Неисправимый

Александра Салиева, 2019

Всего один мимолётный взгляд. Случайное знакомство. Самый лучший вечер в моей жизни. И он… Наглый. Самоуверенный. Тот, чьи прикосновения сулят рай, на вершине которого я оказываюсь в считанные мгновения, несмотря на то, что его слова пропитаны ядом. Тот, кто легко превратит мою жизнь в ад, на дно которого, вопреки всему и всем, я падаю без оглядки и права на помилование. Это невозможно изменить. Он никогда не сдаётся. Всегда получает то, чего хочет. И всё бы ничего, но хочет он меня. Он… Мой неисправимый старший брат.

Глава 7

Ульяна

«Я? Это я, бл*дь, тебя в том кафе подцепил что ли?! Ты нах*ра мне свидание назначила, если знала, что ты — моя сестра?! Что за еб*нутые приколы, Яна?!» — крутилось в голове как на повторе, пока я стояла посреди комнаты, глядя на испорченную дверь.

Вот, значит, какого он обо мне мнения…

Ни на миг не задумался, что я тоже ничего не знала. Просто взял и обвинил сразу во всех грехах. Вынес приговор без суда и следствия. Потому что…

А, собственно, почему?

Просто так? Захотел? Так удобнее? Или что?

Действительно верит в подобное?

Что вообще за бред!

Мало того, что мы с ним родственники, оказывается, так я теперь ещё и стерва, использующая парней для своих игр, чтобы разогнать скуку.

Зашибись!

А ведь можно было объясниться, сказать правду… Не смогла. Стало так обидно и больно от его недоверия. Ведь даже ни шанса не оставил мне… себе… нам…

От последней мысли по сердцу в очередной раз за последний час будто кинжалом полоснули. Но несмотря на то, что внутри всё пылало, внешне я по-прежнему оставалась безучастной. Внутри обливалась слезами, на деле же глаза хоть и пекло, но ни единой капли не скатилось по щеке. И все действия выполняла, скорее, механически, чем осознанно. Закрыла дверь, посетила ванную, переоделась, разобрала кровать, выключила свет, легла… и чуть с ума не сошла в возникшей темноте. Она вмиг напомнила чёрную бездну взора Мстислава. Едва не задохнулась от нахлынувшей паники. Встала, включила свет. И так и осталась стоять, не зная, что делать и как быть дальше. А потом пришла она… волна из боли, гнева, обиды и отчаяния. Попавшая под руку настольная лампа первой отправилась в полёт, с грохотом разбившись о стену. Следом за ней — всё, что лежало рядом: бумаги для черчения, тетради, карандаши, ноутбук…

Носилась по комнате, уничтожая всё, что попадалось по пути. Вымещая злость на ни в чём не повинных предметах интерьера. Только ни черта легче не становилось. Наоборот, с каждым пройденным мгновением становилось только хуже. Словно Мстислав по-прежнему продолжал меня душить. Уж лучше бы так и было. Потому что, пока он был рядом, у меня ещё получалось хоть как-то держаться, а теперь… словно в середину моря кинули и оставили барахтаться одну, со стороны наблюдая, выживу или потону. А я не хотела выживать. Я хотела тонуть. Медленно и неотвратимо опускаться на самое дно этой боли, чтобы она, наконец, отпустила меня. Но на деле в лёгких только сильнее давило. Будто мне грудную клетку наживую вскрывали в попытке добраться до сердца, которое билось лишь каким-то не иначе как чудом. И сидя на полу разгромленной комнаты, я только и могла, что безуспешно пытаться взять под контроль свои чувства, которые медленно, но верно, подобно самой ядовитой кислоте, разъедали мой разум. Слайды наших с Мстиславом встреч прокручивались в голове снова и снова, перемежаясь с тем мгновением, когда я узнала, кем он является.

«Брат, брат, брат…» — билось набатом в висках, пока я барахталась в своём отчаянии.

Будто в каком-то чёртовом романе оказалась, но, в отличие от них, никакого счастливого конца для нас не предусмотрено. Это не сказка, а жизнь, где чудес не случается. Оставалось только жалеть себя и пытаться как-то смириться с произошедшим и жить дальше. Но проще сказать, чем сделать. Хватило ужина, чтобы понять, что даже осознание нашего родства не унимало тех чувств, что пробудил во мне Мстислав. Так что, наверное, даже лучше, что он теперь меня ненавидит. Глядишь, станет держаться подальше от моей персоны. Мне так точно будет спокойнее.

Сколько бы так просидела, неизвестно. Дверь отворилась почти бесшумно. Шаги отца тоже были тихими. Он хмуро осмотрел созданный мною хаос, затем его бровь и вовсе недоумённо приподнялась, когда взгляд остановился на оставленной Мстиславом вмятине на двери. Послышался усталый вздох. Мужчина прошёл вглубь комнаты и уселся в кресло, аккуратно похлопав по подлокотнику в явном приглашении.

