Случай в разведке. Правду о котором никто и никогда не узнал

Александр Щербатов

Война разведок. Она идет постоянно, даже когда пушки молчат, а политики улыбаются и жмут друг другу руки. Что там, за кулисами этих спектаклей? Часто полной правды об этом не знает никто.

Глава 4

Октябрь 1979 года. Бонн

Совещание штаба по реализации мероприятия «Урсула».

Разговор начал представитель контрразведки Бруно:

— Хорошие новости, коллеги! Русские клюнули на подотдел «Игрек», засуетились вокруг него. Проверяют — где территориально расположен, кто начальник, кто сотрудники. Такая информация поступает от многих наших источников.

— Значит, все идет по плану, — спокойно отреагировал Франц. — Время приступать к следующему этапу операции. Подводим под русского шпиона «подставу». Требования к «подставному». Никогда не был задействован в оперативной деятельности. Нигде не засвечен. Никто, кроме нас троих не знает, что этот человек сейчас работает на нас. Должен обладать всеми необходимыми оперативными навыками — времени на его обучение у нас просто нет. Разумеется, и по личным качествам он тоже должен соответствовать решению поставленной задачи.

Франц обвел взглядом коллег. Оба молчали — уж больно жесткие требования к «подставе» выдвигал старший группы.

Заместитель начальника разведки сделал эффектную паузу:

— Я подобрал такого человека. Назовем его Генрих. Слушатель нашей разведшколы в Гармиш-Партенкирхене, выпускной курс. Генрих снят с занятий на время операции под легендой болезни. Появление кого-либо из его сокурсников в Бонне в период проведения операции исключено. За это отвечает начальник разведшколы. Все установочные данные — имя, фамилия, год и место рождения — мною изменены. На всякий случай. Береженого Бог бережет. Исходя из этого же принципа, с нашим молодым человеком поддерживать контакт буду только я. Надеюсь, вы меня поддержите.

— Ну что Вы, шеф! Никаких вопросов.

Франц продолжал:

— Наиболее острый момент в реализации «подставы» — как Генриху установить контакт с русским разведчиком.

— А в чем сложность? — удивился представитель БФФ. — У нас есть агент «Барс», с которым работает сотрудник резидентуры ПГУ «Длинный». «Барс» подводит к «Длинному» нашего Генриха — вот и все дела. Под соответствующей легендой, разумеется.

— Я думал об этом. В такой схеме самое слабое звено — «Барс». Несмотря на выбранный им самому себе грозный псевдоним. Ты можешь гарантировать, что наш агент после того, как познакомит Генриха с «Длинным», в порыве неизвестных нам чувств не пойдет к русскому и не покается, что и Генрих, и «Игрек» — это все «липа»? Мы в мозги ему не залезем. К тому же есть информация, что «Барс» большой любитель выпить. И частенько принимает на грудь лишнего. Значит, слаб. Русские наверняка этим пользуются — подпаивают его специально. У них есть поговорка — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Опасно.

— Что же тогда?

— Предлагаю оперативную игру «Инициативник». Генрих сам устанавливает контакт с «Длинным». Легенда — пацифист, любит СССР, ненавидит США. Ну и денежки, разумеется, тоже нужны.

— Мне не нравится! — заявил контрразведчик после некоторого размышления.

— Мне тоже! — поддержал его полицейский.

Франц нахмурился — критику со стороны подчиненных начальство не любит нигде — но воздержался от комментариев. В схеме с «инициативником» его самого что-то напрягало.

— Прошу пояснить! — Франц подумал о многом, но сказал только это.

Слово взял Бруно:

— «Инициативники» в работе спецслужб категория известная. И мы, и русские отрабатываем их, полагаю, одинаково. Человек сам пришел к вражеской разведке с предложением о секретном сотрудничестве. Поэтому работают с ними жестко, без принятых в шпионских играх «па-де-де». Сразу на секретную встречу с таким клиентом ни один оперативник не пойдет. Будут долго проверять, прокручивать при помощи различных специально смоделированных ситуаций. Наспех подготовленная «подстава» обречена на провал. Русские совсем не дураки, и опыт у них в этой работе значительный.

Франц прервал коллегу-контрразведчика:

— Критиковать и злобствовать всегда легче. Выдвинуть разумную программу действий — значительно труднее.

Франц внезапно замолчал и стал смотреть в окно. У него возникло чувство, что этот пассаж он уже где-то слышал. Но где и от кого — вспомнить не мог. Типичное «дежавю».

— Я жду от вас предложений, господа!

В комнате повисла напряженная тишина. Контрразведчику не понравилось, как Франц его оборвал. Полицейский просто не знал, что сказать — он был далек от всех этих тонкостей разведывательной работы. Его дело в операции «Урсула» простое — провести силовой захват русского шпиона, затем по особому сигналу покрошить «в капусту» нескольких польских нелегальных иммигрантов, которых соберут в одном укромном месте. Ну и разбросать среди трупов оружие и документы, которые передадут ему люди из контрразведки.

Чтобы как-то разрядить напряженность, полицейский, откашлявшись, стал докладывать о своей части работы. Поляков его люди подберут якобы для ремонта некой виллы, разместят всю бригаду на одном из заброшенных складов, специально подобранном для задуманного и….

— Ну хорошо, дорогой мой! — прервал его Франц. — Я совершенно уверен, что ваша часть работы будет выполнена безукоризненно. Вернемся к этому позже. А пока — к «Барсу» и Генриху. Обдумав ситуацию, я принял следующее решение. Именно «Барс» познакомит «Длинного» с Генрихом. Другие варианты также имеют право на жизнь, но они растянуты по времени и слишком сложны по исполнению. После знакомства «Барс» выводится из операции.

Контрразведчик поднял на Франца глаза:

— И каким же это образом?

— А вот эту проблему я поручаю решить Вам. У нас в БНД для решения подобного рода вопросов есть отдел специальных мероприятий. Его сотрудники, изучив запрос от оперативного подразделения, дают рекомендации, каким образом вывести того или иного человека из игры. И после рассмотрения всех аспектов, такой план реализуется — либо оперативным работником, либо сотрудником отдела спецмероприятий. У Вас в контрразведке есть похожее подразделение?

— Да как Вы смеете?! С чего это вдруг Вы взялись решать судьбу «Барса»? Это наш агент, мы его привлекли к сотрудничеству, работаем с ним, имеем определенные планы! И тут приходит кто-то из другого ведомства и говорит — так, с «Барсом» все. Я не позволю!

— Я тоже не позволю распускать здесь нюни по поводу какого-то агента! Речь идет о совершенно секретной операции с последствиями международного масштаба! А мы начинаем лить слезы из-за судьбы «Барса»! На сотрудничество с вами он пошел сознательно? Значит, он солдат. А солдата в бою иногда убивают! Если БФФ утратила способность к решительным действиям, мне очень жаль! В таком случае мои сотрудники сами осуществят это мероприятие. А Вы будете выполнять мои приказы! Во всяком случае те, которые касаются операции «Урсула»!

От взгляда Франца контрразведчик невольно поежился. Ему показалось, что тот смотрит на него через прицел снайперской винтовки. Он уже пожалел, что полез защищать своего агента-алкоголика. Не станет «Барса» — на смену ему придет другой, какой-нибудь «Жук» или «Конь».

Полицейский молча слушал перепалку двух своих коллег. И искренне недоумевал. С чего это контрразведчик бросился на защиту «Барса»? Агент — он и есть агент. Расходный материал. Такое впечатление, что контрразведчик насмотрелся детективных сериалов по телевизору. Типичный киношный штамп: на завербованного агента цепляют тонны техники для прослушки и отправляют в самое логово бандитов. «Меня же порвут на куски!» — возражает агент. А оперативник ласково так ему: «Ничего не бойся, мы всегда будем рядом и, в случае чего, сразу же придем на выручку». Но это в кино. В жизни по-другому — есть операция, есть результат, который необходимо получить, есть средство для получения этого результата — вот этот агент. Повезет ему — останется в живых, нет — значит, судьба такая. Ставить под угрозу оперативное мероприятие из-за какого-то агента никто и не подумает. К тому же он — не один из нас. А раз привлечен к секретному сотрудничеству, значит, какая-то червоточина в нем есть — либо бывший бандит, либо идейный стукач, либо… Ну, и так далее по списку.

Безличная холодная жестокость спецслужб. Они всегда на войне. А «вывод агента» из операции — рядовое военное действие. «Барс» таит в себе проблему? Нет «Барса» — нет проблемы.