Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал

Алексей Борисович Лавров, 2021

Документальная повесть «Русский прорыв за Южный полярный круг» рассказывает об экспедиции Ф.Ф.Беллинсгаузена – М.П.Лазарева, открывшей в 1820 г Антарктиду – «6-й континент» нашей планеты. В книге кратко излагается история поисков "Неизвестной Южной земли", рассматривается одна до сих пор неразгаданная загадка Антарктики. Описаны приключения участников кругосветного плавания 1819 – 1821 гг в полярных и тропических водах.В 2023 г исполнится 235 лет со дня рождения выдающегося русского мореплавателя, флотоводца и государственного деятеля Михаила Петровича Лазарева. Ему посвящена документальная повесть «Жил отважный адмирал». Опираясь на документы, автор пытается воссоздать в основных деталях подлинную картину жизни и деятельности одного из первооткрывателей Антарктиды, героя Наваринской битвы, с 1833 г – командующего российским Черноморским флотом. Книга опровергает ряд представлений, навязанных читателям некоторыми художественными и «научно-популярными» литературными произведениями.

Глава 5. «Штормовать в далёком море посылает нас страна»

Несмотря на то, что ещё в начале XVIII в Россия, благодаря царю Петру I, построила один из лучших в Европе военных флотов, по-настоящему морской державой она стала лишь в начале следующего, XIХ в, когда успешно завершилось первое русское кругосветное плавание. Шлюпы (малые корветы) «Надежда» и «Нева» под командованием соответственно Ивана Фёдоровича Крузенштерна (заслуги которого перед отечественным флотом и мировой географической наукой трудно переоценить) и Юрия Фёдоровича Лисянского пересекли 3 океана. На судах производились исследования морской фауны, метеорологических явлений, течений, влияния магнитного поля Земли на навигационные приборы, береговой линии островов и материков, определялись и уточнялись координаты различных географических объектов. Были открыты новые острова, мели, рифы…

За 1-й «кругосветкой» под российским флагом последовали другие: Василия Михайловича Головнина в 1807 — 1813 гг, Михаила Петровича Лазарева в 1813 — 1816 гг, Отто Евстафьевича фон Коцебу в 1815 — 1818 гг… Расширение географии плаваний россиян способствовало быстрому накоплению ими опыта судовождения в низких («жарких») и высоких («холодных») широтах.

В русском обществе росла уверенность, что для наших соотечественников в океанах вообще нет ничего невозможного — они могут справиться даже с тем, что оказалось «не по зубам» их всемирно известным западным предшественникам. Появились и желающие доказать это остальному миру.

Так, в конце 1818 г три российских мореплавателя и исследователя — занимавшийся ещё в 1780-х — 90-х годах изучением северо-восточной Азии и островов Берингова моря вице-адмирал Гавриил Андреевич Сарычев, капитан 1-го ранга И.Ф. Крузенштерн и капитан-лейтенант О.Е.Коцебу — практически одновременно разработали планы экспедиций, призванных решить, не много — не мало, сразу две важнейшие проблемы современной им географической науки.

Рисунок 16. Гавриил Андреевич Сарычев

Первой была, конечно, проблема «Неведомой Южной земли», а второй — вопрос о существовании прямого водного пути между Атлантическим и Тихим океанами в северных широтах Западного или Восточного полушария, т.е. Северо-Западного или Северо-Восточного (вдоль арктического побережья России) прохода.

Такое предприятие подразумевало посещение одной и той же экспедицией и Арктики, и южной (антарктической) полярной области. Г.А. Сарычев предлагал следующее:

«Из Бразилии идти к острову Георгию, а от него к Сандвичевой Земле¹² и осмотреть пространство моря, заключающееся между сими землями, нет ли неизвестных островов? Как Сандвичевой Земли осмотрена одна северо-западная часть, то должно обойти её с восточной и с южной сторон и осмотреть пределы её. По исполнении сего плыть к юго-востоку или востоку, стараясь подойти к Южному полюсу сколько возможно ближе.

В половине февраля корабли должны удалиться от холодных стран и направить путь к Вандименовой Земле, располагая плавание между путями капитанов Кука и Фюрно в 1773 г ¹³, тогда капитан Кук в широте 55°, долготе восточной от Гринвича 152° видел признаки земли, почему, подойдя к оному месту на меридиан немного южнее, направить путь прямо к Вандименовой Земле. Может быть, откроется гряда островов от сей земли к югу.