— И что вы не поделили?

Я же… рассмеялась.

Вот что ему сказать?

Папочка, понимаешь, я познакомилась с парнем, в которого втюрилась, как последняя идиотка, а оказалось — это мой родной брат, который меня теперь ненавидит, потому что с чего-то посчитал, что всё это было игрой и подставой, которую я с обиды подтвердила?

О да, папочка оценит!

Даже возникла мысль реально сказать правду. Посмотреть на реакцию. Может, тогда вместе посмеёмся, кто знает.

— Ульяна, — послышалось от него всё такое же хмурое. — Я спросил, что у вас произошло, и что вы не поделили, — помолчал немного, после чего добавил устало: — Хоть ты не ври мне, ладно?

Посмотрела на него затравленным взглядом и покачала головой.

— Это не важно, — произнесла я охрипшим после криков голосом. — Уже не важно, — повторила уже тише. — Всё хорошо.

Ну или будет. Когда-нибудь.

Зато путы истерики отпустили, позволяя, наконец, мыслить здраво.

— Мстислав вспыльчивый. Очень. Но отходчивый. Прояви терпение, — по-своему расценил случившееся родитель. — Я понимаю, тебе здесь пока некомфортно и неуютно. Но ему тоже нелегко привыкнуть к тому, что в его жизни теперь есть сестра. Сама понимаешь, я тебя не в предыдущем браке «нашёл», — заново похлопал по подлокотнику, подзывая к себе ближе.

Я на его слова согласно кивнула, осматривая убитую обстановку. Постаралась на славу, нечего сказать. А ведь никогда раньше не считала себя склонной к такому проявлению агрессии.

— Я сорвалась, — пояснила отцу, оставаясь на прежнем месте. — Прости. Не знаю, что на меня нашло. Такое впервые на самом деле.

— То есть рассказывать отказываешься? — насмешливо отозвался папа, сам поднялся на ноги, подошёл ко мне, подхватил под локоть и повёл прочь из комнаты. — Прям, как брат. Такая же упрямая, — проворчал беззлобно.

Пришли мы на кухню. Там была всего одна служащая, которой отец велел убрать в моей комнате. Сам же… принялся готовить мне мой любимый горячий шоколад. Ещё и мороженое из морозилки достал, поставив передо мной.

— Прости, я не спец по части женской депрессии, — улыбнулся виновато. — Срабатывает? — добавил участливо, кивнув на мороженое.

Невольно рассмеялась, но на этот раз искренне и свободно, чувствуя, как внутри меня, и правда, ослабляется тугой узел.

— Срабатывает, — кивнула чуть смущённо. — Спасибо, — взяла предложенную ложку и зачерпнула немного холодного десерта.

— Кажется, ещё полагается попкорн, мелодрама и куча бумажных салфеток, — призадумался, набирая мне чашку шоколада из кофемашины.

— Можно и без поп-корна, а вместо мелодрамы какой-нибудь триллер. А то, боюсь, мы с тобой оба заснём ещё в начале фильма.

Что поделать, не любим ни он, ни я всякого рода сопливые девчачьи фильмы. Скукота!

— С поп-корном, у нас и так напряжёнка, — удручённо вздохнул родитель. — Мы тут, понимаешь ли, только исключительно здоровой пищей питаемся, — поставил чашку передо мной и склонился, продолжив уже заговорщицким шёпотом: — Мороженое — нелегальное. Не сдавай меня.

И снова я рассмеялась.

— Ни за что! — пообещала ему. — Но только если ты обещаешь им со мной делиться! — добавила следом, продолжая уделять внимание мороженому.

— Договорились, — хмыкнул отец и отошёл за порцией кофе для себя.

— А за комнату прости, — шумно выдохнула я, опустив взор. — Правда, прости. Честно, мне не свойственны такие истерики. И я постараюсь больше не допускать подобного, — взяла чашку с шоколадом, закинула в него несколько ложек мороженого и принялась попивать напиток мелкими глотками.

— Лучше постарайся найти общий язык с Мстиславом, — покачал головой родитель. — Истерики в процессе адаптации не запрещаются. Нельзя постоянно всё в себе держать, — улыбнулся по-доброму. — Попросил бы тебя ещё и с Региной найти общий язык, но даже мне самому это за двадцать с лишним лет не удалось, так что таких подвигов от тебя требовать не стану, — хмыкнул в довершение и с самым благопристойным видом засел употреблять мороженое.

— Нельзя? — уточнила я со смешком. — Мама тебя не слышит. Она бы с тобой не согласилась.

— Это точно, — согласился мой собеседник. — Пятнадцать лет скрывать от меня дочь только потому, что обижена… — вздохнул устало.

— Ну-у… ты ведь сам уехал, обзавёлся другой семьёй… Как ты это себе представляешь? — улыбнулась я с горечью.

— Если бы она сразу сказала бы мне о своей беременности, может быть, тогда и не обзавёлся бы, — стало мне откровением.

Аж глотком горячего шоколада подавилась, уставившись на него в искреннем удивлении. До этого папочка не делился такими подробностями их с мамой отношений. Знаю только, что они познакомились в ресторане, куда мама заглянула с очередным кавалером, а папа отмечал там заключение успешной сделки. А потом они расстались. Папе нужно было возвращаться домой, а мамочка отказалась покидать свой город. А отец по возвращении ещё и женился почти сразу на другой. Ну, официальная версия была такая. И похоже, далеко не самая правдивая…

— Что ты так на меня смотришь? Я, конечно, не образец благодетели, но беременную бы точно одну не оставил, — скривился отец.

— Вот удивляюсь я вам взрослым. Натворите дел, а потом… — тоже скривилась я. — Ты вообще в курсе, что я с детства считала, что ты её беременную бросил, зная об этом? — вопросительно выгнула брови. — Что для тебя другая семья оказалась важнее? Точнее, сын…

— Ну, Наталья… — обречённо вздохнул он, вспомнив маму. — И, кстати, если вдруг ты тоже не знаешь, Мстислав должен был родиться позже тебя. Но Регина не доносила положенный срок. А ты, насколько мне известно, наоборот, решила посидеть у мамы в животике подольше, — припомнил и это.

— Правильно, как знала, что там лучше, — проворчала я на его откровения.

— Вот не были бы вы оба такими вредными, родились бы каждый в положенный срок, и была бы ты сейчас старшей сестрой, а Мстислав — младшим братом, — продолжил поддевать меня отец.

— А вот это неудачненько, да, — согласилась я с ним. — А так могла бы ему приказывать, как старшая. А вообще, давай, правда, отправим меня в общежитие, а? — уставилась на папу жалобным взглядом. — Ну, зачем мне обязательно жить здесь? Нет, я помню, что сама на это согласилась, но… может, не надо?

— Надо, — непреклонно произнёс папа. — Пусть привыкают.

— К чему им надо привыкать? На расстоянии тоже можно привыкать, в конце концов.

На меня посмотрели, как на глупышку.

— К тому, что ты у меня есть, — снисходительно фыркнул и щёлкнул меня по носу.

Шутливо стукнула его по ладони и потёрла потревоженную часть тела.

— Вот и ты у меня тоже драчунья, — «обиделся» родитель.

— Ну, как мама не скажет, дочь вся в отца, так что ничего не знаю, — показала ему язык.

В этот момент вернулась девушка, которую отправляли наводить порядок, и которая за обедом проявляла однозначный интерес к Мстиславу. Внутри снова заворочалось нечто тёмное и нехорошее. Но виду я не подала. В конце концов, девушка не виновата в том, что я тоже заинтересована в брюнете. Тут же одарила себя мысленным подзатыльником, напомнив себе о том, что это вообще-то мой родной брат и думать о нём в подобном ключе нельзя. А то, что было вчера и сегодня… ну, ошибки совершают все, тем более, на почве незнания. Хотя и это не освобождает от ответственности. Хорошо, что наше общение не успело зайти слишком далеко! Вот где была бы проблема. А от поцелуев ещё никто умирал… наверное…

— Всё готово, Вячеслав Николаевич, — сообщила тем временем девушка.

— Спасибо, Мариша, — кивнул отец. — Ну что, возвращаем тебя в твою обитель девичьей скорби? — обратился уже ко мне. — Мне вставать рано, — повинился следом.

Я на это только тяжело вздохнула и, согласно кивнув, первая направилась на выход из кухни. Папа проводил до комнаты, поцеловал привычно в лоб и оставил одну.

В спальне, и правда, больше не было и намёка на беспорядок. Лишь пробитая дверь, отсутствующая настольная лампа, да трещина на ноутбуке напоминали о произошедшем. Техника, к слову, моё буйство пережила, что несказанно порадовало, учитывая, что большая часть работы у меня хранилась на нём. Так что спать я легла с ещё большим спокойствием на душе. И даже завтрак не проспала, а вот Мстислава на нём не было. Спрашивать о нём тоже не стала. Не моё это дело. К тому же, у меня были занятия поважнее — подготовка к собеседованию, чем я и занималась весь день. К вечеру в голове, кроме цифр, ничего не осталось, и на ужин я шла, мало что понимая, с одним-единственным желанием — упасть, закрыть глаза и забыться сном хоть ненадолго.

В столовой, как и утром, царила нехорошая тишина. Напряжение витало в воздухе слишком отчётливо. Регина поддерживала образ непробиваемого камня. Нервозность выдавали лишь редкие косые взгляды, бросаемые на Мстислава, когда она думала, что никто не видит. Её явно беспокоило состояние сына, которого, в свою очередь, совершенно ничего не волновало. Он приветливо улыбнулся каждой из работниц, что обслуживали нас во время ужина. Да и поза выглядела расслабленной. Слишком даже. Локоть вольготно лежал на спинке стула, а сам брюнет сидел полубоком. Большую часть трапезы он беззаботно обсуждал с отцом эскиз какого-то моста, который, как я поняла, компания родителя собиралась возводить в следующем году.

— Всё, меня нет. Буду ближе к полуночи, — выдал он в довершение, по окончанию ужина.

В карих глазах мачехи вспыхнуло явное неодобрение, но она смолчала. В отличие от отца.

— И далеко собрался?

Мстислав неопределённо пожал плечами.

— Савелий вернулся из Эмиратов, пообщаемся, давно не виделись.

— Да? — хмыкнул с какой-то неопределённой эмоцией родитель. — Ну, тогда и Ульяну с собой возьми. Пусть с соседями познакомится. Не всё взаперти ей сидеть.

Ульяна в моём лице подавилась десертом и закашлялась от такого неожиданного заявления. А ещё тут же представила эту прогулочку с… братиком.

Вот уж нет! Не надо мне такого счастья! Тем более, этот самый братик тоже не рад подобному повороту. Вон каким мрачным взглядом одарил отца.

— Может, лучше в другой раз?

— Почему в другой? — удивился отец. — Чем тебе этот не подходит?

И с такой заинтересованностью на него уставился…

Братец всю былую благодушность окончательно растерял, левую руку сжал в кулак. Но отказываться и дальше не стал.

— Ладно, — произнёс сквозь зубы. — Жду в машине. Не копайся долго, — бросил уже мне, на ходу.

— Не жди. Я не пойду, — отозвалась я ему вслед и обратилась уже к отцу. — Пап, у меня вообще-то завтра первое собеседование. Мне выспаться надо, — произнесла с нажимом.

В ответ меня одарили красноречивым взглядом в стиле «делай, как сказано, не задавай лишних вопросов».

— А-а! — готова была биться лбом о стол. — Вы бы с матерью определились, что ли, дома должна сидеть ваша дочь или всё же гулять. А то, что ни день, то новые установки. Не пойду, сказала! — упрямо поджала губы, сложив руки на груди.

— Я тоже считаю, что нечего ей делать в компании взбалмошных мальчишек, — вставила Регина.

— Вот! — подхватила я. — Умная женщина истину глаголит! Слушайся её!

И сама не верила в то, что сказала нечто подобное.

Умная женщина, похоже, никакой подоплёки не различила. Ну, или старательно сделала вид, что так и есть. Гордо вздёрнула подбородок, бросив на своего мужа победный взгляд. Тот… Не, не проникся.

— Так, кто в доме старший? — показательно грозно нахмурился. — Сказал: быстро идти гулять — значит: вали, не беси меня, мелкая!

Ещё и кулаком мне погрозил.

Вот тут я совсем растерялась.

— Да почему сразу с ним? Я тогда лучше с Иркой погуляю.

— Потому что если будешь рядом с братом, я буду уверен, что с тобой будет всё в порядке и никто тебя не обидит, — по-прежнему стоял на своём отец. — И уж точно домой не явишься только под утро с, — тут он запнулся, указательным пальцем обрисовав область шеи в районе сонной артерии, — последствиями того, чем ты там занималась непонятно с кем, — проворчал недовольно.

Невольно потянулась к горлу майки, чтобы скрыть последствия несдержанности… брата.

Бли-ин, это же надо было влипнуть в такую ситуацию!

— Поцелуи, пап. Это называется поцелуями. И знаешь, ты поинтересуйся на досуге у мамы, сколько раз её вызывали в школу за драки с моим участием, — только и сказала я, сдаваясь. — Так что, это ещё вопрос, кто кого обидит и будет защищать.

— Только Мстислава не бей, а, боевая моя?

— Не, я, конечно, могу, но отпечаток в моей двери слишком показательно выглядит. А мне моя шкурка ещё дорога хотя бы как память, — хмыкнула я на это.

Папа ничего не сказал, только рукой отмахнулся в явном намеке: «Изыди уже!»

— И не говори, что я тебя не предупреждала, — бросила напоследок, поцеловала его в щёку и отправилась переодеваться.

Шорты с футболкой сменились коротким простеньким вишнёвым платьем с кружевом поверх основной ткани, без рукавов и широкой юбкой. Волосы я распустила. Краситься не стала, лишь тушью тронула ресницы, да на губы прозрачный блеск нанесла. Хватит. А то подумают ещё некоторые, что я для них старалась…