Маша всё перемерила, и всё ей пришлось в пору.

Всё было хорошо. Одно только плохо: в квартире не было денег. Пришлось заложить золотое колье, оставленное Лерой в ящичке туалетного столика.

Перед выходом из дома Маша приоткрыла дверь и прислушалась. В подъезде было тихо. Убедившись, что встреча с соседями не грозит, она выскользнула из квартиры и, минуя лифт, поспешила по лестнице вниз.

На пролёте между третьим и вторым этажом её остановил молодой человек с приятной скандинавской внешностью.

— О-о-о! Да ты не улетела в Европу!

От неожиданности она растерялась.

— Нет, не улетела. У меня украли паспорт, телефон и ключи от квартиры.

Молодой человек помолчал, осмотрел её сверху донизу, и у него возникли сомнения.

— Что-то не пойму, ты это или не ты?

Маша попыталась пройти мимо, но мужчина схватил её за руку и остановил.

— Куда ты спешишь?

— Я иду в аптеку.

— Ты больна?

Маша нахмурила лоб: она больна? О да! Она больна! Схватилась за голову и изобразила мигрень.

— Понятно.

Мужчина ухмыльнулся и ухватил её за ягодицу.

— Ой!

— Давай, полечу!

Он насупился и ринулся вперёд, стараясь прижать её к стене.

Ведомая оборонительным инстинктом, она изогнула ногу в колене и врезала ему в самое уязвимое место — в обширную паховую область. Мужчина охнул и скрючился.

Схватив лысеющий череп, она оттолкнула его от себя. Самец попятился, оступился и сел на ступеньку, подперев спиной перила.

— Не стой на дороге! — выкрикнула она и пулей пролетела мимо. Оказавшись на улице, смешалась с толпой и, озабоченная, такая же, как все, направилась в метро.

«Кто этот человек?» — крутилось у неё в голове. Какое отношение он имел к Лере? И что с этим делать Маше?

Злая и недовольная, она вышла на Арбатской. На Арбате, суетном и помпезном, среди туристов, музыкантов, художников и ломбардистов её никто не опознал. И слава Богу! Никто не спросил, откуда у неё колье и зачем она его закладывает. Она просто сдала колье в ломбард, а получив деньги, направилась в магазин и накупила продуктов: картофель, морковь, хлеб, кефир, яйца, варёную колбасу и чай. Этого должно было хватить на два дня. Оставшиеся средства спрятала в коробке из-под обуви.

Вечером, закутавшись в плед и уютно устроившись на диване, она задумалась о том, как непроста жизнь под чужим именем.

Отношение к квартире изменилось: она уже не казалась такой великолепной и комфортабельной — слишком велика и неуютна. И очень сложна для освоения. Маша долго искала, как включить кофемашину и электроплиту, пока она не догадалась, что вся кухонная техника роботизирована и включать её надо голосом.

— Хочу эспрессо!

Робот включился. Но кофе от робота ей не хотелось.

Она сварила его в старой потёртой турке, купленной, вероятно, на блошином рынке в Турции или Иране. Получилось замечательно! Крепкий, ароматный, с пикантным привкусом «панамской гейши».

Глоток кофе наполнил её негой и лёгкой эйфорией.

Взглянув в зеркало, Маша надула губы: «Хороша!» Теперь она чувствовала себя принадлежащей к миру богатых и счастливых.

Зазвонил стационарный телефон.

Стационарного аппарата она не видела давно. Он был антикварным, красивым, но… непрекращающе звонившим.

Можно ли снять трубку? Может быть, нет: прожить здесь десять дней, ни разу не подняв трубку, закрыть квартиру и уехать к тёте. И продолжать жить иллюзиями, дожидаясь, когда Богатая и Красивая жизнь сама найдёт Машу.

А можно не дожидаться подарков судьбы. Можно действовать! Толкаться, пробиваться, рисковать и самой добиваться Красивой и Богатой жизни.

Движение всегда предпочтительнее покоя, — решила Маша и сняла трубку.

— Алло!

В трубке раздался молодой взвинченный голос.

— Ты дома? Почему не улетела?

— Улетела уже! — выкрикнула Маша в порыве отчаяния, с силой швырнув трубку на рычаг.

Каких чудес она ожидала, ступая на порог чужого жилища? За каждым углом могла скрываться история, незаслуженно забытая или готовая разорвать душу жёсткими металлическими ногтями. Что ещё ожидать от этого места? Здесь всё против неё! Судьба насмехалась, ожидая провалов и роковых ошибок.

Телефон зазвонил повторно, а потом ещё и ещё. Мир сжался до резонирующего зова. И тогда она осознала, что телефон — это не просто телефон, а опасный десантник, вторгшийся в её личное пространство, разрушивший покой и надежды и расстрелявший мечту о Красивой и Богатой жизни.

Телефон замолчал, и пространство исказилось. Стало ещё хуже. Время замедлилось и превратилось в бездарное бремя, лишённое применения и интереса. Заняться было нечем. Разве что пошарить в интернете? Но это можно сделать дома, в тётиной хрущёвке. А чем заняться здесь, в этой великолепной квартире? Казалось бы, здесь было всё, чтобы развлечься по полной программе: автомобиль, золото, бриллианты, виниловые пластинки и спиртное. И полный гардероб одежды. Но Маша не умела водить машину, не знала, как носить бриллианты, и неловко чувствовала себя в дорогой брендовой одежде.

«К этой жизни надо привыкать постепенно», — подумала она и решила начать с одежды.

Она зашла в гардероб и пролистала тридцать вешалок. Ничего не подходило для повседневной носки: всё вычурно и нарядно, слишком яркое или слишком блестящее. Вот разве что костюм от «Dolce & Gabbana» был вполне подходящим: подчёркивал стройность фигуры и высокий рост и нравился ей фасоном, как у прабабушки на старом семейном фото: приталенный жакет с широкими лацканами, тремя карманами и высокой шлицей.

В гардеробе она нашла серые замшевые ботиночки на высоком тонком каблуке и новенький шарф с этикеткой от «Burberry». Стоимость шарфа составляла тысячу долларов. Этот шарф создавал ощущение избранности. Теперь предстояло решить, какую шубу надеть: укороченную зелёную из крашеного песца или длинную розовую из стриженой норки? Зелёная эффектно контрастировала с белокурыми локонами, а розовая шуба подчёркивала нежность кожи.

Так что же выбрать: зелёное или розовое?

Помимо этой дилеммы, нужно было определиться с обувью. Ходить на высоких каблуках ей не приходилось — она практически не вылезала из кроссовок. И вот теперь без привычки ей нужно встать на десятисантиметровый каблук и пройтись по Ивановской горке!

Смирившись со всеми трудностями, она предстала перед зеркалом в сером твидовом костюме, зелёной песцовой шубе и культовом клетчатом британском шарфе от Burberry. Хороша! Вот такой бы явиться к Управдому! Тогда и комедию не пришлось бы ломать. Сам бы побежал открывать двери и паспорт в зубах принёс!

В дверь позвонили. Маша крутанулась на каблучках, ещё раз взглянула на себя в зеркало и смело открыла дверь.