После сего для отдохновения экипажа и запасания водой и провизией идти в порт Джексон¹⁴, а из оного плыть к Камчатке, располагая путь мимо Каледонии, Соломоновых островов и новооткрытых Коцебу островов Румянцевых¹⁵, стараясь обозреть те из них, кои не совсем осмотрены мореплавателями. Потом плыть немного восточнее пути капитана Головнина 1809 г до Петропавловской гавани».

Дальше, по замыслу вице-адмирала, корабли должны были идти в Берингов пролив и исследовать его и прилегающие к нему воды Северного Ледовитого океана.

Капитан-командор И.Ф.Крузенштерн в высказанных им соображениях по поводу путешествия к Южному полюсу особенно остановился на следующих моментах:

«Командир приуготовляемой экспедиции должен пройти к югу далее, нежели это было возможно для Кука… Около половины февраля корабли должны выйти из больших широт и отыскивать открытую испанцами Компанейскую землю по 49° широты и 120° долготы восточной, потом идти к островам Маккварис и Аукланд (Маквари и Окленд — А.Л.), у большего из островов Аукланда есть хорошая пристань, в коей изобилие дров и воды.

К рассматриванию тропических стран приступить под 120° западной долготы, взяв курс между островами Мендозы и архипелагом Опасных островов¹⁶. Если понадобится запастись провизией и пресной водой, то идти к острову Нукагиве, одному из Вашингтоновых островов. От острова Нукагивы пойдут корабли к западу по параллели, в коей никто не проходил прежде, к Навигаторским островам. Они те самые, которые открыты голландцами и названы островами Баумана¹⁷. Отсюда начальник экспедиции должен идти к островам Дружества¹⁸, к тем, кои малоизвестны — Гапае и Вавао, у последнего есть хорошая пристань. От Вавао прорезывают корабли архипелаг островов Фиджи, приходят к Новым Гебридам…

И так проведут они зимние месяцы. В начале же весны опять пойдут к югу, чтобы продолжить плавание, сколько возможно, в дальнейшей широте к западу, для сего употребятся месяцы декабрь, генварь и февраль, после чего корабли опять образуются к северу для пополнения того, что в прошлом плавании между тропиками осталось неизведанным, а более для описи Соломоновых островов».

Рисунок 17. Отто Евстафьевич Коцебу

План О.Е.Коцебу предполагал участие двух кораблей и различные задания для их командиров. Видимо, Отто Евстафьевич взял в этом отношении за образец плавание Крузенштерна — Лисянского:

«Экспедиция, назначенная для исследования Южного полюса, не должна из Кронштадта отправиться позже 1 июля старого стиля. Капитан оной направит путь в Англию, где может пробыть не более 10 дней, которые будут достаточны для принятия инструментов и других вещей, там для экспедиции уже изготовленных…

Из Англии капитан направит путь к Канарским островам, дабы на острове Тенерифе запастись вином,… ибо в жарком климате беспрестанное употребление водки вредно, почему матросы часто вместо оной должны употреблять вино…

От Канарских островов капитан отправится в Бразилию, куда легко прибыть может к половине октября. Остров Св. Екатерины мне кажется самым удобным местом для запасания всех нужных жизненных припасов… Здесь начальник экспедиции, дав 15 дней отдохнуть команде и подкрепив оную свежей пищей, с новым духом предпринимает плавание к Южному полюсу.

Оба судна направляют путь к Сандвичевой Земле, которую должны стараться исследовать далее к югу, нежели удалось капитану Куку, может, оная есть часть твёрдой земли? Сего места… легко достигнуть… к половине декабря, тогда уже настало здесь лучшее время года, и должно разделиться надвое. Судно, предназначенное для исследования Берингова пролива, направляет путь к западу, имея всегда в виду проникать, сколько обстоятельства позволят, к югу, а другое судно — к востоку с тем же намерением.

Капитан, назначенный в Берингов пролив, должен 1 марта оставить поиски у Южного полюса и направить путь в Камчатку…

Капитан второй экспедиции между тем направит путь к востоку и будет стараться до последних чисел марта проникать к Южному полюсу; 1 апреля оставит исследование на сей год и зайдёт в Новую Голландию в порт Джексон, куда прибыть может в мае месяце. Здесь, отдохнув… и подкрепив команду свежей пищей, оставляет 1 июля гавань и направляет путь к Новой (Guinee) (Новой Гвинее — А.Л.) к мысу Deliverance, который, осмотрев, составляет ли один берег с твёрдой землёй…., направляет путь в Торрес пролив, пройдя оный, должен приступить к описи западной части Новой Голландии, до сих пор ещё очень мало известной. Прежде, нежели капитан примется за свою работу, должен зайти на самое короткое время на остров Тимор для запасания воды. Опись… Новой Голландии капитан должен располагать таким образом, дабы мог в последних числах ноября находиться у Новой Зеландии, где снова запастись водой и направить путь прямо к югу для вторичного исследования Южного полюса. Ежели экспедиция и на сей год безуспешна,… в марте месяце направит путь к мысу Доброй Надежды, а потом в Европу…»

В начале 1819 г распоряжение о подготовке экспедиции с целью единовременного крупномасштабного исследования обеих — северной и южной — полярных областей было скреплено подписью императора Александра I. В предписании морского министра Ивана Ивановича де Траверсе (урождённого французского поданного Жана Батиста Прево де Сансака, начавшего свою карьеру в России со службы… в гребном флоте) Адмиралтейств-коллегии от 3 февраля говорилось:

«Е. и. в. (Его Императорское Величество — А.Л.) высочайше повелеть изволил в будущую коммуникацию отправить в дальний вояж находящиеся в Кронштадте и на Охте на стапеле 2 шлюпа и построенные в Лодейном Поле 2 транспорта и чтоб с наступлением июня месяца суда сии могли вступить под паруса и выйти в море по назначению».

Предусматривалась отправка двух «дивизий» — малых эскадр, по 2 корабля в каждой: одной — в высокие широты Южного полушария, с целью максимально возможного продвижения к полюсу и решения вопроса о существовании в тех местах континента; другой — к Берингову проливу для плавания по нему и далее по Ледовитому океану на восток (вдоль берегов Северной Америки) и на запад (в морях русской Арктики).

31 марта 1819 г Крузенштерн представил в письме на имя де Траверсе свой переработанный с учётом вышеупомянутого решения проект кампании. В той части письма, которую можно назвать вступлением, он даёт субъективную, но представляющуюся сегодня вполне справедливой характеристику задуманного:

«В. в.пр-во (Ваше Высокопревосходительство — А.Л.) оказали мне честь объявить, что е.и.в. воля отправить 2 корабля для изведания стран около Южного полюса с большей точностью, нежели сколько известно об оных поныне, — писал Иван Фёдорович, — и что в то же время 2 назначенные в Камчатку транспорта должны идти в Берингов пролив… Обе экспедиции равномерно важны, но я постараюсь приготовить инструкцию для первой с большей подробностью, не только потому, что наши мореходцы знают менее южную часть Великого океана, нежели северную, но и для того, что сия экспедиция, кроме главной её цели…, должна особенно иметь в предмете поверить всё неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оном недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сём море. Славу такового предприятия не должны мы допускать отнять другим у нас, она в продолжение краткого времени достанется непременно в удел англичанам или французам. По сим-то причинам почитаю я сие предприятие одним из важнейших, как когда-либо предначинаемы были…»

Рисунок 18. Иван Фёдорович Крузенштерн

Развивая свои изложенные ранее мысли об оптимальном варианте исследования южных районов Тихого и других океанов, Крузенштерн пишет:

«… открыть новые острова в местах, не испытанных Куком… очень не невозможно, ибо в новейшее время найден опять остров Cap Circonsion, который искал Кук тщетно, и о котором он думал, что Бувет (Bouvet) видел только ледяное скопище и почёл оное землёй¹⁹… Также не невозможно, что благоприятный случай допустит корабли наши проникнуть к югу далее, нежели было возможно то для Кука… Хотя и Кук полагает существование земли у Южного полюса, однако он притом думает, что она никогда открыта не будет. Холод, снег, бури и вечный туман предполагают почти непреодолимые препоны к плаванию в тех местах… Итак, новая экспедиция к сим странам может только иметь ту цель, чтобы… сделать последний конец исканию земли у Южного полюса. Впрочем, с сей целью можно сопрягать, как уже в начале сего изложения сказано, другой предмет, не менее важный для географии, а именно во время зимних месяцев снова рассмотреть страны Южного тропика для того, что сведение наше о находящихся там островах крайне несовершенно… Господствующие в больших широтах западные ветры предполагают, чтобы исследование стран Южного полюса произвести от запада к востоку. Итак, корабли («южной» эскадры — А.Л.) должны прежде идти к мысу Доброй Надежды, откуда, по достаточном во всём приготовлении к трудному плаванию, предстоящему в декабре, генваре и феврале месяцах, надлежит направить, во-первых, курс к открытому Буветом мысу Circonsion, дабы определить положение его со всей строгостью; от оного идти прямо к югу, притом должно обращать на то только внимание, чтобы испытанных уже Куком стран удаляться».

Далее Крузенштерн приводит почти без изменений свой процитированный выше план исследований в зимний и в следующий весенне-летний периоды — от ухода судов из полярных вод в середине февраля до осуществления, после повторного плавания к югу, описи Соломоновых островов, «поныне весьма мало известных. Здесь предлежит вопрос: лучше ли, чтобы корабли по окончании зимы отправились опять к югу, дабы пройти не исследованные ещё пространства полярных стран, осмотреть острова Ауроры, Новую Георгию и Сандвичеву Землю, а оттуда по новой параллели достигнуть мыса Доброй Надежды, или не лучше ли употребить последний год на совершенное исследование и верную опись Соломоновых островов, Луизиады, Новой Британии, а особливо Новой Гвинеи, у коей большой Гелвинков залив²⁰… ещё не исследован, а потом идти к Молуккским островам, а от них к мысу Доброй Надежды. Я признаюсь, что последний план кажется мне обещающим более богатое приобретение для географии. Хотя плавание между тропиков и не сопряжено с теми опасностями, коими корабли… ежедневно будут угрожаемы в полярном море,…. однако и плавание между тропиками сопряжено с опасностями, ибо берега Новой Гвинеи, Новой Голландии и Луизиады, так сказать, усеяны коральными островами и грядами коралловых рифов».

Руководствуясь свойственными ему разумной осторожностью и нелюбовью к авантюрам (не путать с трусостью и неспособностью принимать нестандартные решения!), Иван Фёдорович советует не спешить с отсылкой судов и не настаивать на одновременном отбытии обеих «дивизий» из Кронштадта:

«Обе экспедиции, имея совсем различные цели, должны одна от другой быть независимы, в самом начале уже приготовления надлежит каждому начальнику предоставить вооружить под начальством его состоящие корабли по его соображениям и отправиться, как скоро готов будет, не дожидаясь другой экспедиции. Если старший начальник примет в команду свою и вторую экспедицию и будет распоряжать приготовлением, отходом и прочим до предписанного разлучения, то не только произойдёт потеря времени, но и может настоять опасение, чтобы не разрушилось согласие начальников… Если все 4 корабля пойдут вместе, то ожидать надобно, что 1 корабль будет задерживать прочие,… так же должно опасаться и великого… промедления во время приготовления, если каждый начальник не может действовать сам по себе… Назначенные к Южному полюсу корабли должны непременно отправиться из Кронштадта в начале июля,… дабы в половине ноября предпринять плавание к югу, для чего употреблены быть могут только месяцы декабрь, генварь и февраль²¹… если корабли не могут отправиться ранее начала или половины августа, то я советовал бы отложить экспедицию до будущего года. Чтобы произвести исследование на юге с успехом,… из трёх летних месяцев не должно терять ни одного дня, но если корабли упустят полный месяц…, тогда едва ли и труда стоить будет приступить в том году к предприятию. Экспедиция в Берингов пролив может отправиться одним месяцем позже, не подвергаясь опасности обходить кап (мыс — А.Л.) Горн в самое время худое или прибыть в Берингов пролив слишком поздно, но и для неё нужен отход не позже августа…»

Как только определились с числом кораблей и распределением их по «дивизиям», закономерно встал вопрос о назначении командиров. Начальником первой, «южной» эскадры И.Ф.Крузенштерн сперва видел Василия Михайловича Головнина, который во время своего плавания на шлюпе «Диана» в 1807 — 1813 гг продемонстрировал судоводительские способности, смелость, находчивость и, главное, качества прирождённого руководителя. Но Головнин как раз совершал тогда свой второй океанский «вояж». Поразмыслив, Иван Фёдорович предложил поставить во главе «дивизии» капитана 2-го ранга Ф.Ф.Беллинсгаузена, которого успел хорошо узнать, поскольку тот участвовал в кругосветном плавании самого Крузенштерна в 1803 — 1806 гг, причём, отправившись в путешествие мичманом, ещё до возвращения был произведён в лейтенанты.

«Хотя е. и. в. соблаговолит назначить сам начальников экспедиции, однако в.в.пр-во, позвольте мне, впрочем, рекомендовать в начальники экспедиции к Южному полюсу капитана бар[она]. Беллинсгаузена, он находился со мной на «Надежде» и потому могу судить о нём, он имеет особенные свойства к начальству над главной экспедицией, превосходный морской офицер и имеет редкие познания в астрономии, гидрографии и физике. Наш флот, конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех оных, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравняться с бар. Беллинсгаузеном».

Де Траверсе не был склонен последовать этому совету: он предполагал поручить руководство «южной» эскадрой Макару Ивановичу Ратманову, тоже участвовавшему в первой русской «кругосветке» (старшим офицером на шлюпе Крузенштерна «Надежда»). У Ратманова были свои достоинства и свои недостатки, но, так или иначе, возглавить «дивизию» ему помешал случай: на пути из Испании в Россию его корабль потерпел крушение у берегов Дании, и Макару Ивановичу пришлось остаться в Копенгагене для лечения. В результате кандидатура Беллинсгаузена была утверждена.

Фаддей Фаддеевич (Фабиан Готлиб Тадеус) Беллинсгаузен впоследствии писал: «Я родился среди моря: как рыба не может жить без воды, так и я не могу жить без моря».

Родился он 18 (29 по новому стилю) августа 1779 г (по другим источникам — годом раньше 9 (20) сентября) на острове Эзель (сегодня о.Сааремаа в Эстонии) в семье русского подданного — прибалтийского дворянина, этнического немца барона фон Беллинсгаузена. В 10 лет Фабиан поступил в Морской кадетский корпус в Кронштадте, в 1795 г был произведён в гардемарины, послан в Англию для продолжения обучения. Окончив корпус в 1797 г, уже мичманом плавал на Балтике на кораблях Ревельской эскадры.

Незаурядные способности молодого «почти офицера» обратили на него внимание И.Ф.Крузенштерна, и он взял Беллинсгаузена на свой шлюп «Надежда», отправлявшийся в кругосветное плавание. Деятельность Фабиана в путешествии (из которого, как отмечалось выше, он вернулся лейтенантом) была охарактеризована его тогдашним начальником следующим образом:

«Почти все карты рисованы сим искусным офицером, который в то же время являет в себе способность хорошего гидрографа».

Возвратившись в Кронштадт в 1806 г, Беллинсгаузен служил на Балтике до 1810 г, когда был переведён на Чёрное море. Там он командовал фрегатом «Минерва», затем — фрегатом «Флора». С 1810 по 1816 г занимался уточнением карт Кавказского побережья, координат наиболее важных прибрежных пунктов, осуществлял астрономические наблюдения…

И вот теперь — новое задание, и какое! Шутка ли — проверить, а то и дополнить открытия самого Джеймса Кука!

Рисунок 19. Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен(слева) и Михаил Петрович Лазарев

Командовать вторым судном «дивизии» доверили лейтенанту Михаилу Петровичу Лазареву, или, как его называли моряки (чтобы не путать с братом Андреем, тоже лейтенантом Балтийского флота), «Лазареву 2-му». Почему выбор пал именно на него?

Михаил родился 3 (14) ноября 1788 г в «сухопутном» Владимире, в семье правителя наместничества, затем сенатора и тайного советника Петра Гавриловича Лазарева. Учился в Морском кадетском корпусе, в 1803 г проходил практику на фрегате «Ярослав». В том же году для продолжения обучения поступил волонтёром на службу в британский Королевский флот. Под «Юнион Джеком» (государственный флаг Великобритании) Лазарев плавал до 1808 г, ходил в Вест-Индию на кораблях, «охотившихся» за судами наполеоновской Франции…

Потом — возвращение на Родину, участие в войне со Швецией и Англией на корабле «Благодать» (1808 г), недолгое пребывание во вражеском плену… Во время Отечественной войны 1812 г молодой офицер на бриге «Феникс» защищал Рижский залив, бомбардировал Данцигскую крепость и помогал высадке там десанта.

Наконец, в 1813 — 1816 гг, командуя корветом Российско-Американской компании «Суворов», М.П.Лазарев совершил своё первое кругосветное плавание (всего в его послужном списке их было три, считая то, в которое он отправился под началом Ф.Ф.Беллинсгаузена, причём Михаил Петрович, подобно Куку, во всех трёх «вояжах» командовал тем или иным кораблём). Это путешествие ознаменовалось открытием названного именем А.В.Суворова атолла в Тихом океане и первым в истории заходом русского корабля в порт Перу (Кальяо), откуда корвет доставил в Петербург коллекцию древних артефактов, а также… живых южноамериканских верблюдов: лам и их ближайших родственниц — альпаку и вигонь (викунью).

На этапе подготовки «южной» эскадры к походу Лазареву пришлось фактически выполнять обязанности её начальника. Поскольку он был назначен командовать приписанным к экспедиции транспортом «Ладога» уже 15 марта 1819 г, а с назначением «несимпатичного» морскому министру Беллинсгаузена не обошлось без проволочек, и официально оно состоялось почти в самый последний момент (распоряжение де Траверсе от 4 июня 1819 г), вся тяжесть работ по оснащению и оборудованию судов, укомплектованию их экипажей, приёму и размещению снаряжения легла на плечи Михаила Петровича.

В написанном им после возвращения из «вояжа», 24 сентября 1821 г, письме к товарищу по Морскому корпусу Алексею Антиповичу Шестакову, Лазарев даёт краткую характеристику судам обеих «дивизий»:

«Южная экспедиция состояла из двух судов: «Востока» и «Мирного». Начальник экспедиции Ф.Ф.Беллинсгаузен командовал первым, а я — вторым. В Северной экспедиции находились тоже 2 судна: «Открытие» и «Благонамеренный», начальник коей М.Н.Васильев командовал первым, а Глеб Шишмарёв — последним. Нужно тебе ещё сказать, что все сии суда были сосновые. «Восток» строился на Охте по плану прежних «Кастора» и «Полюкса» медного скрепления, с той только разницею, что не имел разрезных шкафутов²², а верхняя палуба сделана сплошная (flat deck). «Открытие» тоже строено на Охте медного скрепления и сплошным набором… Судно сие казалось мне вовсе неудобное к такому предприятию по малой вместительности своей и тесноте как для офицеров, так и для команды. «Мирный» и «Благонамеренный» строены были на Лодейном Поле по плану вестиндских судов в 120 фут длины, железного скрепления, но по приводе их в Кронштадт обшиты были дюймовой (толщиной в 2,54 см — А.Л.) обшивкою на медных гвоздях и, наконец, так же, как и другие, медью. Сии 2 оказались впоследствии самыми удобнейшими из всех прочих как по крепости своей, так и вместительности и покою…».

Действительно, из двух отправлявшихся на юг кораблей именно «Мирный» больше подходил для плавания в полярных водах. Он представлял собой переконструированное под шлюп транспортное судно, первоначально называвшееся «Ладога» (переименовано распоряжением де Траверсе от 22 апреля 1819 г, как и «Благонамеренный», называвшийся до этого «Свирь») и построенное корабельным мастером Колодкиным по проекту замечательного судостроителя Курепанова. Водоизмещение бывшей «Ладоги» составляло 530 т, длина была 36,5 м, ширина — 9,1 м, вооружение — 20 пушек, корпус сделан из выдержанного, т.е. сухого, соснового леса, а упомянутый в письме железный крепёж превосходил по прочности медный. Перечисленные в том же письме изменения (дополнительная, или, «фальшивая», и медная обшивки), как и замена парусов и такелажа (представление Адмиралтейств-коллегии И.И. де Траверсе от 29 мая 1819 г), были произведены по инициативе М.П.Лазарева.

Постройка шлюпа Беллинсгаузена «Восток» была закончена на петербургской Охтинской верфи её корабельным инженером англичанином Стоке фактически к отбытию экспедиции, в 1818 г. Этот корабль водоизмещением 900 т имел длину 30,5 м, ширину 10 м и был вооружён 28-ю пушками. «Вояж» в Южное полушарие был для него первым, или, как говорят английские моряки, «девичьим» (maiden voyage), а известно, что в первом плавании редкий корабль оправдывает ожидания своего владельца и команды, потому что точно предварительно установить, как поведёт себя в реальных условиях морского похода каждый элемент конструкции корпуса, рангоута, такелажа и пр. почти невозможно. Это дало Беллинсгаузену основание утверждать в написанной им по возвращению из путешествия книге следующее: «Таковые и другие встречающиеся ошибки в построении происходят более от того, что корабельные мастера строят корабли, не быв никогда сами в море, и потому едва ли одно судно выйдет из их рук в совершенстве».

Но «Восток» показал себя в море не с лучшей стороны даже в сравнении со спущенным с ним на воду почти одновременно, да ещё поспешно переоборудованным «Мирным». В отличие от последнего, корабль Беллинсгаузена был построен из сырого леса, его чрезмерно высокий рангоут ухудшал остойчивость, а прочность корпуса не отвечала требованиям безопасности при хождении во льдах. Как указывает Беллинсгаузен, шлюп «имел только одну обшивку и незаделанные промежутки шпангоутов в подводной части». Правда, в Кронштадте удалось кое-что исправить: корабельный мастер 5 класса Амосов подкрепил, как мог при ограниченности времени, подводную часть «Востока», обшил её снаружи медными пластинами и укоротил мачты на 2 фута (60,96 см). Дальнейшие события показали, что этих исправлений было недостаточно.

Рисунок 20. Шлюп"Восток". Фрагмент рисунка участника 1-й русской антарктической экспедиции художника П.Н.Михайлова

Преимуществом «Востока» перед «Мирным» была бóльшая скорость хода, но и это, в конечном счёте, не облегчило, а усложнило мореплавателям выполнение их задания. М.П.Лазарев высказал своё мнение по данному поводу в вышеупомянутом письме А.А.Шестакову:

«… один лишь недостаток («Мирного» — А.Л.) против «Востока» и «Открытия» был ход. Но для чего посланы были суда, которые должны всегда держаться вместе, а между прочим такое неравенство в ходу! Что один должен постоянно нести все лисели²³ и через то нагружать рангоут, пока сопутник его несёт паруса весьма малые и дожидается? Эту загадку представляю тебе самому отгадать, а я не знаю».

Того же мнения был и начальник эскадры:

«Такое в ходе шлюпов неравенство, при всём искусстве и попечительстве господина Лазарева, производило великое неудобство в столь важном предприятии; так сказать, почти на каждом шагу препятствовало успешному плаванию вверенного мне шлюпа…».

Для кораблей экспедиции подобрали соответствовавший её характеру и масштабам командный и рядовой состав. Как и в первый кругосветный «вояж» 1803 — 1806 гг, матросами были взяты только добровольцы — те, кто сами изъявили желание отправиться в столь долгое и опасное плавание.

Экипаж «Востока» состоял из 117 человек. Старшим офицером стал капитан-лейтенант Иван Иванович Завадовский, друг Беллинсгаузена, 7 лет ходивший с ним в Чёрном море на фрегатах «Минерва» и «Флора». Завадовский был старше всех офицеров обоих шлюпов, в том числе самого Фаддея Фаддеевича; служил под началом адмиралов Ушакова и Сенявина, участвовал в военных действиях в Чёрном и Средиземном морях. Лейтенантов Ивана Игнатьева, Константина Торсона, Аркадия Лескова и мичмана Дмитрия Демидова определили вахтенными начальниками, Якова Парядина взяли штурманом.

Из перечисленных офицеров, исключая Завадовского, наибольшим авторитетом пользовался Константин Петрович Торсон. Он и А.Лесков были приняты на «Восток», по словам Беллинсгаузена, «по хорошему об них отзыву известных морских капитанов». Современники характеризовали Торсона как одного из «самых отличных и учёных флотских офицеров и самых кротких людей». В данном случае «кроткий» не означает «робкий»: будучи мичманом на фрегате «Амфитрида», Константин Петрович стал первым русским моряком, получившим в войну 1812 г боевую награду — орден Св. Анны 3-го класса. И.Игнатьев и Д.Демидов попали на корабль по протекции: первый — по желанию главного командира Кронштадтского порта вице-адмирала Моллера, определившего его перед тем к снаряжению судна, а второй — по просьбе контр-адмирала Коробки.

Также на борту флагманского шлюпа находились: экстраординарный профессор Казанского университета астроном Иван Михайлович Симонов, академик живописи Петербургской Академии художеств Павел Николаевич Михайлов, штаб-лекарь Яков Берг (Берх).

Из рядового состава (в начале XIX в их называли «служители») корабля «Восток» следует отдельно упомянуть матроса 1-й статьи Егора Киселёва, оставившего собственноручно им написанный дневник плавания (редчайший случай в России начала ХIХ в!).

Экипаж «Мирного» включал в себя 73 человека, в том числе лейтенантов Николая Обернибесова и Михаила Анненкова, мичманов Ивана Куприянова и Павла Новосильского (автор ещё одних записок о путешествии), а также медика-хирурга Николая Галкина и штурмана офицерского чина Николая Ильина.

Слабой стороной предприятия было отсутствие необходимого для экспедиции такого уровня количества учёных, особенно биологов и геологов. Впрочем, предполагалось, что в Копенгагене суда возьмут на борт двух немецких натуралистов — Мертенса и Кунце.

Подготовка к походу заняла 3 месяца. Лазарев и Беллинсгаузен сделали всё, от них зависящее, чтобы снабдить экспедицию необходимыми для научных работ инструментами и приборами, а также книгами, лоциями, навигационными картами.

Экипажи были в достаточной степени обеспечены провизией: солониной от нарвского купца Петра Печаткина и петербургских Петра Шпанского и Акинфа Обломкова («последний, — отметил Беллинсгаузен, — известен уже по первому путешествию россиян вокруг света под командою капитана Крузенштерна: тогда солил мясо, которое в продолжение 3-х лет, быв в различных климатах, не портилось»), «крупичатыми» и пеклеванными сухарями от булочника Геррата, кислой капустой и другими противоцинготными средствами; в меньшем количестве взяли бульон в таблетках, качество которого не вполне удовлетворило командиров. Из одежды у всех матросов имелись мундиры и суконные фуфайки; плюс к тому на каждого приходилось по двое суконных брюк, 6 летних брюк, 4 рабочих фуфайки и столько же рабочих брюк, 1 шинели, 1 тёплой кожаной фуражке, 1 шляпе, 8 пар шерстяных чулок, 11 холщовых и 7 фланелевых рубах; из обуви — по одной паре тёплых сапог и две пары «холодных», по 4 пары башмаков.

Разумеется, запаслись и подарками для жителей тихоокеанских островов, чтобы, как объяснял Беллинсгаузен, «побудить диких к дружелюбному с нами обхождению, а нам доставить возможность получить от них посредством мены свежие съестные припасы и разные изделия».

К 3 (15) июля 1819 г все приготовления были закончены, и на следующий день «Восток» и «Мирный» вышли из Кронштадского порта. Великое плавание началось!

Примечания

12

См. главу 4.

13

См. там же.

14

Сегодня — город и порт Сидней в Австралии.

15

Сегодня — острова Вотье.

16

Сегодня — соответственно Маркизские острова и Туамоту.

17

Тогда так назывались острова Самоа.

18

Сегодня — Тонга.

19

Речь идёт о мысе Обрезания на острове, открытом 1 января 1739 г французским мореплавателем Жаном Батистом Буве де Лозье, которого Крузенштерн называет «Бувет», и не найденном впоследствии Куком. Подробнее см. в главе 4.

20

Вероятно, имелась в виду бухта Гульвинк в северной части Новой Гвинеи.

21

Летние месяцы в Южном полушарии.

22

Шкафут — часть верхней палубы между первой от носа мачтой (фок-мачта) и следующей за ней (грот-мачта): посередине шкафута располагаются ростры, т.е. запасные рангоутные брусья (стеньги, реи и т.п.), как правило, закрепляемые на специальных помостах.

23

Лисели — добавочные паруса, устанавливаемые на специальных выдвижных реях — лисель-спиртах